Гайда! - Нина Николаевна Колядина

верно подметил – действительно мотало. Еще как мотало, – закивал головой Аркадий. – Как после Петькиных похорон уехал из Арзамаса, так меня и закрутило. Весной двадцатого на Кавказском фронте ротой командовал: сначала деникинцев добивал, потом стоял на границе с белогрузинами недалеко от Сочи. Граница там как раз по речке проходит. Псоу называется. Моя рота мост охраняла.

Оттуда же, с Кавказа, когда там немного поутихло, меня на Высшие стрелковые курсы командировали. Два месяца в Москве учился – до тех пор, пока белые генералы Житиков и Гейман не подняли восстание на Кубани, куда курсанта Голикова тут же и направили. В общем, учебу пришлось прервать. Все лето за бандитами гонялся. В середине августа, когда врангелевцы высадили десант на Кубани, даже на Крымский фронт попал. Но там к сентябрю все закончилось – у Красной армии уже ого-го какое превосходство имелось!

Аркадий замолчал, чтобы собраться с мыслями. Рассказать товарищам нужно было о многом, но время поджимало, поэтому он слегка замешкался – хотелось сосредоточиться на главном.

– Ну, а с курсами-то что? Ты ведь их все-таки закончил? – пришел на выручку Кондратьев.

– Закончил. Осенью опять в Москву поехал и продолжил учебу. Полгода учился. А в феврале по приказу командования лучшую часть наших курсантов, и меня в том числе, досрочно проэкзаменовали и выпустили для замены старого комсостава на новый. А все потому, что командного состава пока еще не хватает. Меняют его часто: приходится ликвидировать тех, кто из бывшего деникинского офицерства к нам переметнулся и больше вредит, чем пользы приносит.

– Что верно, то верно. Комсостав действительно то и дело меняют. И убирают не только тех, кто у белых служил, но и тех, кто действует вопреки идеям советского государства, даже если он ничего общего с белогвардейцами не имел, – высказал свою точку зрения Похвалинский. – Вот хотя бы ваш предшественник – Загулин. Он ведь из крестьян, не один год в Красной армии прослужил, полком командовал. А тут, под Моршанском, показал себя не с лучшей стороны. У села Ламки из-за его предательства антоновцы наших здорово потрепали. Бой мы проиграли, да еще столько людей и техники потеряли, что его, Загулина этого, тут же от должности освободили и арестовали…

– Эта история мне знакома, – сказал Аркадий. – Мне ее в штабе рассказали, когда я в Моршанск прибыл. А вообще в уезде я с апреля.

– Как так? – удивился Кондратьев.

– А вот так. После курсов был назначен командиром запасного полка, который стоял в Воронеже. Готовил и отправлял маршевые роты на подавление восстания в Кронштадте, а когда там все закончилось, меня сюда перебросили. Тут я поначалу командовал сводным отрядом по уничтожению антоновских банд.

– Где именно? – спросил Николай. – Странно, что я о тебе ни разу не слышал.

– Пахотный Угол, Бенкендорф-Сосновка, Атманов Угол, Плоская Дубрава… – начал перечислять Аркадий. – Еще какие-то села, которые по всему уезду разбросаны. Поэтому наши пути и не пересекались. До тех пор, пока Тухачевский не подписал приказ о моем новом назначении. И вот я здесь.

Аркадий снова посмотрел на часы и резко поднялся с бревна.

– Все, товарищи, пора. У меня дел по горло. Будет время, наговоримся еще. Может, как-нибудь вместе на рыбалку сходим.

Последнюю фразу он произнес, бросив взгляд на своих земляков-арзамасцев.

Затушив костер, собрав рыболовные снасти и хозяйственную утварь – этим, в основном, занимались Егор с Силантием, – все пятеро направились в сторону города.

– Красота-то какая! – не удержался от восторга Аркадий, когда перед ними открылась панорама Моршанска. – Я раньше и представить себе не мог, что какой-то уездный городишко может быть таким красивым. А тут, оказывается, улицы прямые, широкие, булыжником мощеные, и домов каменных куда больше, чем у нас в Арзамасе.

– Да их тут побольше, чем в Тамбове, – с гордостью сказал Егор.

– Небось, одни буржуи в таких хоромах живут, – ухмыльнулся Кондратьев, отец которого – почтальон – сумел построить для семьи лишь небольшой деревянный домик в Арзамасе.

– Почему одни буржуи? – возразил Егор. – И доктора, и учителя, и разные казенные люди в этих домах живут. Они что, по-твоему, буржуи? Тут по берегам реки, пониже города, полным-полно строительного камня было. Материал дешевый, сплавлять недалеко, вот из него и строили.

Он чуть не проговорился, что и дед его, мужик простой, деревенский, но хваткий, когда-то в самом центре города собственную лавку открыл, из такого же камня выстроенную, да вовремя прикусил язык. Еще запишут в буржуи – за то, что старик разными поделками торговал, которые у ремесленников скупал.

– Да где их столько наберешься, буржуев-то? – поддержал друга Силантий, предупреждающе посмотрев на Егора – не ляпнул бы чего лишнего.

– Вы только поглядите, какие ветряки! – пропустив мимо ушей перебранку подчиненных, сказал Аркадий.

Кивком головы он показал на бегущие к горизонту улицы города, на окраине которого возвышались десятки выстроившихся в ряд ветряных мельниц.

– Ветряки-то ветряки, да какой теперь от них прок? – взглянув на покачивающиеся от свежего утреннего ветерка лопасти, переключился на новую тему Кондратьев. – Зерна-то все равно нету!

– Да, Колька, согласился с ним Аркадий. – Нету зерна, нет жерновам работы, и пусты сусеки. Но придет ведь когда-нибудь время, когда все закрома мукой заполнятся! Что ты об этом думаешь?

– Когда-нибудь придет, – отозвался Николай. – Только этим летом жерновам вряд ли работа найдется.

– Да уж, – на этот раз поддакнул ему Егор. – Второй год, почитай, молоть будет нечего.

– Нынешний год, видать, окажется голоднее прошлого. Лето опять сухое выдалось, дождей нет, жарища несусветная, – начал сокрушаться и Силантий. – Хлеба и так совсем мало посеяли, да и тот на корню горит. Как народ выживать будет?

– Как-как! – вспыхнул Аркадий. – Мужикам надо было хлеб весной сеять, а не по лесам шастать и на мирное население нападать. Уж все для них сделали: и продразверстку отменили, и амнистию объявили, а они все туда же! Нет, конечно, многие образумились, с повинной явились, оружие сдали, главарей бандитских выдали. Но ведь не все! Сколько их еще в лесах прячется? И сколько бед они еще натворят?

Он обвел взглядом притихших красноармейцев и, немного сбавив пыл, сказал:

– Ничего, скоро всех бандитов уничтожим – до последнего. Ладно, пошли. Дел и правда невпроворот.

– Товарищ комполка, вас до штаба сопровождать или мы с Егором можем к себе идти? Нам другой дорогой ближе, – обратился к командиру Силантий.

– Идите, – разрешил Аркадий.

Арзамасцы вышли на дорогу, ведущую к центру Моршанска.

– Ага, продразверстку они отменили, – проводив троицу взглядом, ухмыльнулся Егор. – Толк-то от этого какой? Чем налог-то лучше? Так и так последний хлебушек изо рта вырывают.

– Вот-вот, – вздохнул Силантий. – Только, видать, ничего с этим не поделаешь, Егор. Придется подчиняться. А нет – так пулю схлопочешь. Знаешь ведь, сколько народу пострадало.

– Да уж, – кивнул Егор и, посмотрев на Силантия, злобно оскалился:

– Но ведь и им от