Гайда! - Нина Николаевна Колядина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аркадий обернулся и увидел, что Оксана, босая, в легкой блузке, в ситцевом платочке, небрежно наброшенном на выгоревшие на солнце волосы, спустилась с крыльца и идет в его сторону.
– А что, если погода испортится, то и копать нельзя? – спросил он подошедшую к нему женщину.
– Почему нельзя? Можно, – улыбнулась Оксана. – Но одно дело – из сухой земли картошку вынимать, и другое дело – из мокрой. Мало того, что тяжело это, так клубни еще и сушить придется, а то гнить начнут. А как сушить-то, если день и ночь лить будет?
Она посмотрела на лежавший перед Аркадием отрезок ткани и спросила:
– Над чем это ты тут колдуешь?
– Да вот, думаю: как разделить материю на пять частей, чтобы из каждой части можно было выкроить вот такую звезду.
Аркадий показал Оксане вырезанный из картона трафарет.
– А зачем делить-то? – удивилась женщина. – Из целого куска надо вырезать, чтобы лучик к лучику. Тогда точно материи хватит, останется даже.
Она приложила трафарет к краю сукна, взяла лежавший на столе карандаш и обвела звезду. Потом к ее контуру – «лучик к лучику» – снова приложила картонку.
– Вот так надо делать, – сказала Оксана и со словами: «На вот!» – сунула в руку Аркадия карандаш.
Вздохнув, он начал обводить трафарет по контуру. Придется, видно, не только себе, но и своим подчиненным вырезать и звезды, и треугольники.
– И куда ж вы такую красоту прилеплять будете? – наблюдая за его действиями, поинтересовалась женщина. – На фуражке не поместится – большая больно. На грудь, что ли?
– Нет, не на грудь. И не на фуражку, конечно. На ней звезда поменьше, – не отрываясь от работы, сказал Аркадий. – Эти знаки надо пришивать к левому рукаву форменной одежды. Сначала звезду, а под ней, чуть выше обшлага, другие знаки различия – треугольники, квадраты, ромбы.
– А зачем так много-то? – снова удивилась Оксана.
– Так ведь пришивают не все сразу! – засмеялся Аркадий и принялся разъяснять женщине, кому и какие нашивки следует носить в РККА:
– треугольник под звездой – это значит командир отделения, квадратик – командир взвода, два квадратика – командир роты, три – командир батальона, четыре – комполка…
– А у тебя сколько квадратиков? – остановила его Оксана.
– У меня пока не квадратики, а треугольники, – почему-то стушевался Аркадий. – Два. Как и положено заместителю командира взвода. Квадратик у моего командира, Василия Нечая – ну, того, который у тетки Марфы живет.
Аркадий начал было рассказывать Оксане о знаках различия, которые полагалось носить высшему командирскому составу – звездах еще большего диаметра и ромбах, но та опять его перебила:
– Ой, да разве ж я все это запомню! Ты мне лучше скажи, кто все эти вырезки вам будет пришивать?
– Как кто? – удивился на этот раз Аркадий. – Сами, конечно. Чего тут трудного-то? Кстати, спросить хотел: у вас черная краска есть?
– Посмотреть надо, может, и найдется. А краска-то тебе зачем?
– Эти знаки, после того как их пришьют, нужно еще черным контуром обвести. Так полагается. Можно, конечно, вышить окантовку, но это долго и мало кто умеет. Вот многие и обводят звезды и другие нашивки черной краской. И я так хочу сделать.
– Ну вот еще! Краской он будет обводить! – всплеснула руками Оксана. – Она ведь мажется, да и расплывется при стирке. Окантовочку вышить надо. Нитками. Только черными плохо – некрасиво будет. Может, другими какими можно? Желтенькими, например. У меня есть.
– Желтенькими нельзя, – покачал головой Аркадий. – Написано в приказе черными, значит, надо черными.
– Ну, черными так черными, – не стала спорить Оксана и, повернувшись к дому, громко крикнула:
– Гануся! Поди-ка сюда!
Не прошло и минуты, как на крыльце появилась темноволосая девушка лет шестнадцати – небольшого роста, тоненькая, но не худая, с красивыми, правильными чертами лица, покрытого ровным, золотисто-коричневатым загаром.
– Гануся, все книжки читаешь? Нет бы делом каким заняться, работы по горло, – начала журить дочку Оксана.
– Вы зачем меня звали? – перебила ее Ганна.
– Звали, значит нужно. Тут ребяткам помощь твоя требуется. Вышить кое-что надо, а они не умеют.
– А что нужно-то? – спросила девушка.
– Аркаша тебе скажет. Ну, так поможешь?
Ганна утвердительно кивнула.
– Вот и молодец. Ты ведь у меня рукодельница, – похвалила ее Оксана и спохватилась:
– Ой! Там ведь борщ на плите! Заболталась я с тобой, Аркадий. Пойду в хату.
Она торопливо направилась к дому.
– Оксана! – крикнул ей вдогонку Аркадий. – Мы вам поможем картошку выкопать! Обязательно!
Пока он ходил за формой и приводил ее в порядок, Ганна аккуратно вырезала из сукна пять звезд и несколько треугольников.
«Красивая какая, – подумал о девушке Аркадий, наблюдая за тем, как ловко она управляется с иголкой и ниткой. – Интересно, есть у нее кто-нибудь или нет…»
С тех пор, как он, Виктор и еще трое красноармейцев поселились у солдатской вдовы Оксаны, хозяйская дочка не раз попадалась ему на глаза. Они здоровались, но никогда не разговаривали и за одним столом еще ни разу не сидели. Все потому, что большую часть суток Аркадий проводил на позициях. Даже во время затишья нужно было проверять готовность отделений вести огонь в разных направлениях, если враг неожиданно атакует. Да и личный состав приходилось постоянно контролировать – иначе никакой дисциплины не добьешься.
Вернувшись с позиций, Аркадий чаще всего заваливался спать на сеновале. Сегодня, вместо того чтобы дрыхнуть без задних ног, он решил заняться нашивками. Очень уж ему хотелось появиться завтра в штабе с красной звездой на рукаве и треугольниками под ней. Вообще-то, комбат Лиходеев и начштаба Бондарь собирали командиров рот и комвзводов, но Нечай, сказав, что к завтрашнему утру точно не вернется, приказал своему помощнику быть в штабе вместо него.
Склонившись над гимнастеркой, Ганна делала стежок за стежком, не обращая на Аркадия никакого внимания.
– Вы любите читать? – чтобы как-то начать разговор, спросил он девушку.
Она молча кивнула.
– А какие книжки вам нравятся? – не отставал Аркадий. – Я вот приключения люблю. И про героев разных – смелых, добрых, справедливых, которые простым людям помогают.
Ганна оторвалась от работы, подняла голову, внимательно на него посмотрела и подумала: «Правильно Витя говорит – совсем еще мальчишка этот Аркаша. Ему бы в школе учиться, а он воюет…»
Аркадия же поразили глаза девушки – огромные, серо-голубые, с темными ободками вокруг радужки.
«Такие же красивые, как у Лены, – подумал он. –Только у Лены совсем темные…»
– Я больше стихи люблю, – ответила на его вопрос Ганна и снова склонилась над гимнастеркой.
– А кто из поэтов вам нравится? Небось, Пушкин, Лермонтов?
– Да, – кивнула Ганна. – Я их очень люблю. Хотя сейчас много новых поэтов появилось – тоже талантливых. Есенин, например. Знаете такого?
Аркадий задумался. Фамилия показалась ему знакомой, но стихов этого поэта он не читал, поэтому медлил с ответом и лишь после некоторого раздумья сказал:
– Вроде, слышал о нем в Москве…
Ганна опять оторвалась от
