Скорпика - Грир Макаллистер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только они спустились вниз, там их ждали близнецы.
– Мы перекусим, – произнесла Фасик не потому, что они не могли догадаться об этом сами, а просто чтобы хоть что-нибудь сказать.
Один из близнецов проговорил:
– Мы будем стоять на карауле.
– Столько, сколько потребуется, – поддержал другой. – Никто не пройдет мимо нас.
– Клянемся, – сказал первый. – Клянемся своими жизнями.
Эминель ничего не ответила. Возможно, она вообще их не слышала.
– Спасибо, – сказала Фасик и повела девочку вперед, подальше от повозки, где лежала ее мать.
Как только великанша и ребенок уселись у костра, появился Гермей и приблизился к ним осторожными, размеренными шагами. Он предложил девочке разбавленное вино и ее любимый пирог с семенами, которые она безучастно выпила и съела. Взгляд ее был рассеянным.
Виш ничего не сказала, только смотрела, переминаясь с ноги на ногу, на лицо великанши и осиротевшей девочки, и наконец, ее взгляд остановился на Фасик. Великанша сейчас была в добром настроении, но Виш беспокоилась и гадала, как, в конце концов, поступит ее возлюбленная. В такие неопределенные, напряженные времена, как сейчас, девочка, которой еще не исполнилось и десяти лет – одна из самых юных в пяти королевствах, – была скорее обузой, чем преимуществом. Приходилось постоянно прятать Эминель, тем самым задерживая разбойников. Неужели Фасик прогонит Эминель, отправит ее на поиски самой себя? Так поступил бы любой разумный и бездушный человек. Виш знала, что первое верно, но не теряла надежды.
Но когда девочка устала и день погас, Фасик все еще была рядом и, тихо разговаривая, держала и гладила ее руку. Она не отрывалась от малышки, не заботилась о своих нуждах, не посыпала серебром шрам и не выпила даже глотка чая. Хотя никто и не готовил чай, с удивлением подумала Виш. С уходом Джехенит… но, пожалуй, лучше было не заканчивать эту мысль. Без Джехенит все могло измениться тысячекратно. Очень немногие проблемы можно было решить до заката.
Великанша с нежностью и покорностью в голосе сказала:
– Боюсь, сегодня уже ничего нельзя сделать. Завтра мы проведем погребение твоей матери. А вечером я посижу с тобой, если хочешь.
Эминель смогла только кивнуть.
Они оставались там только вдвоем, пока солнце опускалось за горизонт, хотя Виш продолжала наблюдать поблизости. Не разговаривая, близнецы разложили свои постели на сторожевых позициях: один перед повозкой, другой – позади. Когда совсем стемнело, Виш заняла позицию под повозкой, а Гермей – другое место. Лицо старшего мужчины было таким серьезным, каким она его никогда не видела.
Вместе с Эминель, рядом с угасающим костром в неудобной позе сидела великанша. Ноги Фасик, даже скрещенные, были слишком длинны. Ее руки прижали девочку к мускулистой груди, ее ладонь была больше головы Эминель. Так они и лежали, пока не погас костер и звезды не стали единственным источником света.
Перед тем как лечь спать, Виш долго тянула воду из своего бурдюка, еще и еще. Утром она проснулась рано, дрожа от непривычного холода без объятий возлюбленной. Затем она встала, потянулась и облегчила боль внизу от накопившейся воды. Затем решительно, не торопясь, занялась приготовлением крепкого горького чая для Фасик.
* * *
На третью ночь после того утра, когда она проснулась, прижавшись к холодному мертвому телу матери, Эминель лежала рядом с последними красными углями костра и смотрела в ночное звездное небо. Она не могла спать в повозке, где обнаружила мертвое тело матери. Ни прошлой ночью, ни сегодня, может быть, вообще никогда не сможет.
Она была благодарна великанше за компанию в первую ночь, когда была слишком ошеломлена, чтобы думать, но теперь ей хотелось побыть одной. Разбойники, уважая ее желание, держались на расстоянии. Здесь, конечно, не было очага, под которым можно было бы похоронить Джехенит, но они сделали все возможное, пользуясь смутными воспоминаниями Эминель об арканских погребальных традициях. В этом вопросе Гермей тоже оказался неожиданно полезен: Эминель до сих пор не знала, что он тоже когда-то решил оставить Арку. Она задумалась, какими же еще секретами не поделилась с ней мать. Она подозревала, что их было много. Джехенит рассчитывала, что пройдет очень много лет, прежде чем она сможет раскрыть их, ожидая, пока ее дочь вырастет и будет готова, но этому не суждено было случиться. Ее мать умерла, подумала Эминель, и боль вновь охватила ее. Она не была готова – ни к этому, ни к тому, что ей еще предстоит.
Не было никаких следов того, что убило Джехенит. Никаких. Она слышала шепот разбойников и поняла, что они тоже озадачены. Не было никаких следов травмы или яда. За последние несколько дней Джехенит не ела и не пила ничего такого, чего не употребляли бы остальные. Насколько они могли судить, это сделал не зверь и не растение: не было ни царапин, ни укусов, ни следов клыков или жал, яда или шипов.
Когда она склонилась над неподвижным синим телом Джехенит, Эминель сразу подумала о причине смерти. Шепотом переговаривающиеся между собой разбойники подтвердили, что даже после рассуждений, обсуждений возможных вариантов, догадок и выводов все они пришли к тому же выводу, что и она.
Это была магия.
Эминель пыталась выбросить из головы мысли о своей умершей матери. Она снова устремила взгляд на звезды. Высоко над головой висела Чаша. Слева пятился Скорпион, справа дремал Сновидец. Так далеко, так высоко. Она попыталась представить себя преодолевающей бесконечные мили между ними, бесформенно дрейфующей в прохладном, разреженном воздухе над головой. Она изо всех сил старалась полностью забыться. Спустя долгое время, когда ее зрение затуманилось от усталости и размыло звезды над головой, она закрыла глаза.
Еще до того, как Эминель погрузилась в уединенную темноту сна, к ней пришло видение, яркое и обжигающее, как дневной свет, с голубым оттенком по краям.
Счастливые разбойники, сидящие у костра без нее. Фасик, обнимающая Тень, смеющиеся близнецы, бросающие кости, Гермей, качающий головой в притворной насмешке над игрой со снисходительной улыбкой на лице.
Без Джехенит, без Эминель они были беззаботны. «Намного меньше поводов для беспокойства», – сказала великанша в видении, и Эминель без сомнения поняла, что она имела в виду.
Затем они подняли головы и один за другим посмотрели на нее. Сначала настороженно Гермей, затем один близнец, потом другой – их глаза были полны сомнения. Тень лишь на мгновение взглянула в ее сторону, а затем отвернулась, словно не желая видеть, что будет дальше. Эминель почувствовала, что с ужасом ожидает взгляда великанши. Когда Фасик подняла голову, ее
