Лавка запретных книг - Марк Леви

– Вам известны его враги?

– А вам известны прокуроры, у которых не было бы врагов? Что, собственно, вы хотите у меня выпытать?

– Кто бы мог его убить? Кажется, полицейское расследование топчется на месте.

– Его не стало всего несколько дней назад. Человек его ранга… Виновного очень быстро схватят.

– Если бы убили вас, у преступника было бы больше шансов выкрутиться?

Секретарь опустился в свое кресло и указал посетителям на два стула напротив своего стола.

– Должно же в этом человеке было быть что-то хорошее, – проговорила Анна.

Секретарь пожал плечами с видом студента, плохо подготовившегося к устному экзамену.

– Наши источники всегда остаются анонимными, – подал голос молчавший до того Митч.

Секретарь ущипнул свой горный пик, раздумывая, как ответить.

– Коллеги ценили его главным образом за услуги, которые могли от него получить, – заговорил он. – Но у всего была цена. Когда они бывали ему нужны, он ничего не должен был повторять дважды.

– Нельзя ли поточнее? – молвил Митч, хмуря брови.

– Чем больше крупных дел он выигрывал, тем лучше продвигалась его карьера. Чем лучше она продвигалась, тем сильнее он становился. От него кормились даже некоторые адвокаты, выходившие из боя, не поднявшись на ринг.

– Договорные процессы? – уточнил Митч, уставившись на одну из папок в стопке.

– Нет, решение всегда остается за присяжными, они советуются только со своей совестью. Но когда разглагольствовал один Салинас, а защита даже не пыталась ему противоречить, исход был ясен заранее.

– Судьи знали об этих договоренностях? – спросила Анна.

– Они не находились в неведении, скажем так. Моя задача – фиксировать каждое произнесенное на слушании слово, я давно этим занимаюсь. Изнуряющая профессия, зато развивает недюжинную память. – Секретарь не сводил взгляд с Митча. – Предлагаю прекратить эту дурацкую игру, не принимайте меня за идиота. Как только вы сюда вошли, ваше лицо показалось мне знакомым, а уж когда вы побледнели, увидев вон то дело, – он обернулся, – я вспомнил, кто вы такой: никакой не журналист, а книготорговец. Хорошо помню ваше дело, я сам обожаю читать, и оно меня сильно огорчило. К счастью, те времена миновали, и я рад видеть вас на свободе. Если хотите знать мое мнение, Салинас плохо кончил бы даже без чужой помощи, яд был у него в крови. Если вы пообещаете, что будете молчать, я скажу кое-что, что наверняка вас заинтересует.

– Говорите! – подалась вперед Анна.

Секретарь бросил взгляд на дверь, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет.

– Его блокнот для записей. – Он встал с кресла. – Чего только не случается в жизни! Накануне смерти Салинас забыл его у меня в кабинете. Он часто меня донимал, заставлял читать ему вслух протоколы судебных заседаний и записывал то, что его интересовало.

– Полиция не конфисковала блокнот? – удивилась Анна.

– Они о нем не спрашивали, потому что не знают о его существовании, иначе я не смог бы передать его вам.

Секретарь выдвинул ящик письменного стола и достал блокнот в темно-синей кожаной обложке.

– Инспектор – странный тип, ему интересен только убийца. А как же потерпевший? Ни одного вопроса о том, каким тот был, какую жизнь вел. Я бы на его месте начал расследование именно с этого, но я не полицейский.

Во время своего скоротечного суда Митч не обращал внимания на этого человека, записывавшего каждое произносимое на слушании слово. Сейчас он взял у секретаря блокнот Салинаса и поблагодарил его сердечным рукопожатием.

– Сами понимаете, у прокурора был не один блокнот. Ваше дело слишком давнее, чтобы фигурировать в этом, но вдруг вы найдете то, что ищете? Можно вас спросить, почему ваше внимание привлекло лежащее передо мной дело?

– На нем имя моей старой знакомой, – процедил Митч.

– А в свое заглянуть не хотите? Это не по правилам, но суд перед вами в долгу. Просто зайдите ко мне завтра, я пошарю в архивах.

____________________

– Что еще за старая знакомая? – спросила Анна, выходя из Дворца.

– Матильда.

– ТВОЯ Матильда?

– Ничего смешного!

– Я не пыталась шутить.

– Что делаем дальше? – спросил Митч.

– Я изучу блокнот Салинаса как можно быстрее; а ты, когда вернешься завтра к судебному секретарю, попробуй заглянуть в дело своей бывшей, оно может оказаться полезным для нас. Вдруг она была осведомительницей Салинаса? Тогда понятно, почему ее дело до сих не кануло в недра их архива.

У Анны было много работы, она предложила разбежаться и встретиться вечером, чтобы поужинать не у нее и не у него, а в каком-нибудь ресторане, как пара, не боящаяся, что полиция с минуты на минуту потащит их в каталажку.

____________________

– Твоя холодильная камера заработала? – спросил Митч, усаживаясь напротив нее за столик.

Она уронила сумочку на пол и опустилась на стул, совершенно обессиленная.

– Трогательная заботливость, – отозвалась она, беря меню.

Она долго изучала выбор блюд, то с удивлением, то в задумчивости. Митч не понимал, что это – колебание или промышленный шпионаж. В конце концов она посоветовала ему заказать равиоли и вареные овощи в глиняном горшке, а сама остановилась на блюде дня. Он догадался, что в ней возобладал профессионал.

– Ему пришлось поменять весь механизм, – ответила она на его вопрос о холодильной камере, о котором он уже успел забыть. – Это влетело мне в копеечку. Если так дальше пойдет, я разорюсь еще до того, как откроюсь.

Она брезгливо указала на меню.

– Здешний шеф-повар – либо мошенник, либо профан по части кухонной химии.

Митч тоже ничего в этом не смыслил, но чувствовал, что она не преминет восполнить это его упущение.

– Человек не способен различать более трех вкусов одновременно, таков предел нашего вкусового аппарата, а значит, «утка с пятью специями» – это либо невежество, либо обман, в обоих случаях насмешка над гостями, – сердито заявила она.

– У меня есть сбережения, я к ним не обращаюсь, поэтому я бы мог…

Отсутствие реакции со стороны Анны заставило его пожалеть о своих словах.

– Но лучше, наверное, не ставить тебя в неудобное положение, – поспешил оговориться он и залпом осушил стакан воды.

____________________

Анна вяло тыкала вилкой спагетти болоньезе, только что поданные официантом.

– Зачем выбиваться из сил, раз люди довольствуются сеном? Ты только посмотри, все вокруг жуют со счастливыми видом, никто не кривится. Ты видел, что у тебя в тарелке?

Митч пригляделся к своим суховатым равиоли в мутном бульоне, достал из кармана купюру, сунул ее под корзинку с хлебом и встал.

– Идем, – сказал он и повел Анну к двери.

На улице он обнял ее за талию; в этот раз он хорошо знал,