Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

— Это запасной выход через библиотеку. Теперь слушай меня внимательно, — юноша обернулся, обдав Габриэля жаром и запахом гари. В этот раз Габриэль явно увидел в его зрачках пламя. — Сейчас идёт ритуал. Будущие маги по одному заходят в портал. Тебе нужно будет незаметно пробраться туда. Как только ты будешь достаточно близко, я подожгу эту часть башни и отвлеку магов. Проскользни в портал как можно скорее. Портал перенесёт тебя за территорию Кобры, его так настроили маги. Ты будешь свободным, но связанным с Закулисьем.

— С Междумирием? — уточнил Габриэль.

Юноша закатил глаза.

— Это одно и то же, какая разница! Исполни то, что задумал. И не трать волшебство понапрасну, на такой дальний скачок понадобится много энергии. Сохрани всё для формулы, хорошо? Нигде не задерживайся. Ты меня понял?

Габриэль глядел на него с благодарностью и любопытством.

— Ты мне помогаешь, будто мы с тобой знакомы всю жизнь.

Строгость на лице юноши сменилась улыбкой, и Габриэль понял, что улыбаться для юноши естественней, нежели хмуриться.

— Ты прав. В самом деле мне сейчас очень многое хочется тебе рассказать… но ты не поймёшь. В следующий раз, когда мы увидимся, ты будешь помнить этот наш разговор, а я увижу тебя впервые. Я буду ждать тебя здесь, и когда ты вернёшься, мы нормально поговорим. Я столько тебе расскажу!

Он подтолкнул Габриэля к выходу.

— До скорой встречи по ту сторону времени.

***

Габриэль шёл петляя меж книжных стеллажей. Запах старых бумаг и пыли приятно щекотал ноздри. Библиотека. Это было первое место, которое он видел в Башне. Проходя мимо стеллажа с надписью «Фамильяры», он улыбнулся. Затем услышал писк и увидел под ногами своего змея. Змей держал в пасти нож. Неслушник. Габриэль вздохнул, поднял его вместе с ножом и устроил у себя на плечах. Змей ворчал и мусолил в беззубой пасти красивую рукоять.

Габриэль вышел в коридор и ошалел, увидев кровь. Резкий запах ударил в ноздри. Всюду валялись пустые бутылки и объедки, Габриэль с отвращением перешагнул через мёртвую девушку. Она лежала в изодранном платье и со вспоротым животом. Габриэль не знал её имени, но они как-то вместе сидели за партой. Стены вспухли от кровавых мазков, пятна струились, наползали друг на друга, разливались лужами на ковре, превращались в каракули из дневника архимага. Может быть, крови было не так уж и много, может, капля на полу только казалась огромной лужей… Красный свет, струящийся из окон, превращал в кровь всё, до чего дотрагивался. Тишина давила, и Габриэлю казалось, он идёт через бред сумасшедшего. Он хотел высунуться в окно, но на подоконнике его уже поджидала чья-то отрезанная голова. Это было последней каплей. Габриэля вырвало.

«Вы убиваете друг друга ради одной из двух чаш, — Габриэль не побежал и даже не ускорил шаг. Он шёл по кровавому коридору со змеем на плечах, и его подол его платья шелестел, как крылья ночного мотылька. — Вы такие же тупицы, как и те, кто прожигает свои дары за пьянками и весельем. Вы получили, что заслуживали, и я надеюсь, что тех, кто выжил, в скором времени настигнет эта же участь».

***

Кобровцы по одному заходили в портал. Сэликен и Рональд дежурили возле, Коул и Ленуа находились на лестнице и следили за дисциплиной. Лансьер подглядывал за происходящим, спрятавшись за вазой на картине с натюрмортом. Из девятнадцати выпускников в живых осталось только десять, если не считать Габриэля. Сэликен с улыбкой приветствовал каждого и вручал ему ритуальный нож, вынимая его из большого ящика, полного одинаковых ножей. У всех на рукоятях были камни и кобровый лес. Рональд молчал. При виде него будущие маги боязливо ёжились.

Рональду пришлось пойти на уступки после того как Сэликен раскритиковал его план. Он злился на Сэликена за то, что тот снова разговаривал с ним, как с учеником.

— Любовь — не только слабость, но и сильная сторона Габриэля, — Сэликен больше ему не подыгрывал и не изображал трепета. В конце концов, пусть Рональд и совершил подвиг, вернувшись из Топей живым, Сэликен был намного старше и сильнее него. Конечно, он не собрал собственную армию из мертвецов, не отвоевал для Кобры большие земли и не засадил их лесами, но это были вопросы времени и желания, а не опыта.

— Его сострадание и жалость к отцу породят гнев, который обрушится на тебя, — Сэликен проткнул призрачное тело Рональда указательным пальцем. — Он будет рисковать собой, а не им. В сострадании его сила. Сострадание уже привело его в Башню. Его боль обратила комнату в руины. Как бы он не был зол на дневник, его гнев ушёл бы во внутрь, будь его сосед жив.

Рональд думал, что любовь вынудит Габриэля достать оружие, и был прав, вот только слегка промахнулся с жертвой. Ведь жертвой стал бы он сам.

— Ты про Августа? Он был к нему равнодушен.

Этот разговор произошёл неделю назад в кабинете Лансьера. Коул, Лансьер и Ленуа с интересом наблюдали за спором. Они молчали, но все были на стороне Сэликена.

— Разумеется, — закивал Сэликен. — Равнодушен настолько, чтобы беречь его ото всякого злого взгляда. Он прожёг себе грудь, пока нёс под платьем заколдованные книги, чтобы ошпарить ими ныне покойного Шалари. Шалари две недели ходил в волдырях, а у Габриэля до сих пор не зажила на груди рана. Я лично видел её, когда он переодевался после тренировки. Я спросил, и он рассказал, какой была его месть. Я повторяю тебе, Рональд. Его сострадание обрушится на тебя такой злостью, что ты за милю не приблизишься к Раймону, и сдохнешь во второй раз.

— И что ты предлагаешь? В чём слабость этой самой его… любви? — последнее слово он почти выплюнул. Он спросил это надменно, полагая, что и так знает ответ.

Сэликен ласково улыбался, видя перед собой маленького мальчика, а не злобного мёртвого мага.

— Я понимаю. Ты всё это время искал в Габриэле свои черты, но он воспитывался Раймоном, а не тобой. Помнишь, ты рассказывал, как когда-то у вас с братом жил пёс. Он был болен и стар, и ему пришла пора умирать. Он долго мучился, и лекарства не помогали. Помнишь, что ты тогда сделал? А что сделал Раймон? Твоё сострадание привело к решению завершить мучения пса. Раймон же впал в бессилие. Ты обещал, что псу не будет больно. Брат согласился с твоим решением. У него не было выбора. Вернее, он был, но тебе он доверял больше.

Этим Габриэль похож на него. Слабость его любви заключается в покорности близкому человеку. При некоторых обстоятельствах покорность лишает возможности выбора. Я скажу, что делать, и Раймон сам попросит себя убить, как ты и планировал. А теперь дай клятву, что ты не войдёшь в Лоно без нас.

В его руке появилась тлеющая связка каких-то нитей и трав. Сэликен ткнул ею в Рональда, и тот шарахнулся в темноту. Яркий свет пронзил его грудь, и мертвец закричал от боли. Его силуэт замерцал, и он опустился на пол. Боль долго его терзала, и Сэликен молча ждал. Остальные маги сидели тихо. Сэликен наложил на Рональда заклинание Клятвы, которое могло навеки отправить Рональда в самые жуткие дали Топей, а то и вовсе стереть его из миров, если Рональд не исполнит всего, что когда-то обещал магам.

После Сэликен поделился с ним своим планом. Для начала спящего Габриэля следовало принести к дому алхимика и внушить ему, что он потерял сознание, когда проходил через портал, а воспоминания об этом стёрлись. Маги собирались сделать это сегодня после ритуала, но они не знали, что один нахальный Птица расколдовал Габриэля своим чудным пением на несколько часов раньше.

***

Шёл ритуал, выпускники заходили в комнату портала по одному, но тут дверь неожиданно распахнулась.

— Куда без очереди, нельзя, назад! — закричали кобровцы и дежурные маги, но Юта, вбежавшая без разрешения, их не слушала.

— Габриэль сбежал, — тяжело дыша, сообщила она, — я отошла в уборную, и по пути встретила незнакомого юнца, он сказал, что он выпустил Габриэля из темницы.

— Какого ещё юнца? — гневно спросил Змееокий, и Юта сжалась под его взглядом.

— Не знаю, — пролепетала она. — Может, новенький? У него руки не све…