Гайда! - Нина Николаевна Колядина

в Морском кадетском корпусе, и ему, как старшекласснику, уже присвоено звание гардемарина. Но ведь когда это было-то – еще до революции!

«Ну, так что ты о нем знаешь?» – снова спрашивает Зиновьев.

Аркадий молчит.

«То-то! – ухмыляется чекист. – А вот я знаю: бывший гардемарин Дорошевский теперь на белогвардейском юге против Советской власти воюет. И отец его, и вся семейка Дорошевских об этом знает, но скрывает правду! А ты говоришь – честный гражданин!»

Неожиданно в голове Аркадия всплывает еще один давний разговор с Костей, которому он тогда не придал особого значения. Его товарищ вскользь упомянул о том, что от Димы пришло известие о переводе Морского корпуса из Кронштадта куда-то на юг. Это было сразу после того, как большевики пришли к власти.

«Значит, Зиновьев прав – брат Лены сражается против Советов, – приходит к выводу Аркадий. – Что же это получается? Он в Белой армии, а я в Красной!»

«Дошло, наконец? – будто читая его мысли, снова ухмыляется начальник ЧК. – А ты все думаешь, почему от тебя эта девчонка нос воротит! Буржуи они и враги Советской власти – эти Дорошевские! Понятно тебе?»

Зиновьев в упор смотрит на Аркадия недобрыми, чуть навыкате глазами.

Не успевает тот сообразить, что ответить на вопрос начальника уездной чрезвычайки, как ход его мыслей прерывает оглушительный сигнал горна. И тут же – о чудо! – гири срываются с ног Аркадия. Он легко вскакивает с постели и в недоумении озирается по сторонам. Куда все пропало – белоствольные березки, сияющее над ними солнце, Всехсвятский храм, Лена, Зиновьев?

«Господи, это же сон!» – тут же понимает Аркадий, увидев, как разбуженные сигналом горна его товарищи проворно облачаются в форму.

Аркадий тоже начинает одеваться. Ему немного жаль, что сновидение оборвалось и он так и не узнал, удалось ли Лене открыть церковную дверь и что бы она стала делать, если бы у нее это получилось…

Курсантов поднимали в шесть утра. С этого момента их день был расписан по минутам.

То, что подготовка будущих командиров РККА потребует от парней немалых усилий, Аркадий понял сразу – как только они прибыли в Киев. Начальник курсов сказал, что обучение будет проходить в сжатые сроки – всего шесть месяцев. Это в лучшем случае. Если обстановка на фронтах обострится – а все к этому идет, – то учебную программу придется сократить до минимума. За время занятий курсанты должны изучить основы социально-политической и военно-технической подготовки, в которую входят такие разделы, как пулеметное дело, метание гранат, стрельба, конное обучение, пеший строй, ручная рубка, и многое другое.

Чтобы освоить намеченную программу, придется заниматься по двенадцать часов в сутки. Впрочем, такой подход к учебному процессу никого из курсантов не испугал, тем более, что некоторые из них на фронте уже много чего освоили. Их опыт пригодился и здесь, в Киеве, когда курсанты вступали в бой с петлюровцами, которые в светлое время суток словно растворялись среди населения хуторов, деревень и сел, а по ночам то и дело объявлялись в окрестностях города.

– Голиков, ты чего – никак не проснешься? – на всю спальню прогремел голос Рукавишникова. – А ну, шевелись быстрей!

Аркадий встрепенулся, мгновенно стряхнув остатки сна, и быстро натянул на себя одежду. Он понял, что разбудивший его сигнал означал вовсе не побудку, а боевую тревогу. До шести утра еще бы спать да спать – рассвет за окнами даже не занимался.

Вскоре его рота растянулась цепью вдоль кромки Кадетского гая. Караульные донесли, что там, по всей видимости, скрылись несколько человек, которых они заметили, но не смогли задержать возле одного из складов. Курсантам было приказано зря патроны не тратить – стрелять только на поражение, и они всматривались в темные промежутки между белыми стволами берез, пытаясь разглядеть прячущихся в роще бандитов.

– Да нет там никого, ушли уже, черти, – опуская винтовку, сказал стоявший рядом с Аркадием коренастый, крестьянского вида парень – зачисленный на курсы после участия в боевых действиях на Восточном фронте Михаил Кандыбин.

– Погоди, Мишка, что-то тут не так, – возразил незаметно подошедший к ним Рукавишников. – Не нравится мне все это…

– Есть! Там точно кто-то есть! – негромко вскрикнул один из курсантов. – Я видел какую-то тень!

– Да что ты там видел в такой темноте, – засомневался Михаил. – Показалось, небось.

Аркадий, прищурившись, вглядывался в березовую рощу, и вдруг заметил, как по одному из белых стволов скользнуло огромное – в рост человека – черное пятно.

– Точно есть! Я тоже видел! – шепотом, но так, чтобы его услышали стоявшие рядом товарищи, сказал он.

– Ложись! – громко крикнул Рукавишников, видимо, также заметивший какое-то подозрительное движение среди деревьев.

Едва курсанты бросились на землю, как из рощи раздались выстрелы. Было ясно, что стреляли не пять-шесть человек – именно столько бандитов, по словам караульных, они обнаружили у склада, – а, по меньшей мере, целая рота.

Аркадий услышал, как, падая, вскрикнул кто-то из парней. В голове у него мелькнула мысль: «Если бы не Сергей, нас бы всех тут быстренько уложили!»

Перестрелка длилась недолго. Курсанты берегли патроны – что толку палить по деревьям, бандиты все равно за ними спрячутся. Петлюровцы, поняв, что их план – расстрелять выстроившихся цепью курсантов – провалился, скрылись в глубине Кадетского гая.

– Мы же были перед ними как на ладони! А если бы из пулеметов по нам саданули? – негодовал Кандыбин, когда рота возвращалась в корпус. – Какому дураку пришло в голову такой приказ отдать – выставить нас в полный рост перед этими гадами?

– Известно какому – заместителю комбата по боевой подготовке, – отозвался Рукавишников.

– Рудскому, что ли?

– Ну да, кому же еще.

– И что ты обо все этом думаешь? – спросил товарища Михаил.

– А что тут думать-то? Контра он – этот Рудской, – со злостью сказал Сергей. – Как пить дать, в сговоре был с бандитами. Ясно ведь: они специально несколько человек к складу послали, чтобы потом всех нас к роще выманить и пострелять.

– Что делать будем? – спросил Кандыбин.

– Надо все это с комиссаром курсов обмозговать, – решил Рукавишников. – Прямо сейчас к нему и пойдем. Если наши догадки подтвердятся, разговор с Рудским будет коротким – к стенке гада.

«А ведь они правы, – размышлял Аркадий, прислушиваясь к словам шагавших рядом с ним старших товарищей. – Обстановка в городе напряженная: петлюровцы то и дело нападают. А крепкого гарнизона в Киеве нет – основные силы красных брошены на борьбу с Деникиным и Колчаком. Так что наши курсы для противника – сильная боевая единица. Среди курсантов много фронтовиков. Да и те, кто винтовки раньше в руках не держал, тоже уже поднаторели. Вот враги и строят планы, как бы всех нас перебить. И ведь находятся предатели, которые им в этом помогают! Неужели все-таки Рудской?»

Утром во время построения на