Йога Таун - Даниэль Шпек

мимо блока № 6, он услышал музыку. Казалось, будто это мальчишки бренчат у костра, только это были Джон и Пол с гитарами «Мартин». A-Dur, D-Dur, E7, самый обыкновенный блюзовый рифф, но в нем слышались свежесть и непринужденность, текст был как-то связан с революцией, и Лоу ощутил себя полным идиотом. Надеясь, что они его не заметили, он двинулся дальше, присмотрел подходящее дерево и уселся под ним. Настроил гитару, попробовал играть… нет. Невозможно. Невозможно играть песни «Битлз», когда в двух шагах – Джон, Пол, Джордж и Ринго. И невозможно играть что-то другое. Нужно просто притихнуть и слушать в надежде чему-то научиться и благодарить, что сидишь за одним столом с богами. При этом четверка вела себя так естественно, словно они все еще были ливерпульскими ребятами, играющими в баре гамбургского района Санкт-Паули. Они носили такие же курты, что и остальные, отпускали пошловатые шуточки, а пустую посуду возвращали на кухню с неизменным «Привет, чувак!». И между делом творили музыку так же естественно, как дышали. Это напоминало игру. Без всяких усилий. Так напевал Рюдигер, выпекая хлеб… вот только их мелодии прежде не слышал ни один человек. Как, черт побери, у них это получалось?

Однажды за столом у Пола спросили, как он написал Yesterday[75]. И он рассказал историю, как проснулся однажды утром у Джейн, а мелодия звучала в голове. Он думал, что просто вспомнил песню, которую когда-то слышал. Чтобы не забыть, сел за пианино, сыграл несколько аккордов. Потом пошел к Джону и еще нескольким друзьям, напел им мелодию и спросил, знают ли они эту песню. Все пожимали плечами. Через пару дней он решил, что песня принадлежит ему. И только потом написал текст. В первоначальной редакции песня называлась Scrambled Eggs[76].

* * *

«Сволочная карма», – сказал Лоу себе. Кто-то рождается гением, а кто-то чайвалой. Нельзя научиться гениальности. Он не был плохим музыкантом, всего лишь посредственным, а это еще хуже, чем плохой. Потому что плохие группы могут быть хотя бы безумными, отвязными, запоминающимися. А посредственные группы – бездушные, приглаженные и неинтересные. Лоу взглянул на часы. Скоро его дежурство по кухне. Он стряхнул с ноги муравьев и встал, так и не сыграв ни одного аккорда. И увидел под деревом белобородого старика. Портной. Очевидно, тот наблюдал за ним и ждал, что он что-нибудь сыграет, как другие пришельцы с Запада с гитарами. Старик поклонился, сложив ладони. Лоу ощутил стыд – стоит перед этим старцем в курте, за которую он так и не заплатил.

– Sorry, – сказал он. – No money.

Портной покачал головой:

– Завтра платить.

* * *

Лоу вошел в кухню, поставил гитару в уголок, снял со стены лиловые карточки и по поручению Рюдигера отправился в деревню. Так он и проживет жизнь вечным чайвалой.

* * *

Тем же вечером Лоу стоял с пустыми подносами в руках на краю утеса и понимал, что для самоубийства утес не годится. Слишком плоский, слишком низкий, сплошные кусты. Он не собирался покончить с собой, но в этот закатный час на него накатило настроение гётевского Вертера – молодой мужчина рисует в воображении картины, где все женщины, которые когда-либо его отвергли, раскаиваются и заливаются горькими слезами над его гробом. В деревьях шелестел ветер, тихо текла река под ногами. На утесе стояли стулья, на них лежали забытые книги, вокруг ни души. «Не жалей себя», – сказал ему Марк и был прав. Но легко говорить, когда у тебя только что был потрясающий секс с Коринной.

– Привет, – тихо произнес голос у него за спиной.

Лоу обернулся. Коринна. Она настороженно улыбнулась. Золотой сумеречный свет отражался в ее глазах. Когда она подошла ближе, Лоу увидел, что она недавно плакала. Коринна избегала его взгляда.

– Что ты тут делаешь? – спросила она.

– Ничего. Что случилось?

– Ничего.

Некоторое время они постояли, глядя на противоположный берег реки, где горели костры. Потом Коринна спросила:

– Он что, гей?

– Кто?

– Марк.

– Марк? Нет, конечно.

– Тогда почему он меня не хочет?

Лоу никогда еще не видел ее такой ранимой, такой беспомощной.

– Что случилось? – спросил он. – Вы поссорились?

– Ничего не случилось. Вообще ничего. Лучше бы поссорились. Но он ведет себя так, будто меня не существует. Это еще хуже.

– Но я думал, что вы вместе.

Она рассмеялась.

– Ты с ума сошел.

– Может быть… тебе стоит показать ему твои чувства. Вдруг он думает, что он тебе не нужен по-настоящему. Ну как-то так.

Коринна сжала кулаки. Лоу почти физически ощутил ее ярость. Но она молчала. Потом сделала шаг к нему, обхватила руками голову и поцеловала в губы. И резко отстранилась.

– Так достаточно ясно?

– Да… – пробормотал Лоу. Ее губы, жар тела, запах, все произошло так быстро и ошарашивающе. Что ей от него нужно?

– Вот и ему я так показала. – Ее губы тряслись от злости и обиды.

– И… что потом?

Коринна помолчала. Села в траву, вырвала пучок.

Лоу беспомощно стоял рядом, ожидая ответа. Небо стремительно темнело. Ответа не последовало, и он опустился рядом с Коринной на колени. Больше всего ему хотелось погладить ее волосы, обнять, утешить, поцеловать… Наверное, он так хорошо понимает ее, потому что сам испытывает схожие чувства к ней, это, конечно, безумие. Но он хотя бы не плакал, гордость и фатализм помогали ему смотреть на это отстраненно. Он ей не нравится, все просто. А она не нравится Марку. Все просто. Никакой тайны, никакой кармы и никакого способа это изменить.

– Марк порой на своей волне, – сказал он. – А здесь… все такие одухотворенные… он вроде как уходит в духовный мир.

Коринна взглянула на Лоу и иронически усмехнулась:

– Он затащил меня в кладовку, расстегнул штаны… и нагнул меня, чтобы я взяла в рот.

Лоу был потрясен.

– Потом он развязал на мне сари и мы трахались. Мы словно обезумели. Я была как пьяная, ничего не помню… А потом вошел Рюдигер. И тогда мы оделись… выскочили… а потом… – Она с трудом сдерживала слезы, но улыбалась. – Потом мы хохотали как сумасшедшие, и я сказала… Сказала: «О боже, Марк, я так люблю тебя…»

Она опустила голову. Словно от стыда. Лоу задержал дыхание.

– И он сказал: «Слушай, не влюбляйся». А потом добавил, чтобы я ему это пообещала. Не могу, сказала я. Тогда он убрал мне волосы со лба… будто хотел что-то смахнуть… и ушел. Просто ушел.

Лоу не знал, что ответить. Казалось, она рассказывает о незнакомце, а не о его брате.

– Это произошло