Марсельская сказка - Елена Букреева

ответ уже сформировался в моей голове, и неважно, был ли он тщательно обдуманным или случайно вызванным всплеском адреналина. Я воровато огляделась по сторонам и, наклонившись к Реми, тихо сказала:

— Мы могли бы… угнать чью-то машину?

Глаза его широко распахнулись. Он даже приоткрыл рот, блуждая удивлённым взглядом по моему лицу. Разумеется, я не обдумала этот ответ, у меня и в мыслях не было угонять чью-то машину, но если бы он сейчас согласился, клянусь, я не дала бы заднюю.

Вот только Реми вдруг расхохотался. Заливисто и громко — да так, что его было не остановить. Люди стали оглядываться на нас, а он стучал ладонью по столу, согнувшись пополам от неконтролируемого смеха и, казалось, даже не слыша мои просьбы замолчать немедленно.

— Угнать? — сквозь приступы хохота процедил он. — Боже, ты не перестаёшь меня удивлять!

— Да тише ты! — шикнула я, шлёпнув его по ладони.

— А в полицейский участок в Париже ты тоже на угнанной машине приедешь?

Тогда стыд и захлестнул меня. Он утащил меня на самое одно, окрасил мои щёки в пылающий алый, заставил обиду разлиться в душе жгучей лавой. Ах, ну какую же глупость я сморозила! Я ведь даже не умею водить! Гилан предлагал дать мне частные уроки, но я отказалась, объяснив это тем, что не собираюсь настолько прямо участвовать в преступлении против экологии. Какой же глупой наш водитель, должно быть, счёл меня. Глупой и инфантильной. Такой же, какой сейчас считает меня Реми.

Внезапно мужской смех, который я посчитала бы притягательным, если бы не сгорала со стыда, затих. Я подняла голову, уставившись на Реми, и не на шутку испугалась: он смотрел куда-то за мое плечо, сощурившись и сжав губы в тонкую полоску. Это выражение лица я уже успела выучить, и ничего, кроме неприятностей, оно не предвещало. «Бестирийцы», — вспыхнула в голове мысль, полностью парализовавшая моё тело.

— Чёрт возьми, — Реми резко подскочил со стула и, не позволив мне обернуться, наклонился ко мне, быстро и почти неразборчиво зашептав: — Прошу тебя, Эйла, подыграй мне.

Недоумение захлестнуло меня, когда Реми отстранился. Сдвинув брови к переносице, я обернулась, чтобы увидеть, как он, расставив руки в стороны, идёт навстречу незнакомому мужчине. Они громко поприветствовали друг друга и обнялись, что позволило мне лучше разглядеть незнакомца: это был невысокий мужчина лет пятидесяти, в дорогом костюме, который буквально трещал на нём по швам, но уже многое говорил о его статусе, его бесформенные губы растянулись в широкой улыбке, а маленькие тёмные глаза светились радостью, как у ребёнка. Я встала со стула, посчитав неприличным наблюдать за ними издалека, и сложила руки в замок. К счастью, моё белье уже высохло на этой поистине адской жаре, что не давало мне повода смущаться и прятать свой взор.

— Кто это прелестное молодое создание, Реми? — спросил мужчина, разглядывая меня, как статуэтку в музее.

Но едва я успела открыть рот, чтобы представиться, как Реми подошёл ко мне и, устроив руку на моей талии, прижал меня к себе. Сердце моё испуганно ёкнуло и тотчас остановилось.

— А это моя супруга. Эйла, — гордо сказал он, и я, наконец, зашевелилась, пытаясь высвободиться из объятий. Что он, чёрт возьми, себе позволяет? Я побледнела, побагровела, колени мои подкосились. — Мы обручились на прошлой неделе, а сейчас у нас медовый месяц. Моя красавица жена настояла на путешествии по югу Франции. Как я мог отказать ей? — Реми повернулся ко мне, ещё крепче прижав к себе и тем самым предотвратив все мои попытки борьбы. — Любимая, познакомься, это месье Бартем Верн. Когда-то давно я работал на него. Славное было время.

Месье Верн уставился на меня с широкой улыбкой. Розовощёкий, с залысиной на седеющих волосах и с открытым взглядом, он не был похож на человека, которого я могла бы опасаться. Мозг мой яростно заработал в попытке найти хотя бы одну причину, по которой Реми устроил это дешёвое представление, но в конечном итоге я решила ему довериться. Пусть и с огромным трудом, я расслабилась в руках своего «мужа» и протянула руку месье Верну.

— Очень рада знакомству с вами, месье, — пролепетала я, стараясь не думать о чужой ладони на своей талии и о коже, полыхающей от прикосновения даже через ткань платья.

— О, это абсолютно взаимно, мадам Атталь! — месье Верн поцеловал мою протянутую ладонь и отстранился, тряся головой, как радостный щенок. Я с прищуром воззрилась на напряжённого, но улыбающегося Реми. Атталь. Теперь мне известна его фамилия. — Как же тебе повезло, Реми, твоя супруга — настоящий клад. Надеюсь, причина по которой ты не позвал меня на свою свадьбу, и в самом деле веская?

«Реми — хороший актер», — заметила я, когда не встретила с его стороны ни намёка на растерянность. Он приглашающим жестом указал в сторону нашего стола и, когда все мы сели за него, разговор продолжился:

— Ради бога, Реми, в какой дыре вы остановились? И где официанты? Хотя чёрт с ними, я всё равно ненадолго. Так что там со свадьбой? — месье Верн поправил свой уродливый терракотовый галстук.

— Свадьбы не было. Мы лишь обручились в церкви, даже кольца купить не успели, — Реми с наигранной нежностью взглянул на меня, и что-то в моей душе перевернулось, это было так странно, так непривычно. Я поёрзала на месте, изо всех сил стараясь держать язык за зубами. — И разве я знал твой адрес, чтобы отправить тебе приглашение? К слову, почему ты здесь, а не в Париже? Как продвигается торговля?

— Замечательно, Реми, просто замечательно! Настолько, что на днях я приобрёл себе неплохой особняк здесь, за городом. Ах, сегодня ведь состоится приём по такому прекрасному случаю, вы обязаны прийти, — он откинулся на спинку плетёного стула и погладил выпирающий живот. — Луиза давно мечтала о жилье где-нибудь на юге, а теперь ты понимаешь, как непросто отказать любимой женщине в её прихоти. Кстати, она здесь, застряла в антикварной лавке, а я решил осмотреть окрестности, и гляди, какая удача! Сто лет тебя не видел! Право, Реми, ты меня поразил! Так возмужал. И прости уж, но я думал, ты никогда не женишься!

Я улыбнулась, стараясь не расхохотаться. Он никогда не женится! Угрюмый, холодный, упрямый, несносный, просто невыносимый… эта женщина должна быть или безвольной дурой, или слепой идиоткой. Иная его тяжёлый нрав просто не стерпит!

— Будь уверен, я тоже так думал, — Реми усмехнулся, и когда наши взгляды встретились, он одарил меня тёплой, но, я уверена, лживой улыбкой. — Пока не встретил её.

— И? —