Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине) - Вячеслав Васильевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К старцу Серафиму отцу Иоанну довелось попасть только на третий день пребывания в обители. Разговаривали в келии. Батюшка откровенно поделился со старцем смущавшими его мыслями о своем монашеском призвании, потом рассказал о том, как тяжело бывает иной раз слышать беспрестанные похвалы в свой адрес от прихожан и приезжих людей. Отец Серафим слушал внимательно, не перебивая. Затем неторопливо, густым, внушительным голосом ответил:
– Когда вас хвалят, призывайте имя Божие. Писание говорит: людие Мои, блажащии вас прельщают вас и стези ног ваших возмущают. Похвала – это обольщение, и принимать ее неполезно: како вы можете веровати в Мя, славу от человек приемлюще? И апостол, достигнув и великой меры, не хвалился в себе, но взывал, говоря: благодатию же Божиею есмь, еже есмь… – Старец кашлянул, разгладил бороду. – А о призвании своем не смущайтесь. Вскую прискорбна еси, душе моя? И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога… Храните себя в рассуждении, мире душевном и прежде всего – в смирении. А Господь в свое время откроет все, что нужно. И не унывайте. Господь Бог не ради праведников, но ради грешников с неба на землю сошел, чтобы их спасти. И поэтому и вас, и меня грешного спасет.
Отец Иоанн ждал, что старец скажет еще что-нибудь, но тот молчал. «Имей в виду: он очень немногословен и говорит всегда коротко и определенно: это – так, это – вот так. Длинных речей не жди», – вспомнилось предупреждение отца Виктора.
– Помолитесь обо мне, отец Серафим, чтобы я смог выполнить ваше святое слово!
Старец ласково благословил отца Иоанна.
– Бог да укрепит тебя, чадо, Своею благодатью и милостью!..
…Так отец Иоанн Крестьянкин нашел своего духовника. Он еще несколько раз приезжал в Глинскую пустынь, и постепенно между ним и старцем установились глубокие, теплые и доверительные отношения. Так продолжалось до лета 1961 года, когда пустынь была закрыта вторично, а ее насельники разъехались по всей стране. Старец Серафим (Романцов), к тому времени возведенный в сан схиигумена, перебрался в Сухуми, где поселился в маленьком домике на улице Казбеги…
Летово, август 1960 года
Тяжело нагруженный ГАЗ-51 то и дело подбрасывало на ухабах. Водитель, разбитной парень в кепке, явно хотел пофорсить перед «столичными фифами», как определил он своих пассажирок, и гнал, не жалея ни себя, ни машины. Не сбавил ход, даже когда промелькнул указатель «Летово».
– Стой, стой! – забарабанили по крыше кабины сидевшие в кузове девушки. – Приехали же!..
Грузовик резко затормозил на пыльной обочине. Умаявшиеся от езды по колдобинам пассажирки в белых платьях спрыгивали на землю, осторожно принимали в руки плотно упакованные свертки и сумки.
– Спасибо, что довезли!
– «Спасибо» в стакан не нальешь, – засмеялся шофер.
Одна из девушек протянула ему десять рублей, но водитель обиженно присвистнул:
– Да ты что?.. Четвертную гони, чтоб на пол-литру хватило да на после реформы еще осталось…
Девушка безропотно полезла за 25-рублевой купюрой. Шофер небрежно отсалютовал на прощанье и дал газу…
…Храм святых бессребренников Космы и Дамиана высился недалеко от дороги, рядом с сельским кладбищем. Судя по архитектуре – старинный, постройки конца XVIII века, с высокой красивой колокольней и полукруглым куполом. Рядом приткнулись какие-то деревянные постройки, в том числе щитовой «финский» домик, какие расплодились в последнее время на дачных участках.
– Вот он половину этого домика и снимает. Не то что в Троице, где он на колокольне жил…
– А мне нравилась Троица. Ока, виды какие, а храм какой!..
– И здесь тоже красиво. Есенинские же места. Родина Есенина, Константиново, – в четырех километрах…
Подхватив тяжелые сумки и свертки, девушки осторожно перешли дорогу и тропинкой, проложенной в буйном разнотравье, двинулись по направлению к храму. Шли и негромко переговаривались, стараясь унять радость предстоящего свидания с батюшкой:
– …так а чего его из Троицы-то перевели?
– А ты не знаешь? Там же у них лампадное масло кончилось. А в храм как раз человек пришел: я, мол, в Рязани достану хорошего, вазелинового. Батюшка ему денег дал, а тот – фьють, и исчез. Ну, отец Дорофей человек горячий, осерчал, все свои связи поднял и ловкача того нашел. А тот партийным оказался – и к уполномоченному.
– А тот что?
– Ну что?.. Так все вывернул, будто это церковники члена партии обдурили и вовлекли в свои махинации. В общем, отца Дорофея вообще из епархии выгнали, а батюшку – сюда, вторым священником. Слава Богу, что не посадили!..
– Ох, Господи, как им достается, бедным. А отца Анатолия Правдолюбова как из Спасска выжили?.. И камнями в спину швыряли, когда в храм шел, и письма присылали с оттисками измазанной в красной краске ладони. А потом расписали в местной газете, что и дом у него за сорок тысяч, и что девушек он соблазняет… Как только ни клевещут, чтобы человека со свету сжить… Вот и перевели в Сынтул, рядом с Касимовом…
С разговорами дошли до самого храма. В ограде было людно: несколько женщин в монашеских одеяниях возились над цветочными клумбами, другие, мирянки, расхаживали взад и вперед, вполголоса твердя себе под нос кто Символ веры, кто «Отче наш…» Девушки недоуменно переглянулись: что бы это значило?..
И тут увидели высокого, грузного священника с грозным выражением лица, о чем-то разговаривавшего с прихожанами. Приезжие уже знали, что это отец протоиерей Иоанн Смирнов, настоятель летовского храма. Увидев девушек, он строго нахмурил брови и поманил их к себе пальцем:
– Ну-ка, ну-ка, подойдите… Вы кто такие? Откуда будете?..
Девушки смущенно переглядывались.
– Благословите!.. Я из Москвы… Я из Рязани… Из Ленинграда…
– Та-а-ак, – голосом, не предвещавшим ничего доброго, протянул настоятель и, обернувшись в сторону храма, зычно позвал: – Отец Иоанн!..
Батюшка появился на зов почти мгновенно. По его лицу видно было, что он запыхался, но глаза за стеклами очков выражали внимание и спокойную готовность к любому послушанию.
– Что, отец Иоанн, опять к тебе твои туристы приехали? – с укором пробасил настоятель, указывая на обомлевших приезжих. – Сколько раз я тебе говорил: чтобы никаких приезжих?.. А ты – опять?..
– Простите, отец настоятель, – смиренно отозвался батюшка, склоняя голову. – Только это не простые туристы, как вы выразились. Они же
