Марсельская сказка - Елена Букреева

— Ну, полагаю, теперь мы можем спуститься вниз, взять себе пару коктейлей и дожидаться наших мужей. И куда они только пропали? За все годы брака Бартем ни разу не поделился со мной своими планами! — Луиза взяла меня под локоть и потащила прочь из спальни.

Позднее мы спустились на первый этаж и вышли на задний двор, где расположился бассейн, по периметру которого разместились высокие столики. Я всегда мечтала о бассейне в Роузфилде, но после несчастного случая с моей двоюродной бабушкой Мэй, его решено было забетонировать. Хотя едва ли он смотрелся бы в Роузфилде лучше, чем здесь. С глянцевой лазурной водой, этот бассейн манил окунуться в свои прохладные воды, в то же время, достаточно было и просто любоваться им, стоя у самой кромки с бокалом ледяного напитка в руках. Он ярко выделялся на сплошном зелёном фоне заднего двора, и даже огромные букеты насыщенных сиреневых люпинов не забирали его внимание. Я подошла ближе, глотнув приторно-сладкого коктейля, когда позади меня раздались голоса. Обернувшись, чтобы увидеть, наконец, Реми, я разочарованно вздохнула. Это была молодая супружеская пара, незнакомая мне, и Луиза с восторженным визгом подбежала к ним, оставляя меня одну.

С каждой минутой прибывало всё больше гостей. Они поглядывали на меня, обособленно стоящую у бассейна с бокалом в руке, и не решались подойти. Возможно, Луиза рассказала им о том, кем я являюсь, вернее, кем не являюсь, и вскоре они потеряли ко мне всякий интерес. Впервые на светском мероприятии я находилась в тени, и это было мне только в радость — никто не докучал надоедливыми расспросами, никто не пытался залезть мне в голову. И каждый раз я боялась поднять на этих людей свой взгляд — страх узнать в одном из лиц кого-то из бестирийцев душил меня, сдавливал мои рёбра, даже несмотря на то, что прежде, чем посадить меня в авто к Луизе, Реми пояснил, что Верн скорее сожжёт все свои деньги в камине, чем станет прислуживать бестирийцам. Поверить в это было трудно. Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

И отчаянных связей.

— Луиза, любимая, ты выглядишь сногсшибательно! — сквозь музыку и голоса гостей вдруг прорвался восторженный возглас Верна.

Я напряглась всем телом, медленно обернувшись. Реми застыл в широком дверном проёме, хмурясь и ища кого-то взглядом, и когда он наконец заметил меня, его лицо вытянулось, а губы приоткрылись. То, что я увидела в этот миг в его глазах… это было не объяснить словами. Щёки мои залились румянцем, на губах невольно мелькнула улыбка, и я подошла к нему, обходя людей, уже столпившихся на заднем дворе, чтобы, остановившись напротив, не найти слов и смущенно опустить взгляд. Реми смотрел на меня так, словно прежде никогда не видел, так, словно знает меня всю жизнь, словно всю жизнь мной дорожит. Это было восхищение, неприкрытое и естественное. Меня напугала реакция собственного тела, напугал бешеный стук сердца, напугало тепло, разлившееся в душе и устремляющееся куда-то вниз живота. Окрылённость, пустота в голове, мандраж… я хотела раствориться в этом моменте, хотела, чтобы он никогда не заканчивался, чтобы за нашими спинами был слышен чей-то смех и звон бокалов, на фоне звучала неизвестная музыка, а его глаза всегда горели этим бурным и незнакомым огнём.

— Так вот, какая ты, — Реми выдохнул и провёл ладонью по своим волосам.

Я улыбнулась, недоуменно покачав головой.

— Какая?

— Настоящая. В своей естественной среде. Всегда с причёской, в дорогом наряде, утонченная и… одинокая, — сказал он, пока мы, не сговариваясь, шли в сторону бассейна — подальше от чужих глаз.

— Тебе не нравится?

— Не знаю, что тебе ответить. Тебе одинаково идёт быть светской дамой и моей деревенской женой, — Реми усмехнулся, а я закатила глаза.

Напрасно я ждала от него более красочного комплимента.

— Так где вы были? — спросила я, наблюдая за тем, как он хватает с подноса проплывшего мимо нас официанта бокал шампанского. Я успела заметить, что Реми сменил рубашку, но она точно принадлежала ему — я видела её, когда в первый и последний раз рылась в его сумке. — Вы пропали на несколько часов.

— Ты волновалась за меня?

— Не говори ерунды.

— Кто бы тогда обеспечил тебе возвращение в Париж?

Я усмехнулась, указывая бокалом в сторону жизнерадостной блондинки, уходящей в холл особняка под руку со своим мужем.

— Луиза дала бы мне ключи от крайслера. Мы ведь выполнили их условие.

— Ты умеешь водить? — Реми слегка наклонился ко мне.

Я вздохнула и прикрыла глаза.

— Может, зайдём внутрь?

— Нам лучше держаться подальше от людей, — тихо сказал он.

— Почему? Кто-то из бестирийцев всё-таки может быть здесь? — при одной лишь мысли об этом бросало в холодный пот. — Реми?

— Нет… я не думаю. Но осторожность ещё никому не навредила. Просто будем держаться подальше от толпы, а как стемнеет — возьмём ключи и уйдём.

Мы переместились к одному из обособленно стоящих столов, на котором лежал поднос с закусками. Почти все время я ощущала на себе взгляд Реми, но ничего не могла сказать. Я просто не знала, как реагировать. Обычно он вообще на меня не смотрел. А теперь не сводил глаз. Так странно… я украдкой взглянула не него и, поджав губы, уставилась на поднос.

— Тебе следует поесть. Впереди длинная ночь, — мы одновременно посмотрели в сторону горизонта, полыхающего закатом.

— А что же ты? — отправив в рот пару кусочков сыра, поинтересовалась я.

— Мы с Бартемом перекусили по пути сюда.

Кивнув, я снова принялась за закуски. Мне хотелось сказать ему, что я считаю Верна настоящим мерзавцем, что он поступил неправильно, бросив Реми без работы, но я также знала, что моё мнение едва ли было ему интересно. Поэтому, наколов на зубочистку дольку ананаса, я благоразумно промолчала. Поразительно, но до этого момента я и не подозревала, насколько голодна. Должно быть, гости, проплывающие мимо нас, решили, что я какая-то дикарка, но сейчас мне было совершенно наплевать на их мнение. До меня изредка доносились обрывки их фраз, лишённые смысла светские новости и надоедливая музыка, и с каждой секундой желание схватить Реми за руку и уйти отсюда прочь возрастало во мне с неистовой силой. Когда мои губы прижались к бокалу, чтобы сделать глоток шампанского, мой спутник, наконец, подал голос:

— Ты не хочешь зайти внутрь? Люди все прибывают, а та женщина, — Реми кивнул в сторону молодой мадемуазель, не сводящей с него глаз, — в шаге от того, чтобы подойти к нам.

Что-то в моей груди неприятно вспыхнуло. Я посмотрела на