Избранная лирика - Уильям Вордсворт

"Нас манит суеты избитый путь…"[54]

                    Нас манит суеты избитый путь,                    Проходит жизнь за выгодой в погоне;                    Наш род Природе — как бы посторонний,                    Мы от нее свободны, вот в чем жуть!

                    Пусть лунный свет волны ласкает грудь,                    Пускай ветра зайдутся в диком стоне —                    Или заснут, как спит цветок в бутоне:                    Все это нас не может всколыхнуть.

                    О Боже! Для чего в дали блаженной                    Язычником родиться я не мог!                    Своей наивной верой вдохновенный,

                    Я в мире так бы не был одинок:                    Протей вставал бы предо мной из пены                    И дул Тритон в свой перевитый рог!

"It is a beauteous evening, calm and free…"

                 It is a beauteous evening, calm and free,                 The holy time is quiet as a Nun                 Breathless with adoration; the broad sun                 Is sinking down in its tranquillity;                 The gentleness of heaven broods o'er the Sea:                 Listen! the mighty Being is awake,                 And doth with his eternal motion make                 A sound like thunder — everlastingly,                 Dear Child! dear Girl! that walkest with me here.                 If thou appear untouched by solemn thought,                 Thy nature is not therefore less divine:                 Thou liest in Abraham's bosom all the year;                 And worshipp'st at the Temple's inner shrine,                 God being with thee when we know it not.

"Прелестный вечер тих, час тайны наступил…"[55]

                 Прелестный вечер тих, час тайны наступил;                 Молитву солнце льет, горя святой красою.                 Такой окружена сидела тишиною                 Мария, как пред ней явился Гавриил.

                 Блестящий свод небес уж волны озарил!                 Всевышний восстает, — внимайте! бесконечный,                 Подобный грому, звук гремит хвалою вечной                 Тому, кто светлый мир так дивно сотворил.

                 О милое дитя! о по сердцу родная!                 Ты думой набожной хотя не смущена,                 Со мной гуляя здесь, — но святости полна;

                 Невинностью своей живешь в блаженстве рая,                 Ты в горний храм всегда летишь душой, —                 И Бог, незрим для нас, беседует с тобой.

PERSONAL TALK

ЖИТЕЙСКИЕ ТЕМЫ

"I am not One who much or oft delight…"

                I am not One who much or oft delight                To season my fireside with personal talk. —                Of friends, who live within an easy walk,                Or neighbors, daily, weekly, in my sight:                And, for my chance-acquaintance, ladies bright,                Sons, mothers, maidens withering on the stalk,                These all wear out of me, like Forms, with chalk                Painted on rich men's floors, for one feast-night.                Better than such discourse doth silence long,                Long, barren silence, square with my desire;                To sit without emotion, hope, or aim,                In the loved presence of my cottage-fire,                And listen to the flapping of the flame,                Or kettle whispering its faint undersong.

"Признаться, я не очень-то охоч…"[56]

                    Признаться, я не очень-то охоч                    До тихих радостей молвы скандальной:                    Судить соседей с высоты моральной                    Да воду в ступе без толку толочь,

                    Внимать речам про чью-то мать — иль дочь                    Невзрачную — весь этот вздор банальный                    Стирается с меня, как в зале бальной                    Разметка мелом в праздничную ночь.

                    Не лучше ль, вместо словоговоренья,                    С безмолвным другом иль наедине                    Сидеть, забыв стремленья и волненья? —

                    Сидеть и слушать в долгой тишине,                    Как чайник запевает на огне                    И вспыхивают в очаге поленья?

"Beloved Vale!" I said, "when I shall con…"

                 "Beloved Vale!" I said, "when I shall con                 Those many records of my childish years,                 Remembrance of myself and of my peers                 Will press me down; to think of what is gone                 Will be an awful thought, if life have one."                 But, when into the Vale I came, no fears                 Distressed me; from mine eyes escaped no tears:                 Deep thought, or dread remembrance, had I none.                 By doubts and thousand petty fancies crost                 I stood, of simple shame the blushing Thrall;                 So narrow seemed the brooks, the fields so small!                 A Juggler's balls old Time about him tossed:                 I looked, I stared, I smiled, I laughed: and all                 The weight of sadness was in wonder lost.

"Я думал: "Милый край! Чрез много лет…"[57]

                   Я думал: "Милый край! Чрез много лет,                   Когда тебя, даст Бог, увижу снова,                   Воспоминанья детства дорогого,                   Минувшей дружбы, радостей и бед

                   Мне будут тяжким бременем". Но нет!                   Я возвратился, — и тоска былого                   Меня не мучит, не гнетет сурово,                   И слезы мне не застят белый свет.

                   Растерянно, смущенно и сутуло                   Стоял я, озираючись вокруг:                   Как съежились ручей, и холм, и луг!

                   Как будто Время палочкой взмахнуло…                   Стоял, смотрел — и рассмеялся вдруг,                   И всю мою печаль, как ветром, сдуло.

TO SLEEP

("О gentle Sleep! do they belong to thee…")

                  O gentle Sleep! do they belong to thee,                  These twinklings of oblivion? Thou dost love                  To sit in meekness, like the brooding Dove,                  A captive never wishing to be free.                  This tiresome night, О Sleep! thou art to me                  A Fly, that up and down himself doth shove                  Upon a fretful rivulet, now above,                  Now on the water vexed with mockery.                  1 have no pain that calls for patience, no;                  Hence am I cross and peevish as a child;                  Am pleased by fits to have thee for my foe,                  Yet ever willing to be reconciled:                  О gentle Creature! do not use me so,                  But once and deeply let me be beguiled.

СОН[58]

                    О сон! Когда в душе — тоски приток,                    Забвения даруешь ты крупицы.                    Обычно ты смиренней пленной птицы,                    Страшащейся покинуть свой шесток.

                    Но этой ночью ты — как мотылек,                    Порхающий беспечно у границы                    Воды и неба: сядешь на ресницы,                    Но миг один — и ты уже далек.

                    Я весь пылаю в нетерпенье жгучем                    И, словно своенравное дитя,                    То на тебя ропщу, досадой мучим,

                    То жажду примиренья не шутя.                    Ты был врагом, о сон! Стань другом лучшим                    И сердце убаюкай, низлетя.

TO SLEEP

("A flock of sheep that leisurely pass by…")

                 A flock of sheep that leisurely pass by,                 One after one: the sound of rain, and bees                 Murmuring; the fall of rivers, winds and seas,                 Smooth fields, white sheets of water, and pure sky:                 I have thought of all by turns, and yet do lie                 Sleepless! and soon the small birds' melodies                 Must hear, first uttered from my orchard trees;                 And the first cuckoo's melancholy cry.                 Even thus last night, and two nights more, I lay                 And could not win thee, Sleep! by any stealth:                 So do not let me wear to-night away:                 Without Thee what is all the morning's wealth?                 Come, blessed barrier between day and day,                 Dear mother of fresh thoughts and joyous health!

"Земля в цвету и чистый небосвод…" [59]