Скорпика - Грир Макаллистер

о потенциале, который там поджидал. О всемогущих девочках, которые после того, как их семьи отдавали их на попечение дворца, никогда не возвращались домой.

Эминель внимательно слушала. Он задавал ей вопросы о том, что она сделала, и о том, что может сделать. Она рассказала ему обо всем: о крылатой девочке и синяках, о Джордже и ее предательстве, о том, что Джехенит сказала о ее проклятии. Гермей пояснил, что если она может повреждать тела и читать мысли, то она не обычный маг. Если она могла это делать, значит, владела всеми видами магии, и не только телами и умами. Все стихии также принадлежали ей, хотя невозможно было понять, в какой степени. Например, с водой она могла взбудоражить океан или едва нагреть чашку чая. Он хотел испытать ее, и псама наверху давала ему такую возможность; но в то же время делать это было слишком опасно. Магия была очень мощной, и Эминель могла случайно сделать гораздо больше, чем хотела, учитывая полное отсутствие подготовки. Лучше пока оставить все как есть.

Они ушли вместе, чтобы вернуться к разбойникам. Ничего не было решено, кроме того, что Эминель должна быть с ними. Пока этого было достаточно, согласились они.

Когда они уходили, а Гермей уже вышел из своей комнаты, Эминель задумалась о том, что она узнала, и не могла не вернуться к огню. Разве магия огня не была частью всемогущества?

Девочка всмотрелась в яркий, пульсирующий цвет огня и сосредоточилась на нем, размышляя, почему огонь оранжевый, и должен ли он быть таким. Она протянула руку, образовав большим и указательным пальцами букву V, наблюдая за огнем сквозь образовавшуюся рамку.

И в течение одного удара сердца оранжевое пламя в очаге полыхнуло синим.

Эминель, довольная, отвернулась и последовала за Гермеем из комнаты. Она была потрясена, ошеломлена, у нее кружилась голова от полученных знаний. Эти откровения, последовавшие так скоро после смерти Джехенит, загнали ее еще глубже в себя. Она верила, что мать любила ее, верила до сих пор, но уже не понимала, что это была за любовь.

В тени, никем не замеченный, широко раскрытыми глазами поваренок пристально смотрел на огонь.

Действительно ли он видел то, что ему показалось? Неужели пламя в очаге полностью изменило цвет, всего на мгновение, когда девочка протянула руку?

Он подслушивал их разговор, так как всегда подглядывал за гостями. Из разговоров, когда люди думают, что за ними никто не наблюдает, можно извлечь столько полезной информации. «Но в этом случае никакой выгоды», – подумал он и вернулся к работе.

Когда несколько месяцев спустя в трактир пришли две женщины в черных плащах, поваренок, даже если бы его спросили, что он знает о всемогущих, не потрудился бы рассказать им о том, что видел. Он не смог бы установить связь между этими двумя магами – одной с тонким овальным лицом и более короткой с косой – и тихой девочкой, которая ела хлеб и сыр на кухне поздно вечером, сидя рядом с ничем не примечательным мужчиной, лица которого он не мог вспомнить.

Но Ищейкам не нужно было спрашивать его. Они заглянули в его мысли и все поняли.

Часть III

Перелом

511 год Всея Матери

Второй Обряд Солнца после наступления Бездевичья

24

Вишневая роща

Середина лета 511 года Всея Матери

В Священном Городе, Сестия

Азур, Тамура, Гретти

Когда свита скорпиканок въехала в Священный Город, Азур и Айсилеф вывернули шеи, чтобы посмотреть. Айсилеф была более осмотрительна, пытаясь скрыть свое любопытство, в то время как Азур уставилась прямо перед собой, жаждая увидеть необычные достопримечательности. Они были не одни такие. Все шесть младших воительниц удивленно смотрели вверх, ошеломленные окружающим их ярко-белым камнем. Повсюду стояли ослепительно-белые здания, простирающиеся до самого неба. В Скорпике не было ничего подобного. Даже те, кто родился в других местах, никогда не бывали в Священном Городе и уже более двух лет не видели ничего, кроме равнин Скорпики. Девочки родились заново, когда Тамура приняла их как своих дочерей. Если они и помнили, какой была жизнь за пределами страны воинов, то предпочли забыть.

На улицах были люди, но воительницы не обращали на них внимания. Азур, в свою очередь, смотрела только на возвышающиеся строения. Она подмечала различия и сходства: арки и сооружения, дома и общественные здания, лачуги и храмы. Когда они приблизились к центру города, здания сгрудились еще плотнее, прижавшись друг к другу, как волки зимой. Когда она увидела храм-дворец, ошибиться было невозможно. Самый большой из всех, с потрясающими белыми очертаниями, безупречными и массивными, храм-дворец на четыре этажа уходил в пасмурное небо.

Азур ткнула Айсилеф в бок пальцем, чтобы привлечь ее внимание.

– Если бы ты выпала из окна, – сказала она, – то умерла бы, как только упала на землю.

– Нам придется держаться подальше от окон, – сказала всегда прагматичная Айсилеф. Из них двоих она была более жизнерадостной и практичной там, где Азур была амбициозной; универсальным, а также искусным бойцом там, где Азур была абсолютным гением в обращении с луком, и только с луком. Азур сама так говорила. Она могла быть высокомерной, но это не было хвастовством, убеждала девочка себя, если ты действительно хорош.

Старшая воительница, стоявшая перед ними, повернулась, шикнув, чтобы заткнуть их. Азур оглянулась, но первой это заметила Айсилеф.

– Ведите себя достойно, – пробормотала она себе под нос. Обе девочки выпрямились и направили морды своих пони прямо на центр широкой ровной дороги. Ветерок не шевелил уличную пыль, и, даже несмотря на облачность, затянутое пеленой солнце, казалось, лизало липким, настойчивым жаром их голые затылки.

Остаток пути до храма-дворца они ехали в молчании, стараясь создать как можно более серьезный и грозный образ, чтобы соответствовать старшим воительницам. В своих кованых доспехах, со щитами, висящими на спине, и мечами, покачивающимися в ножнах, старшие скорпиканки выглядели как небольшая, но смертоносная сила. Может быть, Азур и не была самым разумным мыслителем, к тому же ей было всего тринадцать, но даже она понимала, что это не случайность.

Когда они прибыли в храм-дворец и их проводили в покои, они услышали, как Тамура что-то вполголоса говорит Ларакхи.

– Слишком много зданий, не хватает воздуха. Если бы Всея Матерь хотела, чтобы люди жили так высоко, она бы создала мир, где много высоких гор.

– Неудивительно, что Богиня Изобилия забрала всех девочек, – сказал Ларакхи без горечи. – Когда люди так переделывают мир.

Азур и Айсилеф обменялись