Гайда! - Нина Николаевна Колядина

в город вошли петлюровцы. Им бы закрепиться здесь понадежнее, а они вместо этого решили устроить торжественный парад в честь своего возвращения в Киев. Петлюра и предположить не мог, что это решение обернется для УНР настоящей катастрофой.

В ночь с 30-го на 31-е августа с востока к Днепру прорвались три кавалерийских полка из Полтавского отряда белогвардейского генерала Николая Бредова. Вскоре сюда подошли и другие группировки белых. Едва забрезжил рассвет, деникинцы спустили на воду лодки. Не встретив никакого сопротивления, ранним утром они начали переправляться через реку.

Еще до полудня на правом берегу, в центре Киева, появились первые разъезды белых, которых здесь явно не ожидали – по расчетам главного штаба армии УНР, деникинцы должны были подойти к городу не раньше 3-го сентября.

Надо сказать, что Симон Петлюра не собирался вести каких-либо враждебных действий против Добровольческой армии и даже хотел начать с белогвардейцами переговоры о боевом сотрудничестве, чтобы вместе с ними бороться против большевиков. Но белый генерал Антон Деникин, верный идее единой и неделимой России и не признающий автономии Украины ни в каком виде, назвал его бандитом и предателем и отказался от всякого сотрудничества с УНР.

Словом, когда две противоборствующие стороны 31-го августа встретились в центре Киева, ничего хорошего из этого не вышло.

В тот воскресный день на Крещатике собралась огромная толпа горожан, которые радостно приветствовали тех, кто избавил их от большевиков. Причем, кто-то с цветами пришел встречать украинских освободителей, а кто-то – русских. На одних балконах были выставлены портреты Петлюры, на других – Деникина, с одних свисали украинские флаги, с других – российский триколор. Но в двухстах метрах от Думы в полной боевой готовности стояли группировки белогвардейцев.

Когда с разных сторон по украинским войскам застрочили пулеметы, ликование толпы сменилось паникой и ужасом. Запаниковали и украинские солдаты, не ожидавшие такого развития событий. В итоге, несмотря на огромное численное преимущество петлюровцев, деникинцам удалось выбить их из Киева.

Власть в городе за два дня поменялась дважды.

В то время, когда белогвардейцы наводили здесь свои порядки, Аркадий находился уже далеко от Киева – в соседней Белоруссии, где ситуация для большевиков тоже складывалась не лучшим образом. Там давнишние амбиции пытались удовлетворить поляки. Во главе с новым лидером Польского государства Юзефом Пилсудским они норовили возродить Польшу в исторических границах Речи Посполитой, в конце восемнадцатого века разделенной между Россией, Пруссией и Австрией. Для этого им требовалось установить контроль над Белоруссией, Украиной и Литвой.

3.

Еще в феврале девятнадцатого части польской армии форсировали Неман и вторглись на территорию советской Белоруссии. Так как защищающие ее подразделения РККА не получали от генштаба серьезных подкреплений, войска Пилсудского быстро двигались на Восток. В августе они взяли Минск и Бобруйск.

В том же месяце Красной армии удалось нанести полякам контрудар в районе города Борисов Минской губернии и отбросить их на правый берег Березины, которая на какое-то время стала пограничной рекой – по ней проходила линия фронта. Однако закрепиться здесь красным не удалось – они отошли на заранее подготовленные позиции к станции Приямино, что в двадцати верстах от Борисова.

– Да… Это вам не Киев, – съежившись под струйками нудного осеннего дождя, сказал Сомов.

Они с Аркадием и с другими бывшими курсантами подошли к красноармейцам, собравшимся на небольшой станционной площади, если, конечно, можно назвать площадью хорошо утоптанный за полвека существования станции участок земли напротив деревянного одноэтажного здания, называемого вокзалом.

Впрочем, что касается последнего, то Аркадий, сначала скептически окинувший взором это строение, потом все-таки пришел к выводу, что и его иначе не назовешь. К зданию примыкала хотя и узкая, невысокая, но вполне добротная платформа, параллельно которой тянулись чугунные рельсы, уложенные на крепкие просмоленные шпалы. Внутри помещения имелась касса, где можно было приобрести билеты, и стояли скамьи для пассажиров, ожидающих поезд. В общем – вокзал, по-другому и не скажешь…

– Да уж! Точно не Киев, – поддержал Сомова кто-то из товарищей. – Там солнце сияло и жара была под тридцать.

– А красиво-то как там! – продолжил Виктор. – Не то что в этой глуши.

– Ну, вы нашли с чем сравнивать! – засмеялся Аркадий. – Киев – огромный город, а тут – станция какая-то, про которую мы раньше и не слышали. Одно название чего стоит – Приямино. При яме, что ли, какой-то?

– Ну, да, – согласился Сомов. – Конечно, сравнивать нельзя. А про погоду тем более говорить нечего. Понятное дело – осень наступила, вот и моросит третий день. К тому же севернее здесь, поэтому и холоднее. Да и в Киеве, небось, тоже уже похолодало.

По толпе красноармейцев пронесся легкий гул. «Идет, идет…», «Вон он!» – послышались голоса. – «Здравствуйте, товарищ Серго!»

На сколоченную из каких-то старых досок трибуну поднялся мужчина лет тридцати пяти. Он был выше среднего роста, с большим, явно неславянского «происхождения» носом, нависающим над густыми черными усами. На копне таких же черных, вьющихся, зачесанных назад волос едва держалась защитного цвета фуражка с красной звездой на околыше. Аркадий уже знал, что это – член Реввоенсовета 16-й армии Григорий Константинович Орджоникидзе, которого все называли товарищем Серго.

– Товарищи красноармейцы! – начал свое выступление Орджоникидзе. – Положение Советской власти на огромной территории нашего государства очень сложное, а кое-где даже критическое. Здесь, на белорусской земле, бесчинствуют польские интервенты. Они убивают коммунистов, советских работников и мирных граждан, не согласных с произволом, который творят оккупанты.

На захваченных территориях поляки возрождают частную собственность, возвращая землю и имущество эксплуататорам трудового народа. И они не собираются стоять на месте, враги готовятся завоевать новые территории и установить там свои порядки.

Перед бойцами нашей 16-й армии, которая принимает на себя главный удар польских захватчиков на Западном фронте, стоит задача любой ценой остановить противника. Прямо скажу – задача эта непростая, и выполнить ее будет нелегко. Тем более, что помощи ждать не приходится.

Вы все прекрасно понимаете, что основные силы Красной армии прикованы сейчас к Южному и Восточному фронтам – они противостоят Деникину и Колчаку. На Юге сейчас особенно напряженная обстановка – белые уже на подступах к Курску и мечтают о том, как они войдут в столицу нашей Родины Москву.

– Вчера Михеев с Жабиным эту ситуацию обсуждали, – повернувшись к Аркадию, шепнул ему на ухо Сомов. – Михеев говорит: «Деникин скоро точно в Москве будет». А Жабин ему: «Да, кончилась, видать, Советская власть…»

– Совсем сдурели? – воскликнул Аркадий, да так громко, что несколько красноармейцев обернулись на его крик и зашикали.

– Слушай, Аркаш, – через некоторое время снова обратился к товарищу Виктор, – а правда, что будет, если белые все-таки возьмут Москву? Как думаешь?

– Да за такие разговоры под трибунал надо! Вот что я думаю! – вскипел Аркадий. – Тех, кто подобные слухи