Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

не прошу благодарности. Хотя мог отдать меч оторну, чтобы он точно спустил с тебя шкуру за такие кренделя. Ведь знал я, что ты объявишься и обвинишь меня вором. Но пожалел тебя, дурака. А теперь отойди, я спешу надраться до беспамятства.

Маркус так и не кинулся за ним, но Фолкмар ощущал взгляд на своей спине. От этого в горле засвербело пуще.

Глава 16

Достойный соперник

Таверна была доверху набита народом. В эту ночь старались допить все, что не успели днем. Строгие правила столицы не распространялись на праздничное время, и по ночам на улицах было почти так же людно, как и днем. В тавернах стоял спертый воздух хмельных паров. Порой, он казался настолько густым, протяни ладонь — выжмешь из воздуха пару капель пенного. Фолкмар оглянулся. Такое количество пьяных лиц вселяло в него надежду. Он мог поклясться, что здесь нет ни одного северянина, собравшегося на турнир или же состоявшего в армии. Те строго блюли режим, и, если не развлекались с блудницами, обязательно видели десятый сон в своих кроватях. К первым боям они готовились с прилежностью.

Фолкмар прошел к стойке, заняв свою очередь рядом с четырьмя повесами.

— Жаркая ночка, — улыбнулся он собеседнику, нетерпеливо положив ладони на мокрое от пива дерево.

— Ааааа! — прокричал тот, размахивая мокрыми от пота патлами.

Рубаха на его груди разошлась. Видимо, ему стало жарко, но свежему воздуху снаружи он предпочел радостный смрад хмеля и удушливую жару. Мужчина ничего внятного не сказал, поднял над головой кружку с пивом и еще покричал что-то, затем ноги унесли его куда-то.

Подождав, когда угомонится взрыв хохота справа, Фолкмар произнес громче:

— Кружечку крепкого эля, — уставший, молчаливый трактирщик кивнул, быстро начав наливать хмельное. Ему помогала молодая девушка с красивыми грустными глазами, вся одетая в черное — от макушки до пяток. Черный платок, аккуратно собравший светлые волосы, черное простенькое платье. Только передник у нее был совершенно обычный — из серой холщовой ткани.

— Красавица, не поможешь старику? — с улыбкой спросил Фолкмар, ибо никакие надежды на мрачного трактирщика не питал, — Знаешь, кто из здешних собирается на турнир?

Парочка шустрых ребят бегало с кувшинами, тарелками и кружками между столов, но рук не хватало. Все перлись прямо к бочкам, к тому же в таверне стоял шум. Все было так знакомо Фолкмару, и вместе с тем чуждо. Ведь после корабля он нашел свою гавань именно в таком месте. На множество лет, быть может, даже больше, чем был настоящим рыцарем и делал хоть какое-то полезное дело.

Камин давно затушили — стены нагрел жар потных тел. Вяло тлели только свечи на столах и пара факелов на стенах, но полумрак никого не смущал.

— Не скажу за всех, — приветливо ответила девушка голосом таким же грустным, как и ее взгляд, — Но турнир обсуждали господа вон с того стола, — она указала на группу мужчин за добротным столом у потухшего камина. По их довольному виду Фолкмар догадался, что те травят байки, — Они хвастались у кого какой доспех и какие кони. Наверное, они пойдут на бои. Вы ищите кого-нибудь?

— Уже нашел, спасибо, красавица, — нутром своим Фолкмар почувствовал в ней нечто родное, такое же острое, засевшее колкой занозой. Ведь в его душе тоже не проходила грусть. Наверное, поэтому он был к ней так приветлив.

— А я проткну ее своим мечом! Так она не только потухнет, так еще и закричит, — кто-то дошел до такого хмеля, что бросал вызов зеленой звезде. Фолкмар заметил ее впервые, когда они с Дугом стояли на развилке. Оторн Каллахан оказался прав — полная луна к зеленой звезде. Наверняка, в лагере это посчитали дурным предзнаменованием, но у него не было времени обращать внимание на настроение окружающих.

— Не к добру это, — ответил мужичок весен сорока, сидевший ближе всех к камину. Он казался задумчивым и напряженным, оттого прикладывался к кружке чаще остальных, — Будто Безумный смеется над нами…

— А пусть смеется, да только это будет его последний смех!

— Давно ты проверял свою кобылу? — засмеялся третий, одетый вполне прилично, в синем камзоле из плотной шерсти, — Она у тебя сморщенная, как мошонка козла. До соперника не доскачет, не то что до неба.

— Моя Грета еще ого-го! — возмутился рыжеволосый мужчина средних лет, со средним качества пошивом рубахи и штанов, — В ней отваги больше, чем в твоих гончих псах.

— На отваге далеко не убежишь, если копыта старые.

— А ты что, мастер рассматривать козлиные мошонки? — спросил тот, кто поближе к камину и у его соседа за мгновение налились красным глаза.

— Господа, — обратился к ним Фолкмар, пока их не отвлекла дружественная драка. Он сделал большой глоток пива, чтобы показать, что свой. С пьяницами обращаться он привык и знал, что о чем бы он не договорился сейчас, к утру это сойдет вместе с хмелем. А посему готов был потратить еще серебряный до утра, чтобы хмель этот не улетучился, и согласившийся встал в списки напротив него. Но, по правде говоря, Фолкмар и сам не знал, на что рассчитывал. Все его поступки, начиная со смерти верного Ницеля, пахли отчаянием.

— Чего тебе, старик? — рявкнул тот, что настроился на драку.

— Я рыцарь, такой же, как и вы, — ответил Фолкмар, решив добавить немного лести: — Доблесть не меряется ни старостью кобыл, ни мошонками козлов. Я вот тоже хотел бы поучаствовать в турнире, да вот только меня никто не берет, и присесть мне негде.

— Садись! — хлопнул рукой по столу рыжий и подвинулся, — А почему вас не берут на турнир, достопочтенный сир?

— Потому что он старый, ясно же, — проворчал сосед, раздумывая, стоит ли ему настаивать на драке.

— Старый? Да разве для рыцаря старость — это помеха? Моя Грета тоже стара, но она еще ого-го!

— Да и я тоже еще ого-го, — грустно соврал Фолкмар, — Вот только распорядитель не захотел вносить меня в списки. Требует, чтобы я нашел соперника.

— Соперника! Здесь собрались самые достойные соперники во всем Перилеске, поверьте, сир Фолкмар. Храбрее