Ослепительный цвет будущего - Эмили С.Р. Пэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аксель подскочил ко мне, и мы оба рухнули на диван. Я завалилась на сиденье спиной, и на секунду тело Акселя оказалось прямо на мне – эта секунда одновременно была слишком долгой и слишком короткой. Я почувствовала его аромат и прикосновение его руки на своем животе, там, где задралась футболка.
Мой скетчбук проскользнул между нами, и он схватил его, еще до того как я успела отреагировать, и поднял так высоко, чтобы я не могла дотянуться. Мой торс был зажат под его правым коленом, хотя я не слишком-то старалась высвободиться. Аксель принялся переворачивать страницы.
– Ага! – торжествующе воскликнул он, наткнувшись наконец на рисунок.
Лежа в углу дивана с неудобно согнутой шеей, я видела его выражение лица. Видела его широкую улыбку и то, как она растворилась, когда его настигло осознание.
Он молча смотрел на рисунок. Интересно, увидел ли он то, что я выпустила из своего сердца, чему позволила проползти вниз по рукам и выбраться наружу через пальцы. С такой нежностью и тоской были выполнены линии его тела. Тени на его коже были закрашены рукой, которой ничего больше и не надо – только повторять эти впадины и углы, эти мышцы и выпуклости.
– Это очень здорово, Ли, – тихо произнес он. – Ты стала гораздо быстрее.
Я почувствовала, как его коленка расслабилась, по-этому поднялась и села ровно. Его нога соскользнула, забирая с собой тепло и трепет.
– Спасибо. – Казалось, будто я нахожусь от него в тысяче километров.
– У тебя есть другие? – спросил он.
– В смысле?
– Ну, – он опустил взгляд, – ты рисовала меня раньше? Когда я не видел. Я бы очень хотел посмотреть.
Я чересчур долго соображала над таким простым вопросом, пытаясь придумать правильный ответ.
– Нет.
Интересно, заметил ли он, как запылало мое лицо от вранья.
– А, – сказал он.
На минуту я почти убедила себя в том, что в его голосе прозвучало искреннее разочарование.
Возвращаясь тем вечером домой, я все еще чувствовала на себе его аромат, оставшийся после того, как он накрыл мое тело своим, словно одеялом. Я лежала в постели, пальцами проводя по тем местам, где наши тела соприкоснулись.
Я вообразила себе Акселя, который дотрагивается до меня специально, который дотрагивается до меня еще где-нибудь.
Что бы я почувствовала?
Воспоминание выросло, словно пламя, яркое и на редкость четкое: почти обнаженный Аксель в том ужасном номере отеля летней ночью. Соблазнительный жар его тела, когда мы лежали в позе ложек, этот слой из пустоты, потрескивающий между нами, толщиной всего в пару сантиметров.
Моя правая рука оказалась внизу, между ног, и я задумалась о сексе. Я размышляла о коже, бесконечной коже из фильмов с рейтингом R [30], о том, как обнаженные конечности двух людей сливаются воедино, будто специально были спроецированы друг под друга. Я размышляла об Акселе, представляла, как мы сидим на его диване и раздеваемся.
Я уснула, полная желания.
82
За каким только чертом люди изобрели тикающие часы?
Я никак не могу отвлечься от непрекращающегося звука. Все словно выстраивается по приказу этого требовательного ритма. Мои вдохи и выдохи. Пульс в ушах. Какая-то неуловимая дробь, которая наверняка существует только у меня в голове.
Тик. Так. Тик. Так.
Кто бы мог подумать, что моим злейшим врагом станут часы!
Когда мама готовила, она порой погружалась в глубокий омут тишины, и казалось, что кухонные часы становились громче, а все ее движения синхронизировались с их тиканьем.
Что бы она ни резала, ее руки всегда улавливали этот устойчивый ритм. Губы были сосредоточенно сжаты, брови сдвигались. Она молча и плавно перемещалась от одной стороны стола к другой, словно сонная кошка; расслабленные конечности, слегка расфокусированный взгляд.
Тик. Так. Тик. Так.
Как бы мне хотелось вернуться в один из тех дней и стоять рядом с ней, пока она нарезает перец соломкой, пока cливает воду из фунчозы, пока мешает в кастрюле суп. Я прикоснулась бы к ее локтю и спросила, о чем она думает.
Была ли она счастлива? Грустила ли?
Думала ли она о красной птице?
Тик. Так. Тик. Так.
Мой скетчбук на кровати открыт на новой странице, но я слишком нервничаю, чтобы рисовать. Слишком беспокоюсь. Такое чувство, будто клапаны моего сердца забиты мусором и ему приходится работать вдвое усерднее, чтобы прокачивать кровь. Легкие теряют эластичность, борются с вдыхаемым воздухом. Голова – в тумане цвета синий антверпен.
У меня есть два дня и две палочки благовоний.
Когда я наклоняюсь к ночному столику, чтобы взять спички и достать из коробки последнюю фотографию, мамина подвеска с цикадой покачивается в сторону и ударяет меня по плечу.
Цикада. Подвеска, которую она носила каждый божий день.
Пальцы находят нефритовую фигурку, нащупывая выступы и гладкость оборотной стороны. Я чувствую у себя на шее умиротворяющий груз кулона; камешек потеплел от непрерывного соседства с моим сердцем.
Мое нежелание удушающе, подвеска – тяжела, словно наковальня.
Я не могу.
Я должна.
Пальцы едва заметно трясутся, когда я отправляю фотографию назад в коробку; кулон – гораздо важнее: в этом кусочке нефрита должно быть скрыто что-то переломное.
Я расстегиваю цепочку и снимаю ее с шеи, ощущая не-ожиданный прилив уверенности. Пальцы в последний раз ощупывают изгибы и уголки фигурки. Сейчас она исчезнет; цикада сгорит, превратится в серый осадок, рассыплется в прах.
Жаль, что у меня нет палочки подлиннее, но придется довольствоваться тем, что есть.
83
Дым и воспоминания
Вот мой отец, совсем молодой, выходит из такси. На нем рубашка и пиджак. В руках он сжимает букет роз. Медленно и осторожно он поднимается по ступеням на третий этаж многоквартирного дома. Заглянув в карман, сверяется с адресом и нажимает кнопку звонка на дверном проеме – его звучание напоминает мелодичные трели дроздов.
– Дверные птицы вместо дверного звонка, – бормочет он себе под нос, легонько улыбаясь.
Едва дыша от волнения, моя мать с горящими глазами распахивает дверь.
– Ты приехал! – восклицает она, явно сильно нервничая; одной рукой она прижимает к груди кулон.
– Я же говорил, что приеду.
Она делает глубокий вдох.
– Подожди одну минуту.
Внутри, позади нее, слышатся голоса моих бабушки и дедушки.
– Кто это? – строго вопрошают они.
Мама разворачивается, чтобы ответить.
– Я хочу познакомить вас с
