Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

не говорил, что вот он не верит, что это останки нашего Царя. Не было представлено ни одного серьёзного документа, ставившего под сомнение то, что обнаруженные останки являются Царскими.

И, уже обращаясь непосредственно к митрополиту Ювеналию, Яров спросил:

– Я правильно понимаю, Владимир Кириллович, у вас-то сомнений нет, что это Царь?

– Что касается прямого вопроса, который вы мне задаёте, – сказал владыка, – я не могу на него ответить с чистой совестью, что я уверен, из-за всей той дискуссии, которая была в течение всего сегодняшнего заседания.

Яров, конечно, не ожидал столь категоричной прямоты и уже в раздражении заявил:

– Но тогда вы должны будете на Синоде сказать, что вы только один против, потому что все остальные, все мы на сто процентов уверены, что это Царские останки, и мы не подвергаем сомнению этого факта.

Никаких прений и дебатов с владыкой не последовало. Яров, как бы обращаясь мимо митрополита Ювеналия к тем, кто «уверен на сто процентов», повторил, что для Комиссии вопрос ясен, что никаких претензий в адрес Комиссии по поводу достоверности проведённых экспертиз и выводов, к которым пришло следствие, не поступало и что проблема теперь не в продолжении споров, а в подготовке к предстоящему захоронению, которое, как уже решено, совершиться должно в Прощёное воскресенье.

Но тут Ярову был преподнесён ещё один, им, конечно, совершенно не ожидаемый сюрприз. Слово попросил Вячеслав Иванович Брагин.

– Если будет голосование, Юрий Фёдорович, – сказал он, – я бы тоже воздержался от голосования по результатам, у меня тоже есть сомнения. Я поддерживаю позицию владыки Ювеналия, считаю её аргументом очень важным. У меня тоже есть такие же сомнения. Да, я присоединяюсь, но у меня были соображения на этот счёт.

Яров огрызнулся:

– Хороню, договорились. Однако вы можете заметить, что это сомнения, но нет аргумента.

Брагин собирался продолжить и изложить свои соображения, но был резко прерван главой Комиссии. С заместителем министра культуры вице-премьер мог себе позволить не особенно церемониться.

– Хороню, с этой частью понятно, – заявил Яров. – Переходим ко второй части. По дате захоронения ни у кого возражений нет. Будем рекомендовать 25 февраля 1996 года.

В докладе, составленном для представления в Синод, владыка Ювеналий об этой коллизии написал: «Во время закрытой части заседания Председатель Комиссии Ю.Ф. Яров просил членов Комиссии высказаться по поводу Заключения Генеральной прокуратуры. Абсолютное большинство поддержало это решение. О том, что сомнения остаются, сказал только представитель Русской Православной Церкви. В конце заседания к мнению, высказанному мною, присоединился член Комиссии заместитель министра культуры В.И. Брагин. Отмечу, что на этом заседании отсутствовал член Комиссии А.К. Голицын. Ранее он подавал записки, где указывал на необходимость выяснения ряда вопросов».

Что касается В.И. Брагина, то он тоже не остался безответным. На следующий день после заседания Комиссии он направил в адрес Ярова письмо. «В связи с отсутствием возможности выступить на заседании комиссии 20 сентября с. г. (то есть члену Комиссии из системы Госаппарата высказать точку зрения, не согласную с официальной, просто не было дозволено. – А. Г.), считаю необходимым пояснить свою позицию настоящей запиской». Отметив, что Комиссией хотя и проделана большая работа, в то же время, как говорится в письме, полной уверенности в подлинности останков пока нет, сомнения остаются. «Ведь непреложный факт, – продолжал Брагин, – у оппонентов не один и не два, а целая система аргументов, которые, с моей точки зрения, нельзя просто так сбросить со счёта. Пусть эти доводы кому-то кажутся несущественными, но к ним нужно отнестись с величайшей серьёзностью. Лично для меня они достаточно весомы. Нужно дать сомневающимся убедительные ответы, неопровержимыми доказательствами парировать их возражения» (Приложение 20).

Через несколько дней (3 октября 1995 года) в Доме Правительства была устроена пресс-конференция с широким представительством журналистской братии, на которой главенствовал прокурор-криминалист Соловьёв. Было сказано, что Генеральная прокуратура закрыла уголовное дело по факту гибели Царской Семьи в связи с тем, что обнаруженные под Екатеринбургом человеческие останки полностью идентифицированы и признаны останками Николая II, Его Семьи и лиц из их окружения. Было также официально объявлено, что торжественное «перезахоронение» назначено в день, который Русская Православная Церковь называет днём Прощёного воскресенья.

6 октября заседал Священный Синод. От Правительственной комиссии было приглашено восемь её членов во главе с А.А. Собчаком. С подробным докладом выступил митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл[22]. Отметив положительные моменты в выступлениях членов Комиссии, он в то же время подчеркнул, что основная ответственность за результаты, к которым придёт следствие, будет возложена не на государство, а на Церковь. «При всём уважении к членам Комиссии, – сказал владыка, – через двадцать лет никто не будет помнить их имена как экспертов, но все будут помнить, что их хоронил Патриарх. Мы боимся повторить печальный опыт расследования по Катынскому делу, когда протокол комиссии Бурденко подписал митрополит Николай». Святейший Патриарх, завершая заседание Синода, высказал настоятельное пожелание провести предстоящий анализ костных фрагментов Великого князя Георгия Александровича, извлечённых из Великокняжеской усыпальницы, в «авторитетном научном центре», выбранном по согласованию Священного Синода с Комиссией и с привлечением независимых международных экспертов.

На Правительственной комиссии о вопросах обсуждавшихся на Синоде и о решениях, там принятых, доложил владыка Ювеналий.

Сделав небольшое вступление, в котором была отмечена «огромная работа, проделанная Комиссией», владыка сказал, что Синод очень критично отнёсся к известию о закрытии Генеральной прокуратурой уголовного дела, считая это преждевременным, ибо есть целый ряд достаточно серьёзных вопросов, которые требуют разъяснений. Синод также выразил уверенность, что Комиссия продолжит свою работу, «необходимую для исследования и изучения тех вопросов, которые на сегодняшний день могут считаться незавершёнными».

– Церковь не вдаётся в анализ или оценку научных исследований и изучений, – сказал владыка Ювеналий, – но констатирует факт её впечатления о незавершённости работы, которая входит в компетенцию Государственной комиссии.

Считая, что только открытое и гласное международное сотрудничество учёных и специалистов может рассеять любые сомнения, касающиеся результатов экспертизы проделанной Комиссией работы, Священный Синод видел бы целесообразным создание международной экспертной Комиссии с включением в её состав независимых специалистов.

Отдельным пунктом высказывается полезность «углубления сотрудничества между Государственной Комиссией, возглавляемой Ю.Ф. Яровым, и Российской Зарубежной Экспертной Комиссией, возглавляемой П.Н. Колтыпиным-Валловским». От себя лично владыка добавил:

– Я позволю себе процитировать телесообщение программы «Вести». Дикторский текст: «Несколько ошарашивающим стало заявление прокурора-криминалиста Владимира Соловьёва на заседании учёных и экспертов в Московском институте молекулярной биологии имени Энгельгардта». Далее приводился фрагмент выступления Владимира Николаевича: «Для властей всегда место захоронения Царской Семьи не было секретом. Это был, ну, как бы вам сказать, секрет полишинеля». Мне кажется, что это заявление нуждается в определённом разъяснении. В этой связи важно понять: какова взаимосвязь этой «тайны» властей и обретение екатеринбургских останков частными лицами?

Надо сказать, что