Отстойник - Дикий Носок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одно было очевидно – они опоздали, придется ждать следующей аномалии. Эту новость все восприняли с плохо скрываемым облегчением. План был прост: при первых признаках формирования следующей воронки нужно было оказаться на вершине холма в центре бури. Эдуард полагал, что, как и у всякого порядочного торнадо, у аномалии есть зона затишья в центре – «глаз» бури. А что будет дальше – одному Богу известно.
***
Катя дико кричала, не помня себя от ужаса. Она ничего не видела и не слышала вокруг, кроме воя ветра. И чувствовала лишь крепко сжимающие её талию ноги сына и также изо всех сил прижимала его к себе. Тучи серой пыли, взбаламученные ветром, мгновенно забили ей рот и нос, залепили глаза и уши. Катю несло, крутило, ветрело и швыряло из стороны в сторону, словно на американских горках. И в какой-то момент произошло неизбежное – непреодолимая сила оторвала от нее Руслана и воровски утащила прочь. Катерина взвыла и снова открыла рот. Просачивающаяся даже сквозь плотно сжатые зубы пыль немедленно набилась в носоглотку так, что теперь девушка и вовсе не могла дышать. Продлись эта пытка минутой дольше, она умерла бы от удушья. Но в этот момент Катю последний раз тряхнуло, перевернуло и со всего размаха шмякнуло в воду.
Уровень воды оказался не выше колен, но глубже ноги тонули в чем-то мягком, склизком и вонючем. Катерина вскочила, выплюнула мутную жижу, набившуюся в рот вслед за пылью (неизвестно, что было хуже), и завертелась по сторонам: «Руслан! Руслан!» Вокруг было болото: буро-зеленое, с чахлыми кривыми деревцами на пригорках, сочащееся гнилью и вонью, будто протухший кусок мяса. Ядовитые испарения стояли в воздухе плотным облаком, делая его осязаемым. Что-то с шумом плюхнулось в воду у девушки за спиной. Увязая в иле, она опрометью бросилась туда, откуда лениво расходились бурые круги. Лихорадочно пошарив руками в воде, Катя ухватила и вытащила на свет . . . ногу: босую, в протертом до дыр черном носке, в неизвестно как удерживающейся штанине синих джинсов, сочащуюся кровью, вырванную, словно листок из блокнота. В шоке выронив свою находку обратно в воду, девушка никак не могла сообразить чья она. Точно не Руслана. Это была нога взрослого мужчины.
За спиной взвизгнули. Лючия, перемазанная болотной тиной сверху донизу, зажимала двумя руками рот, расширенными от ужаса глазами провожая плюхнувшуюся обратно в болото Катину чудовищную находку. Мгновение спустя она ринулась к месту падения и снова извлекла страшный трофей.
«Не Андрей, не Андрей,» – зашептала Лючия, попутно вознося на итальянском хвалу всем святым, каких знала.
«Действительно, это не Андрей,» – начала соображать Катя. – «Он был в брюках, и Эдуард тоже, в костюме. Черт! Это же …»
«Никита,» – выдохнули девушки одновременно, стоя по колено в воде и постепенно все глубже увязая в иле посреди бескрайнего болота с оторванной ногой наперевес. Первой опомнилась Катерина. Ужас снова навалился на нее, подобно падающей на плечи огромной океанской волне. Истошно вопя имя сына, она хаотично задергалась, бросаясь в разные стороны и, наверное, сошла бы с ума, если бы вскоре не услышала его отчаянный рев.
Их разбросало совсем недалеко, всего то в радиусе ста метров друг от друга. К счастью, никто не потерял сознания и не утонул в болоте. Отделались парочкой, скорее всего, сломанных ребер и ушибами. Даже Маал был цел, хотя и имел вид донельзя несчастный. Собравшись на относительно сухом пригорке, компания молча смотрела на принесенную Лючией и бережно положенную рядом ногу.
«Он ведь не может быть жив, правда?»
«Конечно нет. Если не умер от болевого шока, то от кровопотери. Или утонул. Надеюсь только, что это произошло мгновенно.»
«Надо его найти,» – неуверенно предложила Катя, тоскливо озирая унылые окрестности. Её подташнивало: то ли от сотрясения мозга, то ли от вида кровавых человеческих ошметков.
«Где? Он сейчас, наверное, на дне. Всплывет чуть позже. Если вообще всплывет. Может быть, все остальное вообще осталось с другой стороны.»
«А что мы будет делать с … этим?»
Ответить никто не взялся.
Небольшой бугор, поросший кривыми соснами с порыжевшей хвоей и утыканный колючими низкорослыми кустами, внезапно пришел в движение. Сосны заходили ходуном, затрясли ветвями, на земле захрустел многолетний слой прелых шишек, словно через бурелом пробирался огромный неповоротливый зверь. Компания путешественников сгрудилась у самой кромки воды, настороженно всматриваясь в заросли. Минуту спустя сосновые лапы разошлись, и показалась сопящая туша, выползшая из-под них на четвереньках. Совершенно очумевший, будто его прокрутили в центрифуге стиральной машины на максимальной скорости, с безумными глазами и запутавшейся во всклокоченной бороде травой, расхристанный, словно юродивый на паперти, Никодим в изнеможении привалился к коряге. Болотная тина зелеными соплями стекала по его некогда роскошному, расшитому восточному халату, который он с полным на то основанием считал удобнейшим облачением для солидного мужчины с чувством собственного достоинства.
«Вот те раз! А ты как тут оказался?»
«Да, как и Вы, знамо, через круговерть. Вот страху то натерпелся,» – ответил начисто растерявший купеческую спесь Никодим Савватеевич. – «Удержать хотел от смертоубийства. Ведь пропали бы ни за что, на про что. Не успел маленько. И как только жив остался?»
«Батюшки,» – отпрянул он, заметив, наконец, оторванную ногу, и размашисто перекрестился, встревоженно переводя взгляд с одного на другого. – «Это кто ж? А, понятно. Куда ж нас занесло, а, православные? Местечко то гиблое. Того и гляди лихорадку болотную подхватим.»
«Раньше надо было о здоровье думать,» – усмехнулся Никимчук. – «Это родина Маала. Ну, мы так полагаем, по крайней мере.»
Взгляды путешественников устремились к лежащему на земле Маалу. Вид у юноши был пренесчастный, словно у кота, талантливо изображающего голодный обморок. Эдуард уже привычно приступил к расспросам: «Маал, это твой мир? Ты уверен? Ты не говорил про болото.»
Приподнявшись на локте, тот укоризненно и жалостливо посмотрел на Эдуарда, словно все тот же кот, уже полчаса изображающий голодный обморок, а на бедственное положение которого все еще не обратили внимания злые хозяева. Протянув тонкую, дрожащую руку, он произнес только одно слово: «Дом.»
Люди послушно, будто собаки по команде, повернули головы в указанном направлении. Там, на горизонте, колеблясь в зыбком болотном мареве и слегка покачиваясь из стороны в сторону, высился гигантский рожок мороженого.
Болото.
«Дом?
