Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

написать книгу – это считалось неженственным поступком; люди, которые думали таким образом, без всякого сомнения, в подтверждение своего мнения ссылались на свои чувства. После всего этого люди утверждают, что эмансипация женщины не может иметь справедливого основания, потому что она противна их чувствам!

Мы имеем известные неизбежные и вечные чувства; у нас есть другие, порожденные обычаями, и эти чувства изменчивы и способны исчезнуть. Чувства врожденные и неизбежные можно отличить от условных только одним путем: для этого необходимо обратиться к основным началам. Если чувство соответствует каким-либо неизбежным условиям нашего существования, то следует уважать его внушения. Чувство, противоречащее этим неизбежным условиям, вместо того, чтобы быть с ними в гармонии, не должно иметь для нас значения; на него следует смотреть как на произведение обстоятельств, воспитания и привычки. Насколько бы, следовательно, предоставление женщинам политических прав ни расходилось с нашими понятиями о приличии, мы все-таки должны прийти к заключению, что такая уступка справедлива и хороша, потому что она требуется первым условием для наибольшего счастья – законом равной свободы.

§ 10. Все это показывает нам, что права женщин должны быть признаваемы и отвергаемы наравне с правами мужчин; они происходят из того же самого источника; та же самая аксиома служит им основанием; они доказываются теми же самыми доводами. Далее, несомненно, что закон равной свободы должен быть одинаково применяем и к мужчинам, и к женщинам, потому что при всяком другом образе действия мы запутываемся в безвыходных затруднениях. Идея о неравенстве прав женщин и мужчин была отвергнута нами по причине своей однородности с восточным учением, что у женщин нет души. Мы утверждали, что современное положение женщины необходимо следует считать ложным, потому что тот же самый эгоизм, который искажает наши политические учреждения, неизбежно должен искажать и наши семейные отношения. Подчинение женщин мужчинам отвергалось также потому, что оно предполагает повелевание и этим обнаруживает свое происхождение от варварства. Было доказано, что положение мужчины в качестве господина, а женщины – в качестве подчиненного совершенно не согласно с возвышенными чувствами, которые должны существовать между мужем и женой. Мнение, что супружеская жизнь практически невозможна при других условиях, мы опровергали, доказывая, что отношение равенства сделается возможным тотчас, как скоро справедливость этой идеи будет признана. Наконец, было разъяснено, что возражения, обыкновенно употребляемые против предоставления женщинам политических прав, основаны на чувствах и предрассудках, которые не выдерживают критики.

XVII

Права детей

§ 1. Если мы однажды убедимся в том, что закон наш – истинный закон, если мы уверимся, что он заключает в себе волю Божию, если мы поняли, что он вытекает из природы вещей, то мы должны уверенно следовать за ним всюду, куда бы он нас ни привел. Выше (Лемма II) было доказано, что истинное правило не имеет исключений. Итак, если основной закон, из которого вытекают права взрослых, окажется в то же время источником, из которого нужно выводить права детей, и если приемы при выводах окажутся одинаково правильными и в том, и в другом случае, то нам останется только согласиться с результатом и утверждать, что выводы, касающиеся детей, должны иметь точно такую же силу, как и выводы, касающиеся взрослых.

Закон, провозглашающий, что каждый должен иметь свободу делать все, что он хочет, если он не нарушает равной свободы другого, должен одинаково применяться и к несовершеннолетним, и к взрослым. Чтобы в этом убедиться, стоит обратиться к источнику этого закона. Бог желает человеческого счастья – счастье человека достигается только через посредство его способностей; для достижения этого счастья необходимо упражнение этих способностей; для упражнения способностей необходима свобода действий – вот ступени, которые доводят нас до познания воли Божией к закону о равной свободе. Вся эта аргументация настолько же применима к ребенку, как и к взрослому человеку. Счастье ребенка точно так же требуется волей Божией; ребенок точно так же имеет способности, которые требуют упражнения; ребенку точно так же нужен простор для упражнения этих способностей; следовательно, ребенок может требовать для себя свободы или, как мы выражаемся, права, в тех самых размерах, как и взрослый. Если бы мы даже желали избегнуть этого заключения, то для нас не представится к тому возможности. Мы должны или вовсе отвергнуть закон, или включить в него и мужчин, и женщин, и людей всех возрастов.

Чистосердечный мыслитель вынужден будет согласиться с этим, если он обратит внимание на множество затруднений, которыми сопровождается всякое другое учение. Как скоро мы будем утверждать, что закон равной свободы применяется только к взрослым, или, что одно и то же, если мы скажем, что взрослый имеет права, а ребенок не имеет их, то мы тотчас же встречаемся с вопросом: когда же ребенок делается взрослым? В какой период своей жизни человеческое существо переходит из бесправного состояния в состояние полноправное? Никто, конечно, не способен дойти до такой нелепости, чтобы указать вместо ответа на произвольное постановление книги законов. Следует, конечно, обратиться к более важному авторитету, чем к авторитету законных постановлений, и вот спрашивается: на чем же должны быть основаны ответы на эти вопросы, где то отличительное свойство, от которого зависит признание совершеннолетия со стороны закона равной свободы? Может ли несовершеннолетний требовать для себя общие права человечества, когда голос его понижается на октаву? Или когда он начинает бриться? Или когда он перестает расти? Или когда он может поднять сто двадцать пять фунтов?[43] Что следует принимать за основание при определении совершеннолетия: года, или рост, или силу, или способность к деторождению, или интеллектуальное развитие? В пользу каждого из этих признаков, без сомнения, можно сказать многое, но кто может решить, который из них истинный? Что можно ответить на такое возражение, что если выбрать один из этих признаков, то множество людей, которые признаются теперь несовершеннолетними, будут признаны совершеннолетними, и, наоборот, в число несовершеннолетних попадут те, которые теперь всеми признаются за возмужалых?

Это еще не все. Предположим, что каким-нибудь неизвестным теперь логическим путем будет определено, в какой именно день своей жизни человек получит справедливое право требовать для себя свободы, то затем останется еще определить положение, в котором он должен находиться до наступления этого периода. Что же, малолетний вовсе не имеет никаких прав? Если это так, то детоубийство не заключает в себе ничего дурного. Если это так, то следует оправдать разбой в том случае, когда ограбленный не достиг совершенного возраста. Если это так, то ребенка можно сделать рабом. Это прямо следует из того, что