Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

Сегодняшний сон расставил всё по местам.

В отличии от Рональда, который по меркам магов был слишком юн, Сэликен был умнее и осторожнее. На месте Рональда он ни за что бы не отдал Габриэлю даже последний, самый бесполезный дневник архимага. Рональд хотел, чтобы Габриэль сперва ощутил свою никчёмность перед магом-новичком, каким был Шалари, а потом бы прочитал, что даже известный герой легенд склоняется перед тьмой. Может этот паршивый план и побудил в Габриэле желание обрести силы, но Сэликен сомневался, что вместо Евы Габриэль пожелает убить алхимика, увидев, как тот страдает.

То, что Габриэль сделал с Шалари, уже ставило план Рональда под сомнение, но Сэликен молчал.

Рональд исходил из собственного опыта короткой жизни недолюбленого юнца. Он умер будучи в тридцатидвухлетнем возрасте, он был обижен на брата, и искал свои чувства в чувствах Габриэля. Он убеждал себя, что видит в юноше свои черты. Сходства у них всё же имелись. Они оба увлекались травами, были изгнанниками и завидовали тем, у кого дар имелся, они наслаждались одиночеством и испытывали страсть к учению.

Но Габриэль рос в родительской заботе, и Рональд недооценивал любовь как силу. Неверно истолковывая её смысл, Рональд думал, что любовь и сострадание вынудят Габриэля достать оружие, и был прав, вот только слегка промахнулся с жертвой.

— То, что ты сделал с Шалари, меня удивило. Ты сделал это из-за дневника, или для того, чтобы спасти товарища?

— Я не знаю.

Это «не знаю» объяснило Сэликену многое. В два счёта маг вычислил механизмы сознания юноши, в то время, когда Змееокий ничего не заметил. Любовь, это странное слово… Она действительно рождала сострадание и могла обратить жалость юноши в гнев, но только не в адрес страдальца — это подтвердило убийство Шалари. Габриэль прикончил его, а не измученного болезнью соседа. Почему Сэликен был уверен, что Габриэль убил Шалари не только из-за дневника? Может, Сэликен поначалу не хотел этого признавать, но потому увидел разруху в его комнате и порванный гобелен.

Сэликен был уверен: вместо убийства алхимика из жалости к нему, Габриэль встанет на его защиту, вооружится полынью и будет гнать ею Рональда. Полынь была слабостью мертвеца, как и любого другого злого духа. Полынь могла ослабить связь Рональда с братом, и вдали от Рональда состояние Раймона могло улучшиться. А Рональд, находясь вдали от источника питания, ослабнет. Этот исход Сэликен видел наиболее вероятным.

Любовь была силой и главной слабостью Габриэля. Оружием, что порождает гнев, и покорностью, что приводит к бессилию. Именно через покорность отцу разумно было на него надавить, чтобы получить в итоге полное подчинение Тьме. Через покорность, но не сострадание.

Сэликен молчал.

Рональд был единственным, кто мог получить доступ к Лоно Волшебства через тело Раймона. Сэликен был уверен — ему не составит труда убить неопытного недомага и получить волшебство Тэо себе. Но пока он проявлял терпение и не оспаривал план Змееокого. Любой спор или несогласие могли перейти в конфликт, поэтому Сэликен решил начать действовать, только когда план Рональда начнёт идти под откос — только в этом случае тупоголовый мертвец прислушается к совету старшего товарища. И сегодняшний сон был одним из знаков, что пора вмешаться и взять план Рональда в свои руки.

***

После завтрака выпускникам проводили последний инструктаж перед ритуалом. Их привели в большой тёмный зал, вмещающий в себя три сотни человек, и усадили на девятнадцать кресел поближе к сцене. Под высоким потолком зала качалась гигантская люстра. Упади она — и все, кто находится в зале, будут похоронены под её осколками. Тяжёлые бордовые шторы пахли пылью, доски сцены скрипели, с них стёрлась вся краска, и издали тёмные пятна были похожими на провалы. Красный свет едва проникал сквозь плотно зашторенные окна.

Выпускники хором произнесли слова тёмной молитвы. Её начинали учить ещё на первом курсе, а некоторые сыновья и дочери магов, приходя в башню, уже знали молитву наизусть. Слова нужно было произносить как можно чаще во время исполнения ритуала — это придумал не архимаг, традицию ввели позже суеверные маги.

Любопытные младшие кобровцы толпились за запертой дверью зала, впитывали каждое слово и едва не скулили от восторга. Ритуал — об этом было принято разговаривать таинственным шёпотом, его этапы обсуждались в компаниях друзей, и разговоры о ритуале сближали. Кобровцы с любопытством и завистью косились на серьёзных и задумчивых выпускников. Кому из них предстоит погибнуть? Кто их них не вернётся из портала, а кто вернётся, уже будучи магом? Младшие делали ставки и из-за дверей наблюдали за этапами подготовки — ритуал никому не доводилось видеть. Младших кобровцев запирали в другом крыле здания ради их же безопасности, и они сидели там несколько суток, жадно впитывая каждый звук, что доносился из башни.

— Никто не знает, что ждёт вас по ту сторону портала, — рассказывал Сэликен, его мягкий голос едва долетал со сцены, и выпускникам проходилось прислушиваться. — Испытание у каждого будет своё, и поверьте, если вы выживите, ничего хуже этого испытания вы уже не переживёте. Вы сможете учиться дальше, проходить испытания, взамен которым будете получать дополнительные дары, невозможные для обычного волшебника. Я могу даже порекомендовать вам старых опытных магов, которые живут за территорией Кобры. Кое-кто из них продолжает набирать учеников.

Габриэль сидел в тени зала и слушал, задрав к сцене маленький острый нос. Его внимательные чёрные глаза пожирали профессора любопытством. С малых лет Габриэль умел читать чувства и мысли людей по жестам и выражению лиц, и сейчас он видел, что руки Сэликена, обычно, спокойно сложенные на груди, приходят в движения и щупают пуговицы. Видел, как углубились тени его морщин, от чего потемнели глаза. Сэликен нервничал, и это было странно. Габриэль пытался понять, что может заставить нервничать столь древнего мага. Габриэль знал — Сэликен был тем, кто распространил ритуал. Сэликен и его друг Коул вместе учились у архимага.

— «Что низвергает тебя в Топи — есть грех, отягощающий душу. И если довести грех до крайности, можно обрести силы, противоположные Свету», — процитировал Сэликен отрывок из дневника архимага. — Сделать это предстоит в кратчайшие сроки. Чем больше грехов вы исполните, тем больше тьмы скопится в вас, и внутренняя чаша вашего равновесия перевесится. Позднее это нужно будет закрепить.

Семь смертных грехов — последние дни Габриэль слышал эти слова чаще других.

Чревоугодие, похоть, леность, гордость, зависть, жадность и гнев — ритуал подразумевал совершение всех этих грехов за семь дней, таким был подготовительный этап. Некий пост перед основным действием. Каждый кобровец должен быть в ответе за себя, и чем серьезнее он отнесётся к выдерживанию поста, тем сильнее склонится ко тьме его внутреннее равновесие, и тем больше сил он получит в конце.

В неделю поста была вседозволенность.

Можно и нужно было до тошноты объедаться и совокупляться друг с другом у всех на виду, восхвалять себя как будущего мага, красть и завидовать, гневаться и убивать, вытаскивать из своей души грязь и преумножать её. Пост перед свершением зла — время пиршества и разврата, время танцев и предсмертного хрипа с ножом между рёбер. Многие не доживали до основной части ритуала.

Пост должен был начаться завтра — выпускникам накроют столы, младших запрут дальнем крыле башни, и маги уйдут, бросив кобровцев на произвол. В последний день поста выжившие соберутся за дверью комнаты портала.

— По одному вы войдёте в портал. Перед входом вам будет выдан нож. Убедите жертву и близких, если они там будут, что вы сбежали из Башни, и вы раскаиваетесь. Чтобы они поверили вам, что опасности от вас не грозит. Это для вашей же безопасности. Совершая ритуальное жертвоприношение, продолжайте молиться.

Сэликен поправил седую прядь, змеи на подоле его одежд нервно задёргались. Габриэль, слившись с окружающей темнотой, с интересом следил за магом.