Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

Между такими детьми создавалось меньше преград, ежели бы они знали родителей, или хотя бы какой-нибудь дом. Дуглас поглазел с ним на кукольников, затем они пробежались до ночных кибиток с выпечкой и взяли себе по две, с начинкой из толченых фруктов и козьего сыра, еще теплых и с глянцевой коричневой корочкой сверху. Дуглас нашел, где можно раздобыть сосисок, и себе за одно тоже — он много мог сьесть. Взял он этому мальчишке так же и соломенную шляпу, а себе не взял — ее обещал сьер Фолкмар, и он хотел, чтобы он сдержал свое обещание.

Когда пришла пора уходить, Дуглас завел мальчишку в толпу, а вынырнули они уже с другой стороны молочной кибитки.

— Держи, — тихо сказал Дуглас, протягивая мальчишке мешочек с оставшимися монетами — ровно десятью, — Спрячь их где-нибудь на дереве, чтобы не пришлось делиться. Будешь покупать себе сосиски и леденцы.

— Я хорошо их спрячу, что даже сам не найду, — кивнул мальчик, помня, что иногда так делают белки. Прячут добытое добро везде, а потом забывают и не могут найти. Так однажды вырос орешник рядом с их ночлежкой, — Но зачем ты отдаешь мне их?

— Мой сьер сказал отдать — и я отдаю, — ответил Дуг и широко улыбнулся, растягивая веснушки на лице, — Теперь и у тебя что-то есть.

Глава 18

Призрак лунного света

Он передумал напиваться вусмерть — теперь уж только смочить ноющие кости. Слова Маркуса заставили воспрянуть духом, а воодушевление, как известно, притупляет боль. Нужно еще дождаться Дуга — какие вести он принесет, этот проворный мальчишка? Фолкмар надеялся, что хорошие. Беда не приходит одна, цепляя вереницу неприятностей, но счастье, бывало, поступало точно так же — тянуло за собой цепочку удачи. Быть может, ему удалось схватить ее за хвост. Быть может…

В таверне распахнули окна и зажгли еще пару факелов, но пьяницы все равно утопали во мраке. Прохлада делала воздух менее тягучим, пока свет пытался рыхлить тьму. Под ее защитой Фолкмар прошел до бочек, спрятавшихся от посетителей за длинной стойкой и купил себе еще пару кружек. Он не боялся, что его заметит высокородная компания, но решил вести себя осторожней — удача, в отличие от неприятностей, очень пугливая девица. Она не станет липнуть, как продажная шлюха, стоит тебе только взглянуть на нее.

— Чего опять удумала? — проворчал старый трактирщик, прокручивая вентель у бочки с крепким вином. Последняя капля соскользнула с носика, взволновав полную до краев кружку, — Просто берешь и несешь им. Эти не из тех, от кого можно воротить нос.

— Мне не нравятся, как они смотрят на меня, — тихо прошептала вдова, Бриджит. Она опустила лицо, не желая взглянуть в лицо свекру, но все же строго нахмурилась, — Мне не нравится, что они тянут ко мне руки.

— Будто никогда к тебе руки не тянули, — свекр твердо поставил перед ней большую кружку, но не пролил ни капли, — Здесь только и занимаются, что хватаются за все подряд. Но по-настоящему их интересует только крепкое. Кто успел раньше остальных — тот первым лицом в грязь. Помоги им почистить свои камзолы, уж не знаю, что они тут забыли.

Тот же вопрос посетил и Фолкмара. Задорный хохот таверны, веселящий воздух, сменился на сдержанный шепот. Вояки стали отмечать скромнее, но жажда оказалась все равно была сильнее, чем настороженность. Лорд Бордовей со спутниками занял место у потухшего камина, который тут же зажгли, разворошив для начала угли, а потом открыли окна. Огонь освещал их, играя светлыми пятнами на дорогих одеждах и не менее дорогих лицах — такие выражения лиц могли позволить себе только богачи.

У Фолкмара заныло плечо, когда Дамиан откинулся на спинку стула — дальнозоркий глаз уловил кабана на его груди, в дрожании пламени он казался живым. Старый рыцарь будто снова стоял в лесу, он вспомнил все, что происходило и поежился. Они не выглядели трезвыми. Рыжий, тот, что сидел слева от лорда Бордовея — низкорослый и коренастый, в бархатном дублете из бордового атласа и синего плаща, закрепленного на плече серебряной булавкой-бабочкой, рассказывал что-то громко и язык его заплетался. Но, быть может, Фолкмару только показалось, что он говорил громко — просто таверна стала лучше слышать. Так, все услышали, что нет ничего лучше после битвы, чем сладкая женщина в постели. Впрочем, все это знали и без поучительных речей. У этого болтался меч на поясе, хотя у других Фолкмар оружия не заметил. Он оглядел Бордовея и его спутников, когда те проходили мимо него снаружи. Тогда Фолкмар спрятался в темноте и дал волю своим глазам — темнота придавала смелости даже тем, кто предпочитал не нарываться на неприятности.

— Они тянут руки не к кружкам, а к моему подолу, — возразила Бриджит, но все-таки взяла ношу. Когда она отошла от стойки, отошел и Фолкмар.

Он занял место в темном углу, на месте для одного. Здесь никого не было, и старик обрадовался, что нашел его. Фолкмар переступил через лежащего на полу вояку. Мужик свалился прямо с того места, которое он занял, сразившись в неравном бою с бутылкой крепкой браги. Быть может, со временем он ляжет рядом — Фолкмар обещал себе подумать над этим.

Наблюдать из тихой темноты оказалось не такой уж непосильной задачей — в конце концов, этот навык он оттачивал много лет. Будто ничего и не поменялось. Рыцарь снова оглядывал таверну, пропуская мимо ушей обрывистые разговоры, только сейчас за эту работу ему не платили и медяка. Фолкмару повезло, что он столько лет провозился в кабаках. Последний владелец даже не скрывал, что взял его из жалости.

— Дорена Кусаку поставили против Кайла, а Прейт пойдет с Иветтом биться, — мельтешило на обочине его слуха, — У Иветта тяжелая рука, но и живот такой же тяжелый. Сомневаюсь, что он одолеет Прейта, если тот примется скакать вокруг него.

— Для этого сначала выбить его из седла, а это сделать не так-то легко. Прежде чем Прейт начнет порхать, у него поотрывают крылышки. Видели, какой он тощий? Я могу зажать одну ноздрю и сбить его соплей на ходу.

На последних словах мужчина с засаленными от пота русыми волосами важно поднял