Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

высунул голову растрепанный Маркус, пытаясь вглядеться в спокойствие ночи. Затем он выглянул весь, спрыгнул с порога в грязь. Где-то вдали, в конюшне, заржали лошади.

— Ты что, следил за мной? — рассердился Фолкмар.

— Вот вы где…

— Иди своей дорогой, мальчик. Мы все с тобой решили, и больше я не собираюсь ничего обсуждать.

— Погодите, сир Фолкмар! Я вовсе не о том… — Маркус не потерял своего возбуждения, но голос его уже не казался гневным. Он подошел к Фолкмару в ночи, — Я, право, виноват перед вами. Несправедливое обвинение хуже несдержанного слова. Я вел себя ужасно, мой дядюшка бы осудил это… но так получилось. Простите меня.

— Правда? — густые брови Фолкмара приподнялись, — Ну, раз так, хорошо. Я тебя прощаю. Можешь идти, я не держу тебя.

— Мне хотелось бы искупить свою вину, — такие как Маркус не отстанут, пока их доблесть не получит желаемое, устало подумал Фолкмар, — Я слышал, вы хотите попасть на турнир?

— Хочу. Что тебе до этого?

— Я могу выступить против вас, если вы позволите мне…

— Выступить? — вот уж, действительно, чудной вечер, — Ты? Против меня? Ты же понимаешь, какая слава будет потом тебя преследовать, мальчик?

— Знаю, — Маркус выкатил грудь колесом, — Но долг сильнее пересудов. Ведь благородство рыцаря внутри его сердца, а не в людских языках, — Маркус ненадолго задумался, — К тому же, я не возьму у вас ни коня, ни доспехов, ни денег, когда одержу победу. Все поймут, что делал я это не ради собственной выгоды.

— Что ж, разумно, — на мгновение Фолкмар даже проникся уважением, — Но, надеюсь, ты не будешь кричать об этом на каждом углу? Этого добра хватает и по кабакам, трепаться каждый горазд.

— Нет, что вы, сир, я буду нем, и только мои поступки будут говорить за меня!

Фолкмар вышел в свет факелов. Задумчивость его морщин заставила сердце Мракуса биться чаще, а грудь вздыматься сильнее. Когда старик протянул ему руку, парень схватил ее без раздумий:

— Смотри, не передумай, мальчик. Ты дал слово, помни о нем, — рукопожатие оказалось крепким. С неба глядела зеленая звезда, будто засвидетельствовав свершившейся договор, — Я буду ждать тебя в полдень у распорядителей турнира. Приходи ко времени.

— Я буду там, клянусь, или я не рыцарь, — кивнул Маркус, — Благодарю вас, сир Фолкмар.

Когда он ушел, Фолкмар почувствовать слабость во всем теле. Не напившись кружкой эля, старые кости снова начали болеть. Они подождут немного — впереди целая ночь, а его снова мучала бессонница. С приходом дорогих гостей в таверне, казалось, добавилось шума. Глухие крики прорывались сквозь деревянный стены, где-то там, далеко, в прошлой его жизни, текла жизнь. Старый рыцарь задрал голову в темноте, окинув небосвод усталым взглядом. Сумасшедший день. Давненько ему не выдавалось пережить столько событий за одну луну. Но все, вроде, шло неплохо.

Глава 17

В поисках Отверженного

До цели можно было добраться только под покровом ночи. Темное полотно покроет землю, скрыв от глаз лишнее. И сумерки могли стать друзьями, если бы заковыристые закоулки зданий давали убежище — здесь же все лежало как на ладони. Пришлось дожидаться, когда солнце окончательно скроется за горизонтом. Дуг задрал голову. Звезды мерцали на своих привычных местах. Порою это походило на трепыхание, как если бы мотылек пытался вырваться из мертвой хватки булавки, пригвоздившей его к дереву каким-нибудь злым мальчишкой. Но это было не так. Дуг знал, звезды — это только звезды.

Сьер Фолкмар сказал ему идти, и он пошел. Он был так расстроен, что Дуг совсем не хотел расстраивать его еще больше, сказав, что придется дождаться ночи. Ничего — подождать он может и в кустах, а вот старый рыцарь никуда не денется. Съер пробудет в таверне до самого утра, все равно Дугу там не много пользы. От эля у него болела голова, и по запаху оно напоминало ослиную мочу. Мальчишка предполагал, что и по вкусу тоже. Наверняка, в этой таверне разводили похуже, чем Хельга. Ведь приезжим было все равно что пить, многие приехали на турнир уже в хмельном угаре. Он бы знал точно, если бы пробовал ослиную мочу, но в точности об этом мог поведать только Барт, очень любопытный подросток с тягой ко всякому виду спорам. Правда, в тавернах бывало тепло и вкусно пахло похлебкой, но в той, в которую пошел сьер, не найдешь мясистого гуляша. Дуг был в этом просто уверен.

С приходом темноты зажглись факелы. Земля повторила небо, словно отразив его в водах неспокойного озера. Дрожание пламени напоминало мерцание, но зависело от ветра. Иногда он превращал огонь в рваные оранжевые тряпки, источающие дым. Но чем дальше находились от глаз факелы, тем больше они напоминали маленькие звездочки. Только не такие холодные, ведь зажигали их человеческие руки.

«Зачем здесь столько огня, если внутрь все равно никого не пропускают? — с досадой думал Дуг, сидя в кустах. Он был тих, словно завидевший кота мышонок, — Если пробраться со стороны пригорка, можно будет прошмыгнуть мимо. Там, вроде, темнее».

У самых кустов несли службу два солдата из оцепления, здесь их стояло по одному через каждые пару футов, от скуки они подмечали каждый шорох. К грусти своей Дуг отметил, что никто из них не отличался болтливостью, предпочитая смотреть вдаль, чем чесать языком. Оранжевые пятна пламени играли на их лицах, очерчивая крепкие скулы и тяжелые подбородки. Наверное, это были северяне, но Дуг не был в этом уверен.

Найти шатры не представилось такой уж большой сложностью. Здесь напрочь была вытоптана трава, и, если бы не жаркое полуденное солнце, боги бы утонули в грязи. Тот, что походил на длинный стальной клинок, с пологими боками, из блестящей шелковой ткани, наверняка, принадлежал Великому Воину. Он будто смотрел острием ввысь, напоминая богам об их ошибке, и то, что он всегда начеку. Другой стоял совсем рядом, едва ли не прикасаясь тканью к ткани — приземистый и круглый, с выпуклой крышей, трепещущей на ветру. Храм стоял ближе к утесу, разгоняющего воздух с моря, когда далекий бриз обретал утраченную силу. Трепыхание ткани слышалось даже издалека. Дуг улыбнулся, настолько понравилась ему эта палатка.

«Хорошая и красивая. Это не палатка, и быть может, даже не шатер, а