Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

слуг и трезвый конюх. Фолкмара пропустили когда слуга доложил сеньору о странном путнике с пробитым доспехом, очень старом и с мальчишкой-оруженосцем. Фолкмар оставил Дуга снаружи, с Чемпионом. Все оказалось гораздо проще, чем ожидал старый рыцарь. Ему нравилось, когда все идет легко, но оно и настораживало. По обыкновению, после удачи идет долгая полоса печали.

Он попал прямо к обеду.

— Глазам своим не верю, — Дарлос поразительно изменился. Из стройного жилистого юноши он превратился в обрюзгшего лорда с начавшей седеть бородой, — Когда мне сказали, что это ты, я и не поверил. Но это действительно ты. Садись, я уж не встану, колени… Да что говорить, сам знаешь.

— Я нашел тебя в списках, — ответил Фолкмар, присаживаясь за набитой снедью стол.

Из облачных пут вырвалось солнце, полотняные стены шатра пожелтели, лучи искрились, стекая с пологой ткани. Внутри стояла кровать, несколько больших комодов, два доспеха: один вороненый, гладкий, похожий на северный, а другой блестящий, с узорами на груди и пузе, из чистой глянцевой стали. Стол расположился посреди. Кроме бутылок вина, двух запеченных карасей, жареного цыпленка и салата из летних трав на нем покоился еще вычурный канделябр, больше походивший на оружие, чем на обиталище свечей.

Дарлос Коньеро был частым посетителем таверны, в которой Фолкмар служил когда-то. Посетителем он был непростым — тайным. Ходил Карлос на верхние этажи с юной девицей пятнадцати лет от роду, дочкой местного лорда. Родители не благословили их брак, ведь Карлос был третьим от роду сыном весьма небогатого помещика. Но, видимо, молодую кровь это не смутило. Девчонка зачастила прогулками на природе в окружении молчаливых служанок, у которых потом появились атласные ленты и яшмовые украшения.

«Дело молодое», — говорил Фолкмар каждый раз, когда караулил дверь во время господских утех.

Девка обрюхатилась, и, как это обычно бывает, заметили это когда ее чрево вздулось.

Отец ее смекнул, что это вовсе не от булок, на которые она начала налегать в последнее время, а брат пришел в ярость. Под строгим взором родителей девушка во всем созналась. Брат отправился в таверну вместо нее, когда пришло время очередной порочной встречи. Там он и встретил Дарлоса, обнажив свой меч. Последний не имел привычки носить оружие на любовные утехи, рискуя пасть замертво от первого же удара. Фолкмар принял его на себя. Узрев пролитую кровь старика, ярость брата на время угасла. Тут уж прибыл и отец. Деваться было некуда, свадьба состоялась. Дарлос сказал Фолкмару, что за ним теперь долг неискупляемый, и он может обратиться к нему в нужде, когда посчитает нужным. Наверное, он совсем не ожидал, что старик доживет до того часа.

— В списках? — удивился Дарлос, поднося к налитым, словно вишни, губам бокал красного летнего вина, — В этих списках не я, а мой сын. Беатрис назвала его в честь папки, мне ли быть против? Знать бы тогда, что у нее такой скверный характер… Нас частенько здесь путают, вижу, что и ты тоже, — улыбнулся в бороду Дарлос, вытерев тыльной стороной ладони губы, — Хотя, как видят не того Дарлоса, сразу смекают, что он не залезет без помощи на коня. Посмотри на меня, я уже не тот, что раньше. Я бы, конечно, мог тряхнуть стариной… да, наверное, это все, чем я мог тряхнуть, — Дарлос залился смехом, — Но ты-то искал того самого Дарлоса. Зачем ты пришел ко мне?

— Я пришел вернуть долг, — не стал юлить Фолкмар, предпочитавший во всем простоту и ясность.

— А я и забыл, насколько ты прям, — еще сильнее рассмеялся Дарлос, сделав и без того красные щеки еще краснее. Он потянулся к бутылке, чтобы налить Фолкмару, и тот не отказался. Сделал он это просто, по-свойски, а до того отпустил все любопытные уши. В шатре не было слуг, только они вдвоем, — Прямой, как клинок Великого Воина, так же в народе говорят? Так, так… Ладно, выкладывай. Помогу, чем смогу. Северяне клеймят южан за то, что мы не держим свое слово, но к Дарлосу Коньеро это не относится.

— Я взял к себе мальчишку, оруженосца. Но, боюсь, дни мои подходят к концу, — нет, Фолкмар не боялся, он был рад, но Дарлосу не обязательно было знать об этом.

— Взял мальчишку? Ты был стар, когда мы повстречались в первый раз, и с тех пор ничуть не помолодел. Не проще ли вообще никого не брать в воспитанники, зная об этом?

— Так получилось, — сконфузился Фолкмар, — После моей смерти ему некуда будет пойти, я хотел попросить за него. Сможешь ли ты принять его у себя?

— Взять мальчишку? И всего то? — прыснул Дарлос, — Ты тянул с долгом двадцать весен, я думал, услышу что-то вовсе неподъемное. Я возьму твоего мальчишку, у меня полно поварят, да и конюших не меньше. Не будет страшно, если появится еще один.

— Нет, Дарлос, я хочу, чтобы ты взял его своим оруженосцем. Не только у тебя есть долги, — вздохнул Фолкмар, отщипнув от цыплёнка, лежащего на тарелке, — Вот и мне приходится их отдавать. Я оставлю Дуга, это неизбежно, но до того посвящу в рыцари.

— В рыцари, — мохнатые, словно две жирные гусеницы, брови Дарлоса взлетели вверх, — Сколько, говоришь, твоему мальчишке весен?

— Девять, или десять… кто ж его знает.

— Десять весен! — прыснул Дарлос, на мгновение потеряв дар речи, — И ты хочешь посвятить в рыцари? Он меч-то хоть держать умеет?

— Он чистил его пару раз, и хорошо ходит за конем. Но не в этом дело, Дарлос. Это мое обещание, которое я не выполнил ранее, но обязан сейчас. Времени у меня не много.

— В твои годы давно уже пора разучиться спешить, — нахмурился вмиг посерьёзневший Дарлос, — Так как ты хочешь, чтобы я взял его оруженосцем, если ты уже надумал посвятить его?

— Он произнесет клятву, но станет рыцарем только когда научится всему.

— Я могу взять мальчишку на кухню или конюшню, боги с тобой, могу взять оруженосцем, — лорд откинулся на спинку высокого стула, положив руки на внушительное чрево и скрестив пальцы, — Но я не могу взять его рыцарем. Если мы будем разбрасываться титулами, что станет? Его надо заслужить, так многие думают. Не