Йога Таун - Даниэль Шпек

ними. Пусть приходят и уходят сами». Остаток неудавшейся медитации Лоу занимался тем, что наблюдал за стаей мыслей, которые бились у него в голове, а когда мысли наконец исчезли, он пожелал, чтобы они вернулись, потому что откуда-то – может, из кухни или из бунгало Марии – выплыла картинка: Мария прижимается к Рюдигеру, его ручищи все настойчивее гладят ее волосы, картинка не исчезала, пока Лоу не открыл глаза и не проклял трансцендентальную медитацию.

Глава 22

На следующий день Лоу столкнулся с айсбергом. Точнее, mind Лоу раскололось об айсберг. Еще точнее, сам айсберг был mind Лоу, разлетевшимся на тысячи осколков. А потом Лоу понял, что он и его mind не одно и то же. Он не был ни айсбергом, ни «Титаником». Он был морем.

Но обо всем по порядку. Метафорой «айсберг» Махариши обозначал накопившийся стресс, который затвердевает в рассудке, превращаясь в глыбы, – сегодня это назвали бы «травмой»; как бы то ни было, во время медитации у каждого бывали моменты встречи с внутренним айсбергом. Кто-нибудь мог впасть в шоковое остолбенение или, напротив, в истерику, поднять крик и швырнуть стул. Тогда Махариши говорил с улыбкой:

– Вы столкнулись с внутренним айсбергом. Ничего страшного.

Другие участники курса были к такому готовы, они имели компас, помогавший ориентироваться в океане души. Но Лоу был глупцом в утлом парусном суденышке, угодившем в шторм.

Этим утром в аудитории проходила групповая медитация. Коринна холодно проигнорировала его, когда у входа он спросил, как она себя чувствует. Справедливое наказание, подумал он. Богинь не отвергают, даже из любви или самозащиты. Тем более если богиня спустилась к тебе с неба. Мария сидела рядом с Рюдигером и еще несколькими приближенными Махариши. Марк вообще не явился. Лоу сел с краю на деревянный складной стул, обтянутый парусиной. Стул был рассохшимся и заскрипел, когда Лоу принял позу лотоса. На самом деле – позу портного; он задумался, как Коринне и Марии удается прижать обе ступни к бедрам и при этом выглядеть расслабленными. Там, где он родился, невозмутимость не измерялась умением выворачивать себе суставы – напротив, невозмутимые парни обыкновенно стояли на вечеринках неподвижно с бутылками пива. Главным было иметь собственное мнение о музыке.

* * *

Человеческое тело, объяснял Махариши, состоит из вибраций. Но трансцендентальная энергия, наполняющая всех нас, окаменела. Правители и религии стремятся держать людей в таком состоянии. Но правильные мантры возвращают окаменевшему телу способность вибрировать и запускают новый поток жизненной энергии.

– А теперь закройте глаза. Мы немного помедитируем. Минут десять-пятнадцать.

Лоу не надеялся на просветление. Он хотел только найти выход из мучительного вихря мыслей, некий космический аспирин, который снимет душевную боль. Если и в самом деле существует космическое сознание, к которому, как утверждает Махариши, можно без усилий подняться, то, пожалуйста, пожалуйста, пусть несколько капель космического нектара упадут в его измученный мозг. Лоу просил свой внутренний голос, который или молчал, или нес какую-то ерунду, подать знак, озарение, какой-нибудь намек, что ему делать. «Его нельзя принудить, но на него можно настроиться, – говорил Махариши. – Будто настраиваешь приемник на высокую частоту». Лоу понятия не имел, на какую кнопку нужно нажать. «Заставь свой обезьяний mind замолчать», – говорил Махариши. Нужно создать внутреннее пространство для тишины. Но именно это и пугало Лоу: вдруг он упадет в никуда, если внешний мир замолчит.

* * *

Он ждал. Дышал. Вдыхал дым, поднимавшийся от раскаленных углей, и слышал, как порхают в зале птицы. Накинул на ноги покрывало и задумался, что сейчас ощущают остальные. У них есть мантры, у него нет. Они сидят группами, он один. «Битлз» в первом ряду, он в последнем. Он не чувствовал ничего, кроме боли в коленях и затерянности в космосе. Он готов был уже бросить это дело, но тут ему пришла мысль: вот она какая, моя жизнь. Музыка всегда играет где-то в другом месте. Он вспомнил, что чувствовал, когда они с Марком сидели на скамейке в Гарбурге, курили и ничего не делали, потому что не могли придумать, ради чего стоило бы жить. За исключением дней, когда они надевали черные кожаные куртки, садились в электричку и ехали в Гамбург. Из унылого, затхлого пригорода через Эльбу в пульсирующий энергией Санкт-Паули. Там были доки, огромные корабли и краны, непрерывно разгружавшие товары со всего мира. Репербан, клевые парни, ночные клубы, неоновые огни и любимый магазин пластинок. Вот где жили хорошие вибрации. Марку и Лоу достаточно было лишь войти в маленькую неприметную дверь, и они оказывались на небесах. Деревянные шкафы, заполненные пластинками, постеры на фиолетовых стенах, боги рок-н-ролла. Они выбирали пластинку, надевали одни наушники на двоих и погружались в иной мир. Где все было насыщеннее, ярче, реальнее.

Нет ничего недоступного медитирующему, – доносился до него голос Махариши, – потому что он открыт для бесконечности. А сознание, что ты открыт для бесконечности, это пространство, которое сотворило все живое.

«Вот оно! – озарило Лоу. – Вот как работает медитация: оставь позади серый дурман будней, закрой глаза и войди в царство космических вибраций. Музыка уже живет там. Просто раньше ты ее не слышал. Не бойся упасть в никуда. Внутренняя тишина – это озеро, в котором отражается потрясающая красота мира».

Turn on, tune in, drop out.

Проклятье, подумал Лоу, я разгадал тайну «Битлз». Почему на самом деле они приехали в этот ашрам. И почему им больше не нужен ЛСД. То, что Махариши именовал «космическим сознанием», в действительности что-то вроде огромного музыкального магазина с полками до неба. Там собрана вся мировая музыка. Бах, Элвис, «Битлз». Все песни, которые когда-либо были написаны. До сегодняшнего дня. Но поскольку в этом магазине время не играет роли, там хранятся и пластинки, которые еще никто никогда не слышал. Полное собрание музыки прошлого, настоящего и будущего. И у Джорджа Харрисона, давно медитировавшего, есть ключ от этого магазина. Когда он сидел с гитарой на веранде, он не сочинил песню, он нашел ее. Ему нашептывал космический суфлер, богиня музыкального магазинчика, а Джорджу оставалось только повторить мелодию. Чтобы стать музыкантом, Лоу нужен этот проклятый ключ от магазинчика. Будь он Джорджем Харрисоном, он уже давным-давно свои страдания преобразовал бы в музыку. Просто посмотрел бы в каталоге под буквой «Р», нашел раздел «Разбитое сердце», вытащил пластинку, которую еще ни разу не ставили на проигрыватель, и сочинил мировой хит. Так, значит, это не вопрос врожденной гениальности, это вопрос правильной техники!

* * *

Открытие так взволновало Лоу,