Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть сведение об использовании книги Витсена даже в качестве дорогого подарка. Г. Ф. Миллер в сочинении «История Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге» упомянул следующий факт: «Доктор и надворный советник Шталь, ранее профессор медицины в Галле, а потом лейб-медик [прусского] короля в Берлине, прибыл в Петербург летом 1726 года <...> Императрица стала очень милостива к Шталю. От двора он получил квартиру, стол, повара, обслугу, экипаж. Несомненно, что ему делались также богатые подарки. Императрица показала, чтобы и при Академии его держали в чести. Ему показали библиотеку и Кунсткамеру; ему подарили экземпляр второго издания книги Витсена «Noord en Oost Tartarye» (ибо в наличии было два экземпляра)»[1659].
Однако обращение к трудам Н. Витсена в Петербургской Академии наук было связано, прежде всего, с программами работ по составлению географической карты Российской империи, которые инициировались и курировались непосредственно Петром I еще до создания Академии. Поскольку о работах Сената и Петербургской Академии наук по картографированию России написано довольно подробно и много, мы позволим себе обратить внимание лишь на те позиции, которые помогают понять, какое значение в этих программах отводилось карте и книге Н. Витсена.
В 1726 году в Петербург прибыл Жозеф-Николя Делиль (1688-1768), занявший должность профессора астрономии в Петербургской Академии. Его брат, Гийом Делиль (1675-1726), известный картограф, член Парижской Академии, королевский географ, в 1717 году встречался с Петром I в Париже. Встреча эта была не случайна: к тому времени Г. Делиль — признанный авторитет в области картографии. К 1717 году он уже издал карты «Московии»[1660] (посвящена А. А. Матвееву, русскому послу во Франции и при голландских Генеральных Штатах)[1661], и «Тартарии»[1662], при составлении которой он пользовался картой Н. Витсена, о чем Витсен писал в одном из своих писем[1663]. При посещении Парижской обсерватории Петр показал Г. Делилю привезенные им две рукописные карты: карту верховьев Иртыша, составленную геодезистом Петром Чичаговым[1664] и карту Каспийского моря, составленную экспедицией Бековича-Черкасского[1665]. Исследователи предполагают, что тогда же шла речь и о приглашении Ж.-Н. Делиля в Петербург[1666].
В 1721 году этот ученый встретился в Париже с библиотекарем русского царя И. Д. Шумахером, одной из задач которого было проведение переговоров с Ж.-Н. Делилем о переезде в Россию[1667]. Тогда же Петр I, к тому времени уже член Парижской Академии, передал Г. Делилю карту Каспийского моря, составленную по поручению царя К. П. ван Верденом[1668]. При жизни Г. Делиля эта карта была опубликована отдельными изданиями в Амстердаме[1669] и Париже[1670]. Заманчивые предложения русского царя, открывавшие перспективы создания точных карт неизвестных ранее территорий, привели к возникновению проектов географических и астрономических работ в России. Судя по представленным братьями Делилями программам, Гийом Делиль собирался заниматься составлением географической карты России в Париже, а Жозеф-Николя — астрономическими исследованиями в Петербурге: в сентябре 1721 года Ж.-Н. Делиль представил Л. Л. Блюментросту план астрономических работ в России, а в декабре 1721 года Г. Делиль передал Петру через Шумахера проект создания карты России[1671]. Прибыв в Петербург в феврале 1726 года, Ж.-Н. Делиль узнал о смерти брата и счел своим долгом, как представитель семьи географов Делилей, заняться составлением карты России в продолжение работ брата[1672].
Что же включали в себя программы работ, представленные французскими географами? В сентябре 1721 года Ж.-Н. Делиль в упомянутом письме Л. Л. Блюментросту изложил перспективы своих работ в России, делая акцент на астрономию, так как к тому времени узнал о желании Петра создать в Петербурге обсерваторию. Методика работ Ж.-Н. Делиля, помимо проведения астрономических наблюдений и вычислений, предусматривала исторический обзор и анализ идей и изобретений астрономов с их критическим сопоставлением[1673]. Для этой работы, писал Ж.-Н. Делиль, он собрал «большое количество книг»[1674]. Сочетание «астрономических наблюдений с геометрическими вычислениями» необходимо для составления точных географических карт. В 1726 году для исправления старых и составления новой карты России Делиль просил предоставить ему «все карты, как партикулярные, так и универсальные Российской империи <...> и подлинное описание губерний, которые ныне расположены, которые в Камор-коллегии имеются»[1675]. Необходимость изучения всех имеющихся карт с их описанием Ж.-Н. Делиль подчеркивал и в «Основных правилах для составления карт России», которые он представил в феврале 1726 года: «1. Надо собрать возможно больше рукописных и гравированных карт, составленных как геодезистами, так и путешественниками и другими любознательными людьми, на основании собственных наблюдений или по сведениям, полученных от других. Было бы хорошо, чтобы составители карт согласились дать отчет о примененных ими способах построения и сообщили проделанные ими измерения и сами записи, на основании которых ими велось построение <...> 3. Надо будет также собрать все морские журналы и навигационные маршруты, словом, описания всех морских путешествий, проделанных вдоль берегов Белого, Татарского, Восточного и Каспийского морей, дабы установить протяженность и расположение их берегов <...> Сообщения иностранцев, англичан и особенно голландцев [курсив наш — Авт.], искавших пути в Японию через Северное море, могут быть очень полезны в установлении положения северной оконечности Российской империи <...> 4. С этой же целью следует отыскивать для описания самой страны, по возможности, больше отчетов о путешествиях иностранцев, проделанных в разное время и в разные местности, как и старинные описания некоторых округов, которые прежде были известны лучше; таковы, например, страны, описанные арабскими географами»[1676]. Мы позволили себе столь пространную цитату из «правил» Делиля для того, чтобы показать, что исходя из них, карта Н. Витсена и книга Северная и Восточная Тартария как собрание опубликованных и, что важнее, неопубликованных ранее известий, полученных из разных источников: рукописные журналы голландских моряков, письма иезуитов из Китая, устные и письменные сообщения из России, карты — были ценны для Ж.-Н. Делиля не менее, чем собрание карт, которые
