Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остальным четырем молодым воительницам было не меньше пятнадцати лет. Эти новоиспеченные женщины шептались между собой по дороге о том, будут ли они искать удовольствий в Священном Городе, как многие другие воительницы до них. Тамура не давала им никаких указаний.
Азур даже слышала, как одна из молодых воительниц спросила Никхит, что та думает, и старшая воительница фыркнула:
– Пожалуйста, удовлетворяйте себя сами. – Судя по последовавшему за этим шепоту, этот ответ озадачил молодых женщин еще больше.
Сильные воительницы-ветераны, такие как Гхош и Бохара, тоже были здесь, что вполне логично, но самым странным дополнением была Гретти. Не то чтобы Гретти не была способным бойцом и ценной советницей – была, – но ее включили в свиту как хранительницу клинка, а эта должность, как говорили принятым воительницам, всегда предназначалась для новой женщины пятнадцати лет. Каким бы странным это ни казалось, они знали, что лучше не просить объяснений. Тамура сама сделала этот выбор. Она была их командиром, их матерью, их королевой. У нее была своя причина, и если она захочет, чтобы они узнали, почему она приняла такое решение, то сама скажет им, когда придет время.
Когда, наконец, скорпиканки добрались до своих временных покоев, молодые воительницы улеглись на толстые кровати и со смехом погрузились в матрасы. Азур смотрела через щель на Айсилеф, которая хихикала, зарывшись в толстую набивку. Как ни веселилась Айсилеф, Азур не была уверена, что когда-либо слышала ее смех.
Все в этой странной земле было другим, все. И, подумала Азур, они сами отличались от других. Это было захватывающе, ошеломляюще и, стоило признать, немного тревожно.
Но если их королева хотела, чтобы они были здесь, они обязательно исполнят ее волю. Они были Азур дха Тамура, Айсилеф дха Тамура – не просто ее последовательницы, а ее дочери. Они были обязаны ей всем.
* * *
Какую бы ненависть и гнев не рождало в Тамуре это путешествие в Сестию, она с нетерпением ждала дня перед обрядом по двум причинам. Во-первых, потому что это приближало ее к цели, а во‐вторых, потому что она знала, что наконец-то снова увидит деревья. Этот чудовищный город заставлял ее скучать по деревьям.
Когда наступил назначенный день, она вместе со своей стражей отправилась в рощу, где пять королев должны были вместе съесть свежие вишни, окрасив губы и пальцы в пунцовый сок. Это должно было подтвердить, что они добровольно участвуют в обрядах. Тамуру поставили в известность об этой детали и о других: например, традиция предписывала, чтобы стража сопровождала королев до входа в рощу, но не дальше, и каждая королева оставляла своих гвардейцев у входа, а сама в одиночку следовала в священное место.
Изменить традицию в своих целях было проще простого. Тамура убедилась, что прибыла в рощу последней. Она посмотрела на стражников, толпившихся у входа: четыре отряда королевских гвардейцев для четырех королев. Все они были урожденными скорпиканками, все до единой. Тяга к традициям была так сильна. Она позволяла себе задаваться вопросом, может ли какая-нибудь королева быть настолько параноидальной, чтобы взять с собой местных стражников, но было настолько немыслимо, что скорпиканка не будет верна своему заданию, что никто не решался менять стражу. Ее план не нарушил бы этого священного доверия; Тамура не стала бы лишать хороших солдат их чести. Эти стражницы просто будут ждать своих королев там, где им было велено ждать, и она не станет требовать от них большего. Для женщины их плащи были слишком светлыми и длинными, лица настороженными, мечи покоились в ножнах.
Тамура вошла в священную рощу, не останавливаясь, с каждой стороны по паре воительниц следовало за ней шаг в шаг. Они были первой и единственной королевской стражей, которая когда-либо входила в рощу с мечами на бедрах.
Этот смелый, провокационный поступок было невозможно проигнорировать, поэтому Тамура считала его идеальным. Подобное может настолько возмутить других королев, что они покинут рощу. Но если они так поступят, то уйдут именно они, а не она.
Тамура и ее стража останутся. Что бы ни случилось.
И вот под раскидистыми буковыми деревьями, с нагроможденными чашами ярко-красной вишни, поблескивающими на длинных гладких столах, пепельное солнце освещало не только пять королев, но и четырех воительниц в полном боевом облачении, стоявших по бокам от них.
Тамура была здесь ягненком среди волков, и она планировала свои действия соответствующим образом, опасаясь, что другие королевы заставят ее считаться с собой. Так что она будет стоять среди своих врагов, да, но не одна. Тамура может быть ягненком среди волков, если они этого хотят. Но она привела бы с собой медведей, которые могли бы съесть волков за один шумный глоток.
Все четыре королевы мгновенно выпрямились, а позади Тамура услышала звон доспехов: другие королевские гвардейцы бросились к входу в рощу, но Верховная Ксара шагнула вперед и подняла обе руки ладонями наружу, запрещая им идти дальше. В тот же миг раздался ее голос.
– Нет! Ни в коем случае! Мы не допустим дальнейшего осквернения рощи.
Тамура слышала, как стражники позади нее спорили, явно негодуя, но она не повернулась. Ее лицо оставалось бесстрастным. Она провела кончиками пальцев по ободку стоящей перед ней чаши с вишнями, но пока не опустила пальцы внутрь.
Несмотря на явную ярость хозяйки – Верховной Ксары, – первая королева, обратившаяся непосредственно к Тамуре, была последней, кого она ожидала увидеть: королева Бастиона. Эта новая была неловкой, ее длинное тело и узкое лицо – сплошные углы, ее слова не были приукрашены.
– Королева Скорпики, мой народ ищет ответы.
– На какой вопрос? – невинно спросила Тамура.
– Вы отрицаете, что крадете девочек у нашего народа?
– Ни у кого из нас нет столько девочек, сколько было раньше. Но это не моя вина. Лучше поговори с ее богом, –
