Повесть о Роскошной и Манящей Равнине - Уильям Моррис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так говорил он, словно не думая ни о чем, кроме ужина и постели; но в душе его собирались надежда и страх, а сердце так колотилось, что кметь мог бы услышать биение. Однако старик, не заподозрив подвоха, кивнул головой и неспешно направился к дому.
Когда он достаточно удалился, Вальтер торопливо встал; он прихватил с собой ранец, где было немного сыра и сушеной рыбы да фляжка вина; еще был при нем короткий лук с колчаном стрел; на поясе же его висели прочный и добрый меч вместе с ножом, годным в лесу. Проверив все снаряжение, чтобы ничего не забыть, он быстро спустился с холма, при этом обнаружив, что горка укрывает его от взглядов охотников, если направиться прямо к расщелине, открывавшей путь к югу.
И вовсе не случайно направился он в эту сторону; выбор был мудр, ибо и кметь мог вернуться назад и заметить его, и кто-либо из оставшихся на охоте мореходов мог заметить его.
Сказать по правде, Вальтер знал, что они остановят его и воспротивятся подобному путешествию. Заметив вершины скал возле расщелины, он убедился, что увидит их и из самой чащобы, а потому не заблудится.
Не успев отойти намного, он услыхал клич рожков, прозвучавших в одном месте, и, поглядев назад между покрытых листвой ветвей, ибо находился в самой середине зарослей, увидел своих людей у холма; вне сомнения, они звали его. В своем укрытии Вальтер не опасался, что его заметят, но тем не менее залег ненадолго, а потом увидел, что люди его оставили горку и направились к дому кметя дружной гурьбой – трубя, но не рассеиваясь. Посему стало ясно, что отсутствие его еще не встревожило их.
Так продвигался он к расселине, и о путешествии сем сказать нечего, кроме того, что Вальтер достиг его в самом конце светлой части дня и сразу же вступил внутрь ущелья. По правде сказать, расщелина эта казалась проломом в горной стене… к ней подводил не ровный склон или горка, а россыпь камней, по которой ступать неудобно; Вальтеру даже пришлось потратить некоторые усилия. Но, одолев ее и оказавшись в самом ущелье, он нашел себе более легкий путь, оказавшийся поначалу похожим на грубую дорогу между двух каменных стен, посреди которой журчал ручеек. Посему, хотя ночь уже приближалась, Вальтер все шел и шел; не остановился он и по наступлении ночи, ибо сразу же после заката солнца на небо встала луна – круглая и ясная. Но наконец он ощутил, что зашел далеко и устал, так что мудрость требовала дать себе отдых. Посему Вальтер улегся на полоске травы между двумя камнями, съев сперва кое-что из припасов и запив водой из ручья. И как только он лег – если и были у него какие-то опасения, – усталость прогнала их, и Вальтер заснул глубоко и крепко, как у себя в Лангтоне-на-Водах.
Глава VIII. Вальтер пересекает пустынный край
Когда Вальтер проснулся, день еще не успел состариться. Он вскочил на ноги, подбежал к ручью, отпил воды из него, смыл с лица оставленные ночью следы и вновь отправился дальше. Часа через три дорога, все время поднимавшаяся кверху, вдруг стала круче, а стены по обоим краям ущелья начали опускаться, и опускались так, пока не сровнялись с тропою. Тут он увидел, что оказался на неровном горном перешейке без воды и травы. Впрочем, здесь, возле потока, то и дело попадались болотистые уголки, и в таких местах приходилось делать крюк, чтобы не замараться. Он все шел вперед, позволяя себе только самый маленький отдых, потребляя самые крохи припасов. День выдался спокойный и ясный, солнце ни на мгновение не исчезало из вида, и Вальтер шел прямо на юг. Весь день шел он, и не обнаруживал особых изменений в облике перешейка – путь его только кое-где становился чуть более пологим, а в других местах – более крутым.
Незадолго до наступления ночи он набрел на мелкую заводь – ярдов двадцати в поперечнике – и решил отдохнуть возле воды, хотя мог бы и идти дальше до конца дня.
Когда снова явился рассвет, Вальтер проснулся, встал и не стал тратить много времени на завтрак. Немедленно припустив вперед со всею быстротой, он сказал себе, что какие бы неприятности ни ждали его впереди, можно не ждать преследования со стороны моряков.
И все это время ему не попадалось более крупного четвероногого зверя, чем горный лис; однажды рядом пробежал заяц заморской породы; птиц было немного: одна или две вороны, длиннокрылый ястреб и пара орлов в небесных высях.
Третью ночь он также провел в каменистой пустыне, уводившей его все выше. Только к концу дня показалось ему, что крутизна подъема начала уменьшаться, в остальном ничто не переменилось: вокруг все тянулся бесконечный перешеек, откуда не было видно ничего, кроме близких окрестностей. На четвертую ночь он не нашел воды возле ночлега и проснулся от жажды, затосковав о воде еще в самое прохладное время.
К пятому утру склон вновь начал подниматься, и наконец, после долгого и утомительного перехода, к полудню, отягощенный жаждой, он наткнулся на ключ, бивший у подножья высокой скалы, а из чаши его неторопливо вытекала вода. Вальтер настолько хотел пить, что поначалу не думал ни о чем другом; полностью же утолив жажду, он увидел, что ручеек тоже течет на юг. Посему Вальтер продолжил путь с легким сердцем и потом неоднократно замечал новые ручьи, также текшие к югу. Он припустил из всех своих сил, но, невзирая на его быстроту и на то, что склон явно опускался к югу, ночь застала молодого человека посреди той же глуши. Словом, усталость заставила его наконец остановиться, и Вальтер улегся спать посреди, как показалось ему в лунном свете, неглубокой долинки, южный конец которой перекрывал гребень.
Спал Вальтер долго и пробудился, только когда солнце высоко поднялось на небо… и не было еще на земле столь чистого и ясного утра. Поднявшись, он поел от тех крох, которые у него еще оставались, запил пищу водою ручья, вдоль которого шел весь предыдущий вечер и возле которого заночевал. А потом отправился дальше, не имея в тот день особых надежд на какие-нибудь новости. Тем не менее, проделав некоторый путь, он заметил, что в воздухе вокруг
