Лавка запретных книг - Марк Леви

____________________

На другом конце города полицейский инспектор, сидевший в своем кабинете, испытывал сильную досаду. У него был нездоровый цвет лица и мешки под глазами, как у человека, мучающегося недосыпом. На то была веская причина. Префект, старый навозный жук, дважды звонил ему накануне и еще раз этим утром, чтобы напомнить, что убийство прокурора не должно так долго оставаться нераскрытым. Давление нарастало, и не со стороны общественности, которой было наплевать на это, а со стороны министерства юстиции, желавшего поскорее убедиться, что это был изолированный случай, связанный именно с личностью Салинаса.

Уже ходили слухи о появлении некоего поборника справедливости, взявшегося карать продажное чиновничество. Если у этих слухов были основания, необходимость схватить преступника возрастала стократно, иначе брезжила бойня.

В распоряжении инспектора имелся один-единственный след, ставший волей обстоятельств плохо различимым. Нужно было добавить ему значительности, густоты, как сказала бы Анна, описывая соус. Задержанный и отпущенный им книготорговец больше походил на чудака, чем на серийного убийцу, его поведение на допросе только добавило сыщику-профессионалу сомнений. С другой стороны, он сидел в тюрьме, что делало его не такой уж невинной овечкой, хотя он ею, без сомнения, был. Он бродил как неприкаянный вокруг потерпевшего, проявляя прямо-таки прискорбную неуклюжесть. Этого хватило бы на убедительное уголовное дело, если бы не внезапные показания женщины, предоставившей ему алиби, которые теперь надо бы опровергнуть. Иначе говоря, доказать, что она солгала.

Инспектор почти не сомневался, что так оно и было. Во-первых, потому, что ему ужасно этого хотелось, а во-вторых, потому, что она подошла к своему окну в четыре утра. Кроме бедняги-полицейского, вынужденного бодрствовать в машине, чтобы услужить навозному жуку-префекту, люди, которым не в чем себя упрекнуть, спят в этот час праведным сном.

Когда подчиненный принес ему затребованное – и, кстати, уже давно – дело, инспектор немедленно в него зарылся.

По прошествии часа лоб его разгладился. Теперь у него был бодрый вид. Он накинул плащ, прыгнул за руль и покатил в ресторан «У трех кузенов».

Она отправилась в книжный магазин пешком, шагая так быстро, словно точкой назначения ей служил остров, где обитающий в песках дух вернет им с Митчем свободу. Лишь только она вошла, он опустил металлическую штору на витрине и выключил свет.

Потом, стоя в складском закутке, они смотрели на потертый коврик на полу так, будто под ним было спрятано старинное священное изваяние. Митч вспоминал события в подвале до своего ареста, Анна мечтала о покупке робота-месильщика теста.

– Что-то мне не хочется, – пожаловался Митч.

– Не всегда мы делаем то, что хотим, – сказала на это Анна. – Пришло время взять все в свои руки. Дыши глубже, вдох-выдох, подумаешь, приподнять пыльную гадость… Или у тебя там трупы зарыты? Даже если так, не переживай, я тебя не разлюблю.

Эти слова вырвались у нее непроизвольно, и она зарделась.

Но незапланированное признание возымело неожиданный эффект. Митч одним рыком сорвал с пола коврик, откинул крышку и быстро спустился в свою «лавку запрещенных книг».

– Чур меня!.. – пробормотала Анна, надеясь, что не наткнется под лестницей на скелет.

____________________

Помещение оказалось просторнее, чем она представляла. Она молча обошла его, постояла перед полками, занимавшими всю заднюю стену, и удивленно уставилась на постер с Фредди Меркьюри за стойкой, похожей на стойки в старинных английских пабах.

– И что? – робко спросила она, глядя на два диванчика в стиле «честерфилд» перед эстрадкой.

– Ничего, – ответил Митч, – только пыли стало больше, а так никаких перемен.

– С тех пор здесь никого не было?

– Никого, – подтвердил Митч, косясь на щербатый стакан, который сам оставил здесь пять лет назад.

Воспоминания накатывали на него одно за другим, как морские волны.

Дело близилось к полуночи, вечер затянулся дольше обычного. Вернер и мадам Ательтоу ушли вместе, Матильда заявила, что утомлена выступлением и ускользнула, оставив его прибираться в одиночку. С тех пор они не виделись, на следующий день Митча арестовали.

Изучая в кабинете судебного секретаря дело Матильды, он удивился тому, что она по-прежнему живет в той же комнатушке, в которой ютилась, когда они встречались. Еще он узнал, что она работает лаборанткой в аптеке на севере города. Это занятие давало ей доступ ко всему необходимому для приготовления яда, но у него не появилось мысли, что это она его выдала.

– Ключ не там, – проговорил он угрюмым голосом.

– Какой ключ? – спросила Анна, глядя на открытый сейф.

– Как же я раньше не догадался? – продолжил он беседу с самим собой.

– Митч? – Она помахала рукой перед его лицом. У него был вид человека, перенесшегося в другое измерение и сражающегося там с вынырнувшим из прошлого демоном.

– Какой ключ? – повторила Анна.

– Что?..

– Может, вернешься к людям?

– Пора наверх! – проговорил он лихорадочно, схватив ее за руку.

Она поднялась наверх следом за ним, волнуясь и уже сожалея, что затащила его в эту бездну. Прежде чем поднять коврик, он выглядел более-менее нормально, а теперь был сам не свой. Митч указал пальцем на стопку книг на коробке с таким ошеломленным видом, словно это была только что раскопанная пирамида Имхотепа.

– Митч, скажи хоть что-нибудь, ну пожалуйста!

– Я думал, это крыса! – гаркнул он.

– Я просила сказать что-нибудь осмысленное.

– Это был не «Рассказ служанки»!

– Что за бред?

Митч просиял, стиснул ее в объятиях и страстно поцеловал в губы. Анна ждала продолжения.

– Кто-то побывал у меня в закутке. Я почти в этом не сомневался, но не понимал, зачем, – сказал он. – Здесь не было ничего ценного, во всяком случае, с точки зрения вора. И кстати, ничего не пропало. Но меня насторожила одна деталь. Роман «Красное и черное» лежал не на своем месте, как будто кто-то взял его в руки и снова положил, но не туда, откуда взял. Я никак не мог понять, в чем дело; думал, что оставил наверху стопки «Рассказ служанки», а на самом деле это был «451 градус по Фаренгейту»!

– Роман, который громил Салинас?

– «451 градус по Фаренгейту», книга, о которой говорил Салинас, – подтвердил Митч. – Замок двери в магазин остался нетронут, к ковру не прикасались, сигнализация не срабатывала, вот я и решил, что книгу толкнула на бегу крыса. Но нет, ее кто-то украл, – закончил он дрожащим голосом.

– Хорошо, теперь надо успокоиться, главное, чтобы ты пришел в себя. Начнем все с самого начала. Если эту книгу у тебя похитили, как ты объясняешь то, что дверь не взломали, сигнализация не взвыла? У кого-то был ключ?

Митч тяжело опустился на коробку с книгами и накрыл голову