Когда наступает время. Книга 1. - Ольга Любарская

— После Гавгамелл разочарование постигает меня все больше и больше. Где битвы, о которых я грезил?! Чем дальше мы продвигаемся, тем в большую мышиную возню впутываемся. Боги потешаются надо мной, не давая ни одного достойного противника.

— Еще скажи, что ты, как ворон, питаешься остывшей свернувшейся кровью, вместо того, чтобы рвать трепещущую добычу.

Царь неспешно встал и потянулся.

— Так и есть. Я голоден! Бесконечно голоден! Мой конь стар. Я уже не так молод. Мечом скоро будет невозможно кусок сыра отрезать.

— Я понял, — перебил Гефестион. — Все плохо. Слава богам, хоть одно хорошо!

Александр вопросительно взглянул на друга.

— Да, да! — кивнул Аминторид. — Одно хорошо. Меня нет в этом списке.

— Ах, ты! — Александр набросился на Гефестиона. — И ты надо мной смеешься?!

Македонец не успел защититься, и Александр ловко пригнул его голову к коленям.

— Ну-у-у! — протянул сын Аминты. — Ты победил! Или считаешь меня недостойным противником?

— А ты сдаешься?

— Я?! Сдаюсь?! Тебе?! Не-е-ет!

Гефестион извернулся, и Александр едва удержался на ногах, чтобы не оказаться распластанным в грязи.

— Я возьму реванш! — откидывая волосы с лица, улыбнулся царь.

— Я жду с самого детства, — лукаво произнес Гефестион.

— Разве этого никогда не было?! — царь рванулся к другу.

— Этого?! Ах, да! Было. Припоминаю, —, а после, отступив на несколько шагов, подмигнул и добавил, — когда я позволял тебе.

* * *

— Хорош! — воскликнул Александр, поднимаясь навстречу смущенному Атталу (10). – Нет! Определенно хорош! Неужто, я так же красив?!

Молодой человек растерянно топтался на месте. Он немного сутулился, будто царский плащ давил на плечи. Александр оглядывал его со всех сторон словно не человека, а лошадь, которую собирался купить. Птолемей почесал кончик носа, пряча в кулаке усмешку, и искоса взглянул на Гефестиона.

— Ничего. Ничего, дружок, — царь довольно похлопал Аттала по плечу. — Распрями-ка спину. Понимаю, царская власть — нелегкая штука. Ты хоть раз видел, чтобы я так гнулся?

Птолемей хихикнул, не сводя глаз с сына Аминты.

— Не-е-ет, — проблеял новоиспеченный царь. — Не видел.

— Вот и я не хочу.

— Ну и как тебе такой Александр? — Птолемей слегка поддел Гефестиона плечом.

Понимая издевку Лагида, Гефестион не растерялся:

— Я бы поближе присмотрелся, а тебе с утра бы рассказал, коли не сегодняшнее развлечение.

— Как ты думаешь, — продолжал Александр, — что подумает Пор, заметив, как меня перекривило?

— Не знаю, — совсем раскрасневшись, признался Аттал.

— Как же так?! Коли ты теперь Александр, то и мыслить должен по-царски! Так что ты уж как-нибудь поусердствуй, дружок. Если инды учуят подвох, так и мое предприятие будет обречено.

Александр похлопал Аттала по плечу и быстро направился к выходу. Он казался совсем мальчишкой в хитоне и доспехах простого конника, легкой походкой направляющегося в занимательное путешествие. Гефестион тайно улыбнулся, отметив про себя, что лоск царской осанки не скрыть ничем. Даже в лохмотьях последнего пьянчужки Александр все равно выглядел бы царем, ибо дух этот лучился изнутри него.

Небо, словно не желало пробуждаться, кутаясь в одеяло взбродивших туч. Солнце пыталось протиснуться сквозь эти нагромождения, но всякий раз пряталось, убоявшись недовольного бурчания в высоте. Проходили мгновения, и светило вновь протягивало к земле редкие вороватые лучи, но тут же одергивало их, чуть заслышав грозный рык. Насытившись вдоволь чрезмерной наглостью солнца, небо разразилось грохотом. Словно высекая искры, рухнули огромные металлические чаны, и свысока опрокинулись мутные разогретые потоки.

— Зевс с нами! — возбужденно воскликнул Александр.

— Даже слишком, — скептически пробурчал Гефестион.

— Поистине божественный подарок! Разве нет?!

— Да-а-а. Слишком божественный.

Царь приказал двигаться спешенными, чтобы сохранить силы обезумевшим от страха лошадям. Люди молча тянули поводья. Стиснув зубы, они даже не роптали, сгорбившись под тяжестью страха и усталости.

— Ты потеряешь войско, если не откажешься от этого предприятия! — крикнул Гефестион так, чтобы Александр смог расслышать слова.

— Я потеряю войско, если послушаю тебя! Не становись Парменионом! Ты, как никто другой, должен верить мне!

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!

Ночь тяжело сползла в грозовую темноту. Кромешная размокшая мгла осела непроходимыми дебрями. Александр едва мог различить тщедушный, словно бьющийся в конвульсиях огонек в светильнике впереди идущего проводника. Маленький навес, сооруженный над пламенем, уже не спасал его от косых водных струй, и огонек недовольно шипел и метался, словно старался не замочиться и не погибнуть в безжалостной воде.

— Уже близко! — раздался из темноты голос проводника. — Вижу слабый огонь!

— В такую погоду не то, чтобы войско, собаку на улицу выгнать жаль! — усмехнулся Гефестион.

— Если у собаки хороший нюх, ее и гнать не надо! Сама побежит!

— Кусок аппетитный! Не подавиться бы!

Завидев Александра, люди, что возились с растворенными в полумгле судами, возликовали.

— Умно! — радостно воскликнул Пердикка, осматривая высокую изгородь, возведенную из натянутых шкур. Внутри изгороди между собранными лодками теплились небогатые костры. Хищные блики лизали крутые борта, словно воодушевленные близким походом.

— Отдохнешь? — Леонат обнял Александра.

— Спасибо, дружище, но рассвет не за горами.

— Тут словно горы за горами, не то, чтобы рассвет, — широко и добродушно улыбнулся Леонат. — Съешь хотя бы кусок сыра.

— Что толку? Лошадь вытрясет его из меня. Ты — хороший человек, Леонат. Если можно было бы избрать бога доброты, я отдал бы этот титул тебе. А где Терей? — озираясь в поисках юноши, спросил Александр. — Я просил тебя не спускать с него глаз и беречь пуще самого себя.

— Я и… А вот и он. Ты зря упрекал меня, Александр.

Царь спешился.

— Мой царь, — Терей поклонился.

— Твой. Твой. — Александр добродушно похлопал юношу по плечу.

— Александр, — Терей нерешительно топтался на месте. — Я хочу еще раз просить тебя…

— Если думаешь, что победы куются в битвах, — перебил царь, — ты сильно ошибаешься. Мы завоевали Азию на маршах и во многом — благодаря инженерам. Каждый инженер может быть воином, но не каждый воин инженером. Если завтра я не одержу победу, значит, ты зря старался.

— Нянчится, как с дитем, — пробубнил себе под нос Птолемей. — Разве, что сиськой не кормит. Еще немного, и я сравню себя с собачьим дерьмом.

— Ты — умный, Птолемей. Не уж-то равняешь себя с сопляком? Или, не приведи боги, тебя в детстве нянька не докормила?

— Ладно, будешь теперь в моем мозгу дырку ковырять. Ты, Эвмен, тоже в последнее время частенько скрипеть начал.

— Ну, знаешь! Я никак не рассчитывал на такие длительные и увлекательные развлечения!

— Так и я не рассчитывал! Мне, думаешь, у Таис под боком плохо лежалось?! Этого сражения нам уже не миновать. Ну, а дальше можем не пойти.

— Согласен. Поворачивать пора. Но, думаю, — Эвмен улыбнулся, — не стоит сообщать об этом Александру. Сейчас индов пораскидаем, а там дело за долгим не станет.

Переправа оказалась сложной. Даже в самых безрадостных предположениях никто не ожидал столь великих бедствий. Бурный поток голодным псом набрасывался на легкие суденышки, стараясь увлечь их, чтобы после поглотить, затеряв среди мутных вод. Лошади неистово ржали, брыкались, опрокидывая людей за борт. Очень скоро переправа превратилась в борьбу за выживание. Выбрав жертву, река подхватывала ее и несла, довольно клокоча, пока не проглатывала целиком. Противоположный берег казался горизонтом, ускользающим все дальше и дальше. Отчаяние людей сменилось упорством, неистовой слепой жаждой жизни, и Гидасп смирился. Казалось, подобно дикому жеребцу, впервые попавшему под наездника, он усмирялся, ближе к берегу становясь покладистым, лишь кое-где исходясь пеной, срывающейся с дрожащих губ.

Разбуженный рассвет лениво продирал размокшие глаза, стараясь рассмотреть людей, барахтающихся в прибрежной сосущей жиже. Армия победителей выглядела жалко, и день медлил явить ее миру.

Осадив коня, Терей взобрался на его спину и подпрыгнул, уцепившись за сук. Он проворно взбирался на дерево, не обращая внимания на кровящие царапины от сломавшихся ветвей. Там, вдалеке, отделенное бурыми водами, собиралось войско Александра. Терей видел, как с другой стороны, преодолевая хлипкую грязь, отделившись от расположения индов, в сторону Александра понеслись квадриги. Их было много. Очень. Наверное, сто единиц. За ними густели пешие подразделения. Юноша искал глазами царя. Волнение нарастало. Не может быть, чтобы Александра не было в первых рядах! Терей едва не свалился с ветки, балансируя на самом краю, словно мог этим приблизить поле боя. Наконец, среди строящихся конных ил юноша разглядел алый султан, что развивался над шлемом царя.

Радость Терея пролилась слезами, соскользнула с перепачканного лица. Значит,