Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

сюда! — прокричал крепкий мужик рядом, подхватив Дугласа, словно пушинку. Тот пискнул от восторга, почувствовав невесомость в воздухе и радостно закричал, когда ему там, сверху, стало все видно.

Вздохнув, Фолкмар обратил взгляд на турнирное поле — больше-то ему ничего не оставалось, да и рост вполне позволял, чтобы его никто не брал на плечи.

Рыцари бились и бились, стальной наступал, ударяя кистенью по щиту черного рыцаря, но тот выдерживал удар за ударом, а потом шел в наступление. Все это выглядело не совсем так, как хотелось бы, подумалось Фолкмару, потому как рыцари были неуклюжи, для таких танцев полагалось одеться полегче. Но толпа, похоже, не уставала развлекать сама себя, если бы на поле они и вовсе стояли.

«Так они выдохнутся совсем скоро и нам можно будет уйти, — с надеждой подумал Фолкмар, — Только бы они чего не учудили, чтобы не пришлось задерживаться».

И в этот момент стальной рыцарь занес над головой кистень, она взметнулась в воздух и обрушилась на черного рыцаря, не успевшего прикрыться щитом. Цепь намоталась на клинок, рывок, и меч был выдернут из руки, оставив черного рыцаря безоружным. Толпа ахнула.

«Ну, вот и все, — удовлетворенно подумал Фолкмар, — Вот тебе и черный рыцарь. Хорошо, что все закончилось».

Мгновение, когда стальной рыцарь отклонился назад, черный не стал растрачивать впустую, выставил перед собой щит и ринулся вперед. Навалившись всем телом на соперника, они свалились вниз вместе.

От крика толпы у Фолкмара разболелась голова. Захотелось горячего отвара из чабреца и красной мази на колени, той, которая жжется. Все были заняты борьбой, а старик наблюдал, как слуги поддерживали за руки обессилевшую королеву, еле стоявшую у парапета.

Черный рыцарь занес над головой щит, ведь меча у него уже не было, и его стальным краем обрушил на шлем стального рыцаря. Тот, который очень уж смахивал на ведро. Толпа ревела. Черный рыцарь бил и бил, пока стальной не поднял руку, из последних сил ударив соперника ладонью по боку. Только тогда тот остановился, а королева чуть не хлопнулась в обморок, к парапету подвинули кресло, и она упала в него.

К удивлению толпы, стальной рыцарь нашел в себе силы подняться. Это удивило и самого Фолкмара — не встречал еще он на своем веку человека с такой прочной головой. Черный рыцарь подал ему руку, и тот встал, будто это был его друг. За мгновение до того, как черный рыцарь снял шлем, Фолкмар догадался, кто под ним. Мог бы и раньше.

— Король! — закричала толпа, будто это было какое-то великое откровение, — Это же король! Реборн Блэквуд! — скандировала толпа, королю подали коня и помогли его оседлать. Пока он трусил победный круг почтения по полю, из глубины королевской трибуны поднялся Лорел, сидевший на месте отца. Палантин, скрывший его от солнца, сделал рыжие волосы черными, под пологом тени молодость превратилась в зрелость. Восторг толпы притупил внимательность — сын был так похож на отца, что выдал себя за него.

Сделав почетный круг, король, сверкая сединой и улыбаясь, словно пьяный, подъехал к королеве и склонил перед ней свое копье, которое ему тоже подали оруженосцы. Видно, он требовал особого знака внимания. Королева не заставила себя ждать, сердито бросив на копье венок кроваво-алых роз.

— Ну что, доволен? — не менее сердито проворчал Фолкмар. Дуг довольно кивнул, — Пошли тогда. Я, кажется, заприметил того, кто нам нужен.

Не став глазеть на торжественную часть, они с Дугом удалились, чтобы снова не попасть в бурный людской поток. Нагнали служителя Отверженного на выходе с поля.

— Святой отец! Стойте! — прокричал ему вслед Фолкмар.

— День добрый, — улыбнулся молодой мужчина с копной черных волос, стриженых под горшок и серой холщовой рубахе до самого полу, мало чем отличающейся от мешка из-под репы. Он был подпоясан простой хлопковой веревкой, на ногах из обувки только собственная кожа, не защищающая ни от камней, ни от грязи, ни от холода, — Служителей Отверженного называют ихсанами, — уточнил мужчина.

Фолкмар не мог запомнить все названия, ведь их было ровно двенадцать, и какой-то из них точно был «святой отец», но он не стал спрашивать, какой именно.

— Скажите, уважаемый… ихсан, — обратился Фолкмар как положено, — допустят ли простых паломников к Отверженному после турнира?

— Боюсь, что нет, — покачал головой священнослужитель, — Все, кто хотел попасть к Отверженному, сделали это в самом начале. Он принял всех страждущих, теперь очередь воинов.

— Как же так? — второй раз за день сердце Фолкмара побывало в желудке, но теперь, казалось, оно устремилось еще ниже.

— Не обязательно одержать победу в бою, чтобы вас посчитали воином, — будто прочитал мысли старого рыцаря ихсан. — У Отверженного нет опоздавших, все приходят вовремя.

Ихсан откланялся, Фолкмар остался стоять. Вокруг сновали люди, толпа поплыла с поля к торговым лоткам, питейным и кукольным повозкам, а старик все стоял и стоял, и кости его ныли, и сердце его ныло. Он уселся прямо на землю и обхватил голову руками. Так ему было плохо.

— Вы забыли спросить его про старика, — послышался сверху голос Дуга, — Про длинного, в красных одеждах и длинной бородой. Вы же у всех про него спрашиваете.

Наверное, так он просидел вечность. Вокруг перестали сновать люди, возмущающиеся, что тот перегородил им дорогу. Дуг отвечал им что-то, так уверенно и браво, что Фолкмару не пришлось отвлекаться от своего горя. Когда на горизонте забрезжили сумерки, он вдруг оттаял:

— А ты ведь прав, Дуг. Я всех про него спрашиваю. Пора точно убедиться, что он там, — он поднял на него уставший старческий взгляд, — Может, в толпе Отверженного и не заметить, но в пустом храме он либо есть, либо его нет совсем. Меня не пропустят туда, и никого не пропустят. Но ведь ты вор, можешь пробраться в любое место. Сделаешь это для меня?

— Но, сьер, вход, наверняка, охраняют.

— Скоро ночь, а стены этого храма сделаны из полотна — закрытые двери для тебя не помеха. Можешь не отпираться, я знаю — сам таким был, — пристыдил Фолкмар мальчишку, — И не говори, что не можешь прошмыгнуть мимо охраны.

Дуг опустил глаза, Фолкмар понял — может,