Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

На крыльце появились люди. Хорькинс в нарядном красном плаще и полноватая женщина с золотистыми волосами до плеч… Тина! Она что-то прокричала стражам, стражи что-то сказали в ответ. Один из них подошёл к Габриэлю и скрутил его руки, Габриэль упал лицом в снег. Второй страж принялся его обыскивать и вытащил из кармана не-волшебника нож. Из складок одежд Габриэля показалась змеиная голова. Чак высунулся, чтобы поприветствовать стража. Страж шлёпнул змея по голове рукоятью ножа. Змей обиделся. Габриэль приподнялся и снова упал.

Стражи о чём-то переговаривались, им вторил женский голос. Хорькинс бегал из стороны в стороны по крыльцу и хватался за голову. Тина подошла к Габриэлю и подняла его.

— Тина! — он обхватил её шею руками и зарыдал в голос.

Тина ахнула — он был холодный-холодный! Но всё же, она обняла в ответ. Недоверчиво, но жалея.

— Ты ведь на ритуале? — тихо спросила она, согревая его шею и ухо дыханием.

Не переставая плакать, он закивал, сжимая её одежды, прижался сильнее, чтобы отобрать как можно больше тепла. Тина сделала знак стражам и повела Габриэля в дом.

Габриэля отпаивали горячим чаем и грели, завернув в одеяла возле камина. Он не отвечал на вопросы, дрожал, вытирал слёзы и клялся, что не причинит никому вреда. Тина жалела его и гладила по голове. Хорькинс сидел в кресле напротив как нахохленный павлин. Слуги толпились поблизости. Только отца нигде не было видно. Прошло какое-то время, прежде чем Габриэль успокоился. Он больше не всхлипывал, он смотрел на огонь жерле камине. Всё прошедшее казалось долгим и мучительным кошмаром. Башня, кобровцы в несуразных нарядах, услужливые змеи, Сэликен и призрак мёртвого мага — всё это кануло в небытие. Габриэль был дома, рядом с ним были Тина, Хорькинс и слуги. Каждого хотелось обнять.

— Твой дедушка предупредил, что ты придёшь, — начала рассказывать Тина, заметив, что Габриэль немного пришёл в себя. — Обычно, от него и гороскопа не вытянешь, а вчера он сам во время ужина предсказал, что тебя завтра ждать.

Дедушка всё рассказал. Значит, все домашние знали, где всё это время был Габриэль, и с какой целью туда уходил. Даже знали о Чаке, потому не спрашивали о нем, хотя видели.

Габриэль был дома, и ему хотелось, чтобы время остановилось.

Услышав шаги и странные повизгивающие звуки, все одновременно замолчали и обернулись. Через всю гостиную прошёл Раймон в огромных наушниках и каркасом из проволок с закреплёнными на них зеркалами. Странные звуки издавало устройство, которое он держал в руках. Ничего не замечая, Раймон направился к лестнице водя над ступеньками дулом устройства. Следом за ним шёл старик Мартин. В отличии от Раймона, он заметил Габриэля и остановился.

— Ты через что сюда попал? — не удивляясь его присутствию, поинтересовался он, как будто Габриэль все эти полгода сидел вот тут, на этом самом диване.

— Портал, — сказал Габриэль.

Мартин кивнул.

— Значит, ты сейчас связан с Междумирием, да? — он заглянул Габриэлю глубоко в душу.

Не дав ответить, ушёл. Габриэль понял его намёк. Он скинул одеяло и хотел побежать за отцом, но замешкался.

— Можно? — спросил он, почему-то глядя на Хорькинса.

— Иди, — разрешил тот.

Габриэль ожидал, что ему запретят, ведь кто, как не члены его семьи знали, что кобровцы, приходя домой во время исполнения ритуала, притворяются раскаявшимся и убеждают близких, что никого не будут убивать. Габриэлю захотелось постучать Хорькинсу по голове и напомнить, откуда он прибыл, но он отложил это на потом и побежал по лестнице.

Дом, милый дом! Он поднялся на второй этаж. На стенах зашелестели сцинадпсусы, ковёр смягчал шаги, пятая от лестницы половица скрипнула — Габриэль наступил на неё специально, чтобы убедиться, что всё осталось как прежде. Проходя мимо комнаты Тины, Габриэль заглянул туда и увидел банки с краской и лестницу-стремянку. Всё-таки Август был прав. Родители затеяли ремонт в будущей комнате Евы, и скорее всего вещи Габриэля находятся где-то в доме, в месте, шутливо названным «свалкой».

Габриэль остановился на пороге отцовской спальни. Сердце билось так сильно, что вздрагивала грудь. Отец не замечал ничего вокруг, сканируя пространство самодельным устройством. Движение его были бодрыми, а ненужные аппараты и капельницы мрачно стояли в углу. Он поглядывал в зеркала, будто кого-то искал.

Любопытный змеёныш спустился с Габриэля и уверенно пополз к Раймону, заинтересовавшись его необычной игрушкой. Как только он оказался в радиусе её действия, «игрушка» издала звук, и Раймон увидел змея. Кажется, Чак напугал его, потому что через секунду змей уже летел под кровать, посланный крепким пинком.

Почему-то это очень рассмешило Габриэля. Он засмеялся, чем себя выдал. Раймон поглядел на него паучьими глазами зеркал. Габриэль подошёл к нему и снял наушники. Подумать только! В этих наушниках отец не услышал даже рёва сирены! Раймон был худым, но не больше — болезненность исчезла с его лица, он дышал бесшумно и не использовал трубок, даже привычный ингалятор не высовывался из кармана его повседневной рясы. Смех Габриэля перешёл в слёзы. Раймон притянул его к себе и крепко, болезненно обнял, к этому моменту Габриэль уже не знал, плачет он или смеётся. Зеркала на проволоках мешались. Одновременно прижимаясь к груди отца, Габриэль искал следы болезни, слушал вибрации его тела. Чак вернулся. Он обвивал ногу хозяина и делился с ним волшебством. Обнимая отца, Габриэль не чувствовал ничего, кроме его острых рёбер и детской астмы. Он был здоров. Он был здоровее, чем когда-либо! Неужели Рональд всё-таки его отпустил?!

Взглянув на его лицо, Габриэль тут же принялся утирать его слёзы. То свои, то его. Змей пополз по ноге и обвил плечи не-волшебника с подозрением косясь на его отца.

— Он хороший, — всхлипнув, прошептал Габриэль, — помнишь, я упал из окна, а тебе сказал, что не упал?..

— Дедушка говорил, что у тебя есть змей. Он мне всё рассказал.

Раймон протянул Чаку руку. Змей примирительно лизнул его палец.

Габриэлю хотелось много сказать отцу и особенно — извиниться. За ту встречу в Башне, где он наговорил столько жестоких слов.

Им не дали насладиться моментом. Агрегат Раймона издал громкий звук, жидкость в колбах забурлила, а в комнате сделалось холодно. Не оборачиваясь, Габриэль сразу догадался, кто им помешал.

— Какое трогательное воссоединение, — мёртвый маг смахнул воображаемую слезу.

***

План Сэликена мог бы быть идеальным, если бы в него не вмешался этот проклятый Птица. Но ведь никто не знал, что Феникс, давно покинувший мир людей, вернётся, чтобы помочь будущему архимагу. Феникс дразнил Змееокого, водя его по коридорам. Думая, что это кто-то из учеников, Рональд был зол, и пригрозил, что убьёт мальчишку. Птица не испугался, но спустя пять минут по несчастному стечению обстоятельств всё же попал под смертельное заклинание и сгорел. Только тогда Рональд понял, что это был Феникс, и очень разозлился. Умерев, Феникс тут же где-то воскрес, замкнув круг Жизни и Смерти, а Рональд потерял кучу времени.

Как только мертвец обо всём догадался, он страшно рассвирепел. Он прибыл комнату портала и увидел обугленного и раненного Сэликена. Змееокий не сразу его узнал. Сэликен зажимал рану в плече, от его одежды почти ничего не осталось, а лицо наполовину обгорело. Кожа пузырилась, и часть щеки отвалилась, обнажив зубы.

— В портале… — едва шевеля остатками губ, произнёс маг.

Рональд поспешил в дом брата, надеясь застать Габриэля там, но Габриэля там не было. Рональд не знал, что в этот момент Габриэль добирался домой на обычном транспорте. В гневе Рональд безумствовал, думая, что будущий архимаг уже отправился в кольцо. Он был готов убить Габриэля и уже думал о том, как совершить кровную месть через Еву, но спустя несколько часов, он снова пришёл в дом брата и несказанно обрадовался, застав Габриэля там.

Рональд не знал, каким именно способом Двуликая собиралась отправить будущего архимага в кольцо, и судя по тому, что спустя более восьми часов этого не произошло, Габриэль каким-то образом должен был совершить скачок сам, и пока он был здесь, можно было возобновить план Сэликена.