Марта - Светлана Гресь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расцвела счастливою улыбкой.
― Ты так речист! Мы с тобой, ты помнишь, перешли на ты. Как я люблю! – закатив глаза. – Еще вчера моя мечта была, встретить лишь взгляд твой, пусть и не броский. А сегодня… мой паренек!
― Моя ты киска!
― Мой котик!
― Моя курочка, – злорадно в сторону, – дряхлая.
― Сладкий мой! Мне так хочется тебя расцеловать. Идем скорее ко мне, в будуары, там нам никто не помешает. Охота поскорее захлебнуться в угаре твоей страсти.
Трофим заерзал на стуле.
― Я сильно крепко удивляюсь, к чему такая спешность? Куда торопиться? Все впереди! Когда удосужитесь, то есть, когда захочешь, рыбка, я весь твой. Во всякое время, во всякую пору и я у ног. – Продолжает думать. – Как только сатана перекрестится, я сразу на твоем пороге. – Уныло оглядывая пассию, – какая страшная, что вначале глаза себе выколоть надо, а потом с тобою обниматься. Но столько золота!!! Вот так удача привалила! Аж, глаза прищурились, как у кота мартовского при виде желанной цели, и уже значительно бодрее,
― Жаркая моя, я любовью не обижу. Лошадка, – мелькнуло в голове злорадно, копия лошади: ни дать, ни взять, кляча.
– Лапушка. Бусинка. – Недаром в народе говорят, счастье дуракам дается, – раздумывает про себя. – Оно не любит тихонь. Напору мне хватает, своего никогда не упущу; зато сколько подарков для Марты, на всю жизнь будущую нам хватит.
― Мой фантик. – Вирена блаженно смотрит на своего героя.
― Моя конфетка.
― Мой голубой тюльпанчик. – Тянет к нему яркие губы.
Трофим отвернулся, делая вид, что застряли ноги под столом. Тут его взгляд падает на толстяка, что приставал к нему вчера. Он как-то странно, бочком катился в их сторону, несмело и виновато даже, пряча глаза под мохнатыми бровями. Вот, не во время черт припер. Парень нагнул низко голову, разглядывая свои ногти, искоса поглядывая на мужика. Тот присел за соседний столик, не отрывая взгляд от Вирены. Она, сощурив глаза, все воркотала,
― Живу по принципу, проси любовь, если не дают, сама хапай, не жди.
― Бесподобно мышление, – бормочет озадаченный.
Он разгадал, что на горизонте появился неожиданный соперник. Тот такими преданными глазами смотрел на его даму, что сомнений не было, пузан влюблен. Еще этого ему не хватало. Задор взыграл в душе азартной, не хилый я, не лезь со своими тухлыми ухаживаниями, у меня уже тоже деньжонки есть. И здесь я свой в доску: чей берег, того и рыбка.
Он со всей силой вращал зрачками, корчил рожи, давая понять, что третий здесь явно лишний. Толстяк не обращал ни малейшего внимания на его усилия. Он все так же преданно и тоскливо поедал глазами Вирену со спины. Это начинало раздражать пылкую натуру Трофима.
Поди догадайся, что у этой дамы столько поклонников, сроду б не подумал. Он пересел так, чтобы мужик оказался сзади, и Вирена могла заметить неожиданного конкурента. Все-таки с ним соперничать не гоже, Трофим себе цену знал. Тут вдруг до него дошло, что может это муж еённый.
― Цыпочка, девочка моя, – голос мягкий, даже нежный, – у тебя нет от меня тайн.
― Мне крайне неудобно, – Вирена запнулась, покраснела,– хочу признаться, что я, – потупила стыдливо глаза, тонкие пальцы затеребили угол скатерти, -…уже чуть-чуть созревшая. Мне, некрасиво сказать, откровенно стукнуло двадцать… один, – выдохнула. Склонила голову на грудь.
― Да, что ты такое говоришь! Не майся пустяками, плюнь и разотри! Никто ни в жизнь не догадается, сколько тебе лет. Даже если долго смотреть и думать еще дольше. Главное, чтобы в этой шляпе да в тенечке стоять в это время. А сзади так вообще, девочка… зеленая. Меня другое интересно, ты замужем?
Вирена ловко щелкнув пальцами, подозвала официанта.
Он живо принес поднос с вином, разлил в бокалы.
Трофим искоса поглядывает назад. Интерес толстяка был явен и не случаен. Что надумал? Отбить старуху или ее деньги. Тот глядел так жалобно и долго, не отрывая взгляда, что пес бездомный. Здесь явно что-то не так.
― Козочка, не слышу ответа на мой вопрос, – неумолимый.
Она торжественно поднимает бокал и,
― Пускай я зацелована и выпита была другим, но отныне тебе достанется мое сердце и мои деньги. Разве это плохо? Моя казна, она уже твоя! Так выпьем за наши ночи! Целуя так небрежно своим бокалом мой бокал, не томи, взгляни мне в грудь. Душа моя уже не терпит, она вся дрожит. Так хочется любить и чтоб быстрей, взахлеб, и чтобы навсегда! Так хочется… до визга.
Нагнулась близко и шепотком игривым.
― Наша встреча – это знак судьбы, знак того, что вместе нам гореть в буре страстей.
― Чувств своих не скрываю! Хоть сердце с головою ныне не в ладу, я с сердцем помирюсь. Прожженный жаждой этих самых чувств к ногам твоим свалиться как бы не прочь. Немало в жизни попотел, пока не встретил такую бабочку, но все-таки хочу узнать, ты замужем?
― Вот уперся рогом. – Вирена обиженно сложила губки. – Не замужем сегодня я, доволен? – заблестели глаза. – Не скрою, выйти за тебя, нет мочи.
― Я, правда, сильно туда не спешу. Эта церемония меня не тянет. У нас, у мужиков, первая забота, как бы жениться, а вторая сразу, как развестись. Вот и я желаю подумать крепко прежде…– не спеша выпивает глоток вина. – Хочу также признаться, когда я голоден, мне не до любви. Не мешало бы пирогов подать, да погорячее.
Вирена с готовностью ищет взглядом официанта и замечает напротив благоверного. Свирепые, острые глаза ее сверкнули, что злая молния. Он моментально поник, уткнулся носом в грудь, нервно заерзал на стуле.
― Кстати, вот он, мой бывший муж, – голос ее недобро зазвенел.
― Как, бывший?
Таки он был прав, этот тюфяк за его спиной – ее муж. Тайна присутствия раскрыта. Что ж, так даже лучше, можно расставаться без угрызений совести. Свои обязательства выполнил, а от живого супруга уводить жену никогда не будет. Семью разбивать, ни-ни, не в его правилах. Трофим искоса, как бы снова, оглядывает соседа, сам-то вроде ничего, похож на мужика, но жена очень подвела наружностью.
Довольный, посматривает кругом, надо срочно менять дислокацию, перебираться под другую крышу. Здесь уже урожай собран. Пусть разбираются супруги, он явно лишний. Побрякушки, заработанные честно, заберет
