Лавка запретных книг - Марк Леви

это или ложь, вкус покупаемых у него отбивных навсегда испортится. Но Анну было не унять.

– Возьмем для примера твою бывшую преподавательницу, – продолжила она, – и предположим, что у нее были нелады с правосудием. Она предлагает прокурору сделку и грозит в противном случае разоблачить его замешанность в гораздо более интересном деле, чем то, которое касается ее.

Митч смутился, ему стало не до омлета на тарелке. Он отложил вилку, вежливо вытер салфеткой рот и повернулся к Анне.

– Ты серьезно? – В его заинтересованном тоне не было искренности. – Она донесла на меня Салинасу, а через пять лет отравила его?

Анна пожала плечами, как будто это была сама очевидность.

– В этом нет ничего смешного.

– Я не пытаюсь шутить. Но если бы ты знала мадам Ательтоу, как знаю ее я, то поняла бы, как это забавно.

И он вернулся к омлету.

– Она или ее возлюбленный, – сухо ответила Анна.

– Я бы не утверждал, что они так далеко продвинулись… Зачем им это?

Анна занялась мытьем посуды, ломая голову над универсальным объяснением. У нее была страсть к решению задач, свой собственный метод достижения результата: формулировать условие задачи и изучать возможные решения, не отметая ни одного, даже самого невозможного. Вероятность погибнуть в авиакатастрофе невелика, тем не менее она существует. Размышляя, Анна не могла стоять на месте, эта особенность была у нее с детства. Готовя уроки, она говорила сама с собой вслух, повторяла выученное, ходя взад-вперед.

– Не хочешь сесть? – не выдержал Митч.

– Нет, так мне лучше думается.

Он уперся взглядом в тарелку, дожидаясь, когда минует гроза.

– Итак, мадам Ательтоу договаривается с Салинасом, чтобы он от нее отцепился, не зная, что тебе светит такой тяжкий приговор. Ее совесть спокойно дремлет, пока ты не выходишь из тюрьмы. Увидев тебя, она начинает обвинять себя в предательстве, приходит к нему под тем предлогом, что располагает какой-то важной информацией, и подсыпает ему яд. Как тебе мотив? Кстати, а что ты сам делал в его доме в день убийства?

Митч недоверчиво покачал головой.

– Ты сама об этом узнала?

– Где полотенце?

– На стуле перед тобой.

– Я бы могла подсмотреть подобный сценарий в фотокомиксе, дожидаясь приема у дантиста.

Он встал и дал ей полотенце, понимая, что ему придется сыграть в ее игру.

– Такое умозаключение применимо к кому угодно: к Вернеру, к мадам Берголь, к…

– К Матильде! – бросила Анна, радуясь, что долго приберегала главное.

– Или к любому студенту.

Она отряхнула мыльные пальцы, вытерла руки и как-то странно на него посмотрела.

– Я сделал что-то не то? – испугался Митч.

– Пока что непонятно, почему полиция нашла у тебя только две книжонки, а не сотни других в твоем тайнике. Почему человек, который на тебя донес, не рассказал полицейским о его существовании?

– Если исключить антиквара, то ответ прост: потому что этот человек не знал о тайнике и о его содержимом, – ответил Митч.

– Мы ходим по кругу, получается какая-то бессмыслица.

Митч встал и обнял ее.

– Анна, эта история не должна превращаться для тебя в наваждение, думай прежде всего о том, как откроешь свой ресторан. Не хочу этому мешать.

– А если предположить, – упрямо продолжила она, – что убийца Салинаса не уймется, что он вообще прирожденный доносчик?

– Тогда при чем тут я?

– Вскоре после твоего освобождения Салинасу требуются новые сведения для выигрыша важного дела. Ты сам говорил, что он ни перед чем не остановится, двигая свою карьеру. Он обращается к своему информатору, но тот по неведомой мне пока что причине – например, из-за рискованности нового задания – отвечает ему отказом. Салинас угрожает раскрыть, что это он на тебя донес. Доносчик выходит из повиновения и убивает шантажиста.

– Почему бы нет, – пробормотал Митч, уставший от этого разговора.

Анна посмотрела на часы и потребовала, чтобы он шел одеваться, – таким тоном гонят в школу нерадивого ученика.

– Прости, – сказала она уже примирительно, – у меня встреча, которую никак нельзя пропустить.

Против этого неотразимого аргумента у Митча не нашлось возражений.

Через четверть часа они покинули дом Анны: он в одежде, которую носил уже два дня, она в коротком зеленом платье, купленном два года назад в магазине уцененных товаров, но сидевшем на ней так, словно было пошито на заказ.

На светофоре она посмотрела на него.

– В одном ты прав: мне нельзя забывать о моем ресторане, тебе – о твоем книжном магазине. Не удивлюсь, если твой инспектор глаз с тебя не спускает. Мы должны вести нормальную жизнь, по крайней мере, с виду.

Она предложила ему продумать вопросы к их подозреваемым, которые сдвинули бы их «следствие» с мертвой точки.

– Они мои покупатели, а не подозреваемые, – поправил ее Митч.

Грузовичок остановился перед его магазином.

– Настанет день, – сказала она спокойным голосом, – когда ты ужасно пожалеешь, что недооценил меня.

Она поцеловала его и попросила выйти.

– Какие это могут быть вопросы? – спросил он.

– Поинтересуйся, как им живется, это всегда окупается. Большинство хлебом не корми, дай рассказать о самих себе.

– Терпеть этого не могу, – заартачился он.

– Ты особенный, Митч. Поторопись, мне никак нельзя опоздать на эту встречу. Мы найдем виновного и докажем свою невиновность, верь мне.

Митчу еще не доводилось сталкиваться с таким решительным отказом от капитуляции. Когда Анна уехала, он стал думать о том, что она подразумевала под словом «особенный». Он часто чувствовал себя не таким, как остальные, но сейчас впервые усмотрел в этом повод для гордости.

Он прошелся по бульвару до большого магазина. Его ночи стали непредсказуемыми, отсюда вытекала срочная необходимость в запасной одежде. Стоя перед зеркалом в примерочной кабинке, он ломал голову над тем, что соблазнительного умудрилась найти в нем такая женщина, как Анна. Единственным в его облике, что вызывало порой похвалу, была его улыбка, и теперь он готов был этому радоваться, потому что, влюбившись в Анну, стал часто улыбаться.

____________________

В одиннадцать часов в книжный магазин вошел с неуверенным видом Вернер. Митч подождал, пока он приблизится к прилавку.

– Согласитесь, мне не повезло, – начал профессор.

– Мне очень жаль, кто же мог предвидеть, что нагрянет полиция, чтобы меня арестовать.

– Огромное облегчение, что вас отпустили, хотя я ни секунды не сомневался, что это ошибка. Почему бы им не оставить вас в покое?

– Мадам Ательтоу оправилась от шока?

– В этом-то и проблема, – простонал Вернер. – Я пришел из-за этого.

– Понимаю, – кивнул Митч.

– Сомневаюсь. Можете себе представить, она посчитала это происшествие дьявольски романтичным, увлекательным, разве что не захватывающим, призналась даже, что давно так не веселилась. Хорошенькое