Испытание властью. Повесть и рассказы - Виктор Семенович Коробейников

– Вы вообще-то когда-нибудь соприкасались с сельским хозяйством?

Ну, как сказать? Докладываю вам, что вырос на окраине города. Имели свой огород. Морковка там, капустка, огурчики, помидоры. Кроме того, командовал солдатами на уборке свеклы в колхозе. Получили похвальную грамоту.

О, это уже кое-что значит! – оживился заведующий – Давайте так. Приходите завтра. Я запрошу срочно ваше личное дело в военкомате, и тогда решим.

На следующий день к вечеру местное радио сообщило в новостях, что полковник Мирошин, следуя партийному долгу, изъявил желание ехать на село и направляется директором совхоза. А через два дня его уже везли в стареньком газике к месту работы. Тихий, похожий на сельского учителя секретарь райкома нотаций не читал, а спокойно отметил:

– Совхоз неплохой, земли хорошие, люди отличные, но немножко пораспустились. Директора нет уже полгода. Зоотехник там заправляет всеми делами. Приступайте. Найдете подход к людям – будет порядок, будет и результат.

В совхозе Мирошина встретили парторг с профоргом и проводили в кабинет, где уже собрались специалисты, завфермами, бригадиры и просто свободные от работы. Мирошин с изумлением увидел перед собой массу людей с устремленными на него взглядами и, помимо его воли, в нем проснулось чувство командира. Он громогласно прокричал:

– А кто вас вызывал сюда? Почему столько народу?

В комнате воцарилась неуютная тишина. Многие удивленно, а некоторые испуганно переглядывались. Директор продолжал:

– Вы что будете сидеть развалясь, когда перед вами начальник на ногах? А ну, встать всем как положено. Вот так! И слушай мою команду! Во-первых, по имени и отчеству меня не называть. Я вам не родственник какой-нибудь! Называть только: «товарищ директор», можно: «товарищ полковник». Без вызова никому не приходить. Буду наказывать. Все! На этом заканчиваем! Начфин и зампотех остаются, остальные свободны.

Люди, смущенно переглядываясь, расходились, а главный бухгалтер и главный инженер остались стоять посреди беспорядочно раздвинутых стульев. Первое время жители совхоза были шокированы непривычными командами и указаниями, но уже через месяц стали к этому привыкать. Никого не удивляло, когда, звоня по телефону в реммастерскую, директор с прижимом в голосе говорил заведующему:

Ты там у меня весь личный состав распустил! От плана отступаете. Ориентир не держишь. Давай, подготовь всех к построению, я сейчас подъеду, приказ отдам.

После того как он отсчитал не поздоровавшихся с ним рабочих, его стали побаиваться и обходить стороной, а если кто-то сталкивался нос к носу, то, действительно, по-военному останавливался и громко приветствовал:

– Здравствуйте, товарищ директор!

Мирошин автоматически вскидывал руку до козырька и быстро произносил:

– Здравия желаю! Куда следуем? На ферму? Тогда шагом марш!

Особый интерес представляло для полковника животноводство, поскольку раньше он с ним не имел дела. По несколько раз он обходил коровник, подолгу рассматривая животных. После этого забивал зоотехников необычными вопросами и рекомендациями:

– Зоотехник Иванов! Объясни, почему корова ест зеленую траву, а молоко дает белого цвета? Не знаешь? Проштудируй свой устав и завтра, чтоб мне ответ лежал на столе. А почему, понимаешь, бык стоит на левом фланге? Никакой субординации! Когда корм раздают, ему в последнюю очередь достается. Он что делает в это время? Орет на весь двор и выбивает лбом доски из стойла, а когда дождется, наконец, корма, кидается на него со стоном и сопением, одновременно оправляясь. Какая же корова захочет иметь теленка от такого жалкого быка? Вы пересмотрите порядок построения животных на фермах, а то никакого взаимодействия между ними не будет.

Директора перебивает зоотехник совхоза:

– Так, товарищ полковник, у нас все коровы на искусственном осеменении. Лучшими мировыми породами оплодотворяем.

– Знаю я это ваше осеменение! Корова ждет, ждет, а тут тебе, как ложная атака, вместо быка баба в белом халате появляется с пипеткой и трубкой стеклянной. Отставить это дело! Нечего скотину мучить. Изобретатели тоже мне нашлись. Придумали вместо велосипеда самокат.

На все просьбы от растениеводов о начале работ по очистке и сушке семян зерновых культур, директор раздраженно отвечал:

– Вы, товарищ агроном, прекратите сигналить о своих семенах. Потерпят до весны. Трава она и есть трава. Еды и питья не просит... Тут в животноводстве нужно на прорыв идти. Надои молока теряют позицию за позицией. Придется весь гарнизон по тревоге поднимать. Хоть часовых ставь в коровниках, чтоб за порядком следили!

Сам Мирошин практически не покидал производства и рабочим не давал покоя, но дело не улучшалось. Кругом была неразбериха. То он отменял рейсы тракторов за сеном и заставлял механизаторов чистить коровники. Утром оказывалось, что нет кормов. Тогда закрывалась реммастерская, и ремонтники таскали солому с одной фермы на другую. Он получал огромное удовлетворение, когда много людей было сосредоточено в одном месте под его руководством. Здесь можно было командовать во весь голос, что и считал он своей главной работой. Остроязыкая деревня быстро отреагировала на деятельность руководителя шутками и прибаутками. В маленьком магазинчике одна из доярок, давясь смехом, рассказывала подружкам:

Машка Зойкина чуть под полковником не побывала. Вылетает из-за угла, а он навстречу. Она пока тормозила в резиновых-то чунях, да и подшибла его. Оба в сугроб завалились. Машка-то лежит и кричит: «Здравия желаю, товарищ директор!» Он на четвереньки поднялся и говорит: «Лежа начальство не приветствуют». Вот умора, ей богу, с ума рехнешься, язви их душу, хохмачей проклятых.

За редкими застольями в крестьянских избах можно было услышать завеселевшую от рябиновой настойки бабенку:

Мы с директором военным

С хлебом будем здоровенным.

Все коровы по ранжиру.

Свиньи сдохнут скоро с жиру.

Так и жили – деревня своей, отдельной жизнью, а директор своей – беспокойной, озабоченной, хлопотливой, но не удовлетворяющей ни его самого, ни подчиненных. Прошло более полугода. В один из весенних дней первому секретарю обкома принесли почту. Неловко улыбаясь, его помощник выложил из красной папки несколько рукописных листов и тихо произнес:

Директор совхоза из новых, чудить начинает.

Секретарь,