Свидетель о Свете. Повесть об отце Иоанне (Крестьянкине) - Вячеслав Васильевич Бондаренко

разгрузить. Деньги пересчитал деловито, кивнул на прощание и пропал, будто его и не было никогда, только скорбный завывающий звук мотора долго еще таял над улицей Свободы.

А идею отцу Иоанну подсказал во время одного из приездов в Троицу Алексей Козин. Надо, сказал он, класть алюминий не поверх старой кровли, а под нее. Внешне такая крыша ничем не будет отличаться от старой, а протекать уже не будет. Отец Дорофей, побурчав, идею одобрил. А уполномоченному просто решили ничего не говорить. Не его это дело.

Из Рязани в Троицу металл везли ранним утром. Алюминиевые листы мучительно громко громыхали на каждом ухабе, нанятый Козиным водитель болтал безумолку, чтобы не заснуть. Алексей, сидевший с ним рядом в кабине, поддакивал. А отец Иоанн примостился в кузове, рядом с алюминием. Старался придерживать его, да куда там!.. Звенело так, что весь район знал: алюминий везут. И в Троице когда разгружали, тоже волей-неволей было слышно на все село. Какой-то лист уронили, какой-то поставили на бок – вот тебе и звон не хуже колокольного. А ну как милиционер пройдет мимо? Что такое, откуда, за какие средства куплено, покажите накладные?.. И тогда все.

– Слышал: в соседней епархии храм закрыли за то, что настоятель пол в сторожке перестелил без разрешения уполномоченного? – сумрачно произнес игумен Дорофей, вытирая струившийся по лицу пот. И то сказать, разгрузи-ка машину алюминия. – В сторожке даже, не в самом храме…

– Нет, не слышал. Ну, что ж тут удивительного? Без разрешения уполномоченного гвоздь вбить нельзя…

– И не боишься, что нас коснется?

– Если Господь Бог за нас, то кто против нас? Чего ж тут бояться-то?..

Игумен испытующе взглянул на сослужителя, бережно опуская из кузова на землю очередной блестящий лист:

– Не перестаешь ты меня изумлять, отец Иоанн. Я-то на войне был. Разведчик. Видал всякое. А у тебя откуда эта закалка?

Батюшка засмеялся, принимая алюминий.

– Так ведь закалка-то у нас общая. Вот она. – Он коснулся пальцами наперсного креста. – И сила наша, и оборона, и смелость, и крепость. Христос посреди нас!

– И есть, и будет, – задумчиво проговорил игумен, берясь за лист металла…

…Крыли ночью. Козин орудовал наверху, стараясь не шуметь, батюшка и староста храма, седобородый иеродиакон Архип (Синицын), подсобляли. Аккуратно поднимали куски старой кровли и приспосабливали под нее алюминий – так, чтобы снаружи не было видно. Свет фонаря, стоявшего на кровле, предательски выдавал место работы, но, к счастью, никто на этот «маяк» не пришел. И ночи, как нарочно, стояли ясные, теплые, Божьи звездочки смотрели вниз на Оку и ее яры, на Троицкий храм, словно плывший в полуночи над старой весенней землей.

Первой грозы ждали даже с нетерпением: интересно же, как получилось?.. Тучи, набухшие на горизонте, сначала ползли к Спасску, но потом передумали и дружно двинулись через Оку к Троице. Первый раскат грома. Первая молния, короткая, злая, упавшая куда-то на луг. Крупные темные капли в пыли. И вот застучало, загремело, словно маленький барабанщик поселился на крыше.

Отцы озабоченно посматривали наверх, переглядывались – с каждым мигом все радостнее. Не льет! И даже не капает!.. Незачем больше подставлять ведра!.. Прихожане-то не заметили, сосредоточенные на молитве, и слава Богу, их и не должно ничего отвлекать.

Уже потом, когда дождь отвалил в сторону Половского, вышли на свежий, густой воздух, напоенный запахом влажных трав. Подняли головы, хотя внешне крыша никак не изменилась, такая же старая и страшная.

– А я, признаться, просил, чтобы гроза к нам пошла, – пробасил отец Дорофей. – Хотелось же посмотреть, как новая крыша себя поведет.

– И я просил, – признался отец Иоанн, и оба рассмеялись.

…Проверка приехала через месяц.

Машина была даже не районная, а областная. Синий с красным пояском милицейский ГАЗ-69 остановился у школы, не у храма. Проверщиков было трое, все лет по сорок. Милицейский капитан явно чувствовал себя неуверенно, смущался, а вот двое в штатских костюмах, блондин и брюнет, держались спокойно. Предъявили удостоверения ОБХСС.

– Нам стало известно, что в Рязани была произведена покупка большой партии краденого с 360-го авиаремонтного завода партии авиационного алюминия, – без предисловий заявил брюнет, пристально глядя на отца Дорофея. – По достоверным сведениям, купил священник одной из церквей вашего района. Кто именно, пока неизвестно, но скоро станет известно… Так что прошу не препятствовать осмотру здания.

На лице отца Дорофея не дрогнул ни один мускул. «Сразу видно, фронтовой разведчик», – подумал отец Иоанн и улыбнулся про себя.

– Чтобы не тратить ваше время, могу сказать, что мы об этом ничего не знаем, – степенно проговорил настоятель. – Но если хотите искать… что ж, ищите. Что найдете, все ваше, как говорится.

Комиссия пошла внутрь. Милиционер на входе снял фуражку.

Обыск занял два часа. Храм немалый.

– Ну что, теперь на крышу, – устало отпыхиваясь, объявил наконец блондин и первым полез по лестнице наверх.

– Не уморились вы искать, чего нет? – в спину ему пробасил отец Дорофей. Брюнет, не сдержавшись, повернулся к нему:

– Слушайте, гражданин священнослужитель… Мы занимаемся здесь, между прочим, серьезным делом: ищем краденый материал!

Игумен прищурился.

– Так ведь краденый материал у барыг на базаре надо искать, а не в храме Божием.

Теперь уже вперед шагнул и милиционер:

– Нам лучше знать, где искать! И… не нарывался бы ты лучше, поп.

– Кому поп, а кому и кавалер ордена Славы, – усмехнулся отец Дорофей. И поднес к глазам капитана свое воинское удостоверение.

Капитан прочел, стушевался, покраснел, пожевал губами. А брюнет не отступил:

– Ну смотри, кавалер… Найдем что – сам сядешь и все, кто вокруг тебя, сядут. А церковь твою – закроем. Давно пора…

Под ногами визитеров заскрипели ступени лестницы.

Отец Иоанн видел, как на лбу отца Дорофея выступили красные пятна. Он шумно вытер платком струившийся по щекам пот. Переминался с ноги на ногу архидиакон Архип…

Молитва родилась словно сама собой, она не была похожа на все молитвы, которые знал батюшка до этого. Страшно не было, с ним был Господь Бог, была Живоначальная Троица, и они были в храме, в крепости, нерушимо стоявшей над Окой, и никакие скрипевшие вверх по лестнице сапоги сейчас не могли эту крепость порушить…

Сколько он так молился, потом не смог вспомнить. Сверху раздались приглушенные голоса:

– Ну что там?

– Да ничего… Старое все. Дыры сплошные. Похоже, еще до войны клали. А может, и раньше.

– Хорошо посмотрел?

– Так точно…

Спустились проверщики злые и перепачканные пылью. Брюнет брезгливо стряхивал с лацкана голубиный помет. Милицейский капитан затравленно взглянул на насмешливо улыбавшегося настоятеля.

– Всего вам самого доброго, – пробасил