Проклятый дракон - Ника Андарова

Кажется, разум постепенно начал возвращаться к ней, вытесняя дурман цветов. Аэрин нервно сглотнула. Ее накрыло тяжелой волной понимания. Обряд. Воины. Женщины в шатрах, что ждут их. Встречают сильнейших. Горы, соединяющиеся с озерами. Одурманивающие цветы, что помогают расслабиться. Основа Сагдара.

Аэрин выронила злосчастный венок, стремительно направляясь к выходу. Это ошибка. И ей срочно нужно убраться из этого места и из этих шатров, из которых уже доносились приглушенные стоны.

Она уже была у выхода, когда ее перехватил новый воин, вошедший в шатер.

– Поймал тебя. Ты уже отдала свой венок? Какая шустрая, – прошептал ей на ухо незнакомец, прижавшись к ней всем телом.

В ответ Аэрин вцепилась зубами в руку, которую он положил ей на шею. Мужчина зарычал. Но не отпустил, еще сильнее обхватив ее.

– Строптивая, – выдохнул он, запуская руку под лиф ее платья. Сжал нетерпеливо.

Аэрин дернулась, и платье с глухим треском разошлось на ней. Она вскрикнула и попыталась вырваться.

– Я умею приручать таких, как ты, – вкрадчиво произнес он, сжимая ее еще крепче и проводя языком по ее обнаженной коже.

Аэрин неистово затрепыхалась в его руках. Ей хотелось отбросить его волной магии, как делали это на тренировочном поле. Но чтоб ее исчадия Мрака побрали, она не знала как! Самое неприятное было обладать магическим резервом и не уметь им пользоваться.

Неожиданно ее отбросило от воина. Она упала на землю, пытаясь удержать разорванный лиф платья. Когда она подняла голову, то столкнулась со взглядом штормовых и прожигающих темнотой глаз Шехара. Тело того, кто недавно держал ее в руках, лежало у его ног. Кажется, он дышал. Краем глаза Аэрин уловила ритмичные движения тел. Никого не беспокоило происходящее. Видимо, борьба за женщину здесь была сама собой разумеющейся.

Шехар стал медленно приближаться. Торс его был обнажен, тени играли на перекатывающихся напряженных мышцах.

«Шехар! Я могу попросить об отказе. Это ошибка. Он должен понять», – мелькнула в голове отчаянная мысль.

– Я не хочу в этом участвовать! Я хочу уйти!

– Ты пересекла круг. Ты хотела участвовать в обряде. И теперь ты принадлежишь этим землям.

Шехар угрожающе надвигался на нее. Неумолимо приближался, сверкая чернотой глаз. И Аэрин поняла, что он не пощадит.

Стоя на коленях, она медленно склонила голову и вся сжалась, придерживая разорванную одежду. Дыхание рывками. В голове вихрь мыслей. С ним невозможно сражаться. Слишком большой. Быстрый. Он на ее глазах сражался с шестью опытными воинами. Думай, Аэрин, думай!

Шехар остановился рядом с ней. Опустился на одно колено. Она вздрогнула, когда он обхватил ее волосы и намотал на свой кулак. Потянул, заставляя откинуть голову назад и взглянуть в его глаза. Его лицо было совсем близко, казалось, он вот-вот коснется ее.

– Шехар, пожалуйста, не надо, – умоляюще проговорила она.

– Ты пришла на обряд. Значит, разделишь эту ночь со всеми воинами, у кого хватит сил взять тебя.

– Тогда лучше убей меня, – прошептала она.

– Ты опять говоришь о смерти, эриконка. А надо было просто послушать меня и не идти сюда, – процедил он в ответ.

Он дышал тяжело и глубоко, она же – словно загнанный в ловушку зверь. Шехар отстранился, взгляд скользнул по шее вниз, на лиф платья, что она сжимала одной рукой. Правитель на мгновение замер. Она могла отчетливо видеть пульсирующую на его виске жилку. Вернулся обратно, задержавшись на ее полуоткрытых губах. Казалось, он вот-вот ее поцелует.

И, не теряя времени, одним рывком, она выплеснула смесь песка и камней, что сжимала в руке, ему в глаза. Хватка ослабла. Бежать!

На долю секунды ей показалось, что она вырвалась! Смогла! Она убежит. Подальше от этих распаленных недавним сражением воинов и их диких обрядов. Неважно, что с ней будет потом. Сейчас в голове билась лишь одна мысль – убраться из этого места как можно дальше.

Но у входа ее грубо схватили за локоть и дернули обратно. Аэрин забилась, отчаянно пытаясь вырваться!

– Отпусти меня, чудовище. Брать женщину силой – так поступают на ваших землях? Только слабак способен унизиться до подобного! Я не знала! Я не хочу в этом участвовать!

Шехар отстранился. Еле сдерживаемая ярость исказила его лицо. Челюсть сжалась. На секунду ей показалось, что он все-таки выполнит ее просьбу и убьет.

Шехар же выволок ее из шатра. Протащил по тропинке, усыпанной цветами. Так они и вышли из круга огней. Шехар, перепачканный кровью и землей. Аэрин, из последних сил удерживающая лиф платья, что вот-вот рисковало распасться на куски, вся в пыли и ссадинах. С мятыми грязными лепестками цветов в волосах, чей запах теперь казался приторным и удушливым. Он швырнул ее на землю к ногам людей, что стояли у выхода из круга. Колени больно ударились о камни.

– Ты назвалась дочерью Сагдара. Вошла в священный круг. И предала наш обычай – отказала воину в близости. Оскорбила того, кто кровью и силой добыл себе право участвовать в обряде. И в наказание ты на год станешь ахемташ и своим трудом будешь исправлять содеянное, приносить пользу землям, частью которых ты теперь стала и чьи традиции оскорбила! – Шехар нашел глазами Акриса. – Уведи ее отсюда. И отдай в распоряжение Найроби.

Акрис молча подошел и грубо поднял Аэрин на ноги. В тишине они покинули место обряда. Когда они спустились вниз, Аэрин заметила одинокую фигуру, стоящую у границы огненного треугольника. Рядом с ним полыхали костры, освещая застывшее, словно маска, лицо. Ордес стоял и задумчиво смотрел в пустоту.

***

– Ох и дел ты натворила, дитя.

Ворчание Найроби вывело Аэрин из транса, в котором она сидела вот уже час. Время остановилось. Кажется, была глубокая ночь. Она пыталась осмыслить, что произошло и как она во все это вляпалась.

– Бери вещи, размещу тебя в другой комнате.

Аэрин брать было нечего. В углу валялись перепачканные землей лохмотья, которые раньше были ее платьем. Птицы уныло летали среди грязных обрывков одежд. Казалось, они, как и Аэрин, пали духом, не в состоянии найти выход из злоключений, что сыпались на ее голову.

Она уже переоделась в простую одежду, в которой ходила до этого. Так что все, что она могла взять, уже было на ней.

Они спустились на нижние этажи, где располагалась кухня. А потом еще ниже. Она никогда тут не была. Камни местами потемнели. Было сыро. От стен отражалось гулкое эхо.

– Ты наказана. И теперь ты больше не гостья.

«Как будто до этого я была у них в гостях. Кажется, это называется «плен»?» –