Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

§ 6. Будущее убеждение в несправедливости подчинения одного пола другому ясно предсказывается изменениями, которые производятся в человеческих чувствах цивилизацией. В каком бы виде ни проявлялся произвол одного человеческого существа над другим, всегда нетрудно понять, что такой произвол по существу своему есть проявление суровости и грубости. В наше время человек с возвышенными чувствами не любит быть деспотом над своим ближним. Ему неприятно, если перед ним унижается человек, задавленный обстоятельствами. Он далек от желания возвыситься, унижая своего бедного и невежественного соседа; он старается, чтобы в его присутствии сосед этот чувствовал себя свободным, он поощряет его к обращению менее подобострастному и более исполненному чувства своего достоинства. Он чувствует, что своего ближнего можно поработить повелительными словами и манерами настолько же, как и тираническими поступками, и вот он избегает диктаторского тона речи с теми, которые ниже его. Он не любит даже обращаться с повелительной речью к наемным слугам, которые обязаны служить ему по условию. Он старается скрыть, что он господин, он приказаниям своим дает вид просьб и постоянно употребляет фразы «если вам угодно» или «покорно вас благодарю».

Дальнейший признак возрастающего уважения к достоинствам другого человека мы видим в поведении современного джентльмена по отношению к своему другу. Всякому известно, что люди, которые находятся друг к другу в отношениях интимной привязанности, избегают самым тщательным образом всего, что придает одной из сторон вид превосходства: если какое-нибудь превосходство существует в действительности, то они стараются вести себя так, чтобы ничто о нем не напоминало. Кто не был свидетелем затруднения, в котором иногда находится более богатый друг, желающий облагодетельствовать своего приятеля и в то же время опасающийся оскорбить его, если он примет положение патрона? Кто не знает, в какой степени разрушились бы взаимные чувства между ним и его другом, если бы он принял на себя роль господина над ним или если бы этот друг вздумал присвоить себе господство?

Когда чувства человеческие усовершенствуются еще более, тогда люди поймут, какая роковая несообразность существует между супружеским рабством, признанным нашим законом, и теми отношениями, которые должны иметь место между мужем и женой. Если человек, сколько-нибудь великодушный от природы, не любит принимать повелительный тон со своим слугой, если для него невыносим тон превосходства в отношениях к своему другу, то насколько же больше отвращения должно внушать ему положение правителя по отношению к существу, на которому сосредоточиваются его нежные чувства, с которым он связан самой сильной из привязанностей, созданных его природой, которого права и человеческое достоинство должны внушать самую деятельную симпатию!

§ 7. Повелевание гибельно для привязанностей. Сколько возвышенного чувства, сколько прелести, сколько поэзии мы находим в страсти, соединяющей оба пола! Все это должно увянуть и умереть среди холодной атмосферы владычества. Любовь и принуждение зарождаются в областях нашей природы, отделенных друг от друга далеким пространством, они не могут процветать вместе. Любовь возрастает из лучших наших чувств, корни принуждения – в самых худших. Любовь полна симпатий, принуждение бесчувственно. Любовь нежна, принуждение грубо. Любовь самоотверженна, принуждение эгоистично. Каким же образом могут они существовать рядом? Одна привлекает к себе, а другое – отталкивает. Действуя таким образом в противоположных направлениях, одно постоянно стремится разрушить то, что создано другим. Пусть тот, кто считает возможным согласить эти две крайности, вообразит себе, что он будет разыгрывать властелина над своей невестой. Неужели он думает, что будет в состоянии поступать таким образом без вреда для существующих отношений? Не следует ли ему скорее предположить, что такое поведение должно дурно отозваться на чувствах обеих сторон? Он должен с этим согласиться. А если с этим согласится, то он не может признать безвредным употребление приказаний после совершения известного обряда и произнесения известных слов, если до этого эти приказания оказывались вредными; неужели предрассудки в нем будут так сильны, что он дойдет до такой непоследовательности?

Превосходство одного пола над другим, превращение свободного и равного отношения в унизительное отношение правителя и подвластного, замещение силы любви господством власти – вот самые могущественные из всех причин, которые производят разочарование и уничтожают блестящие надежды, обыкновенно сопровождающие вступление в брак. Возможность идеальной любви начинается только тогда, когда улучшается то рабское положение, на которое женщина осуждена среди варварских народов; когда это рабское положение уничтожится вполне, тогда идеальная любовь достигнет полного своего развития и сделается постоянной. Это вполне доказывается тем, что нас окружает. Всюду, где в настоящее время существует что-нибудь достойное названия супружеского счастья, мы видим, что жену не принуждают подчиняться мужу. Даже в тех случаях, где принуждение удерживается в теории, оно изгнано из практики.

§ 8. Многие думают, что власть и ее союзник, принуждение, – это единственные средства для удержания порядка среди людей. Для них существует только выбор между двумя крайностями – анархией и правительством. Они верят только тому, что они видят, они не могут себе представить возможности такого положения, где мир и порядок будут существовать без участия силы или без страха перед могуществом. Подобные люди, безо всякого сомнения, будут защищать учение господства мужа над женой на том основании, что правильные семейные отношения могут существовать только при помощи главенства, сосредоточенного в одном лице. Справедливость учения о равенстве прав между мужчиной и женщиной они будут опровергать непрактичностью его в применении. Они будут утверждать, что если мужа и жену поставить на один уровень, то между ними будет вечный антагонизм: как скоро у них явятся противоположные желания, то каждый будет полагать, что он имеет равное другому право, чтобы сделать по-своему, супружеский союз будет ежедневно подвергаться опасности от раздора, для которого противоположные требования будут источником, порождая нескончаемую борьбу; такое основание для семейной жизни, без сомнения, будет ложным.

Подобное заключение в высшей степени поверхностно. Уже выше было сказано, что между совершенным законом и несовершенным состоянием людей не может быть соответствия. Чем хуже будет положение общества, тем более истинный закон нравственности будет казаться похожим на мечту. Если предложенное правило поведения вполне применимо на практике, если для своего полного осуществления оно не требует никакого преобразования в человеческой природе, то это скорее послужит доказательством его ошибочности, чем его верности. Наоборот, если между правилом и человечеством в том виде, как мы его знаем теперь, существует некоторое несоответствие, то хотя это обстоятельство и не может быть доказательством истинности правила, но оно до известной степени говорит в его пользу. Если человечество еще недостаточно совершенно, чтобы лица обоих полов могли жить согласно вместе