Реквием по Марии - Вера Львовна Малева

Мария забилась в одну из самых сумрачных и отдаленных аллей Соборного сада. Оставшись одна, не прячась больше от испытующего взгляда Тали, предалась горьким, безнадежным размышлениям. Отрава, которую влили в душу оскорбительные слова доамны Томша, вылилась в поток слез и непрекращающуюся икоту. Подумать только! Чтоб так жестоко унизили! И за что? Что она сделала? И еще перед кем? Перед доамной Ниной, которую она так уважает! Отчаяние все еще владело ее душой, как вдруг где-то в глубине души родились звуки сладкой, резвой, неукротимой мелодии:

Звуки все нарастали и нарастали из глубины души, и постепенно от них становилось легче.

«Ах, это ведь «Маленькая ночная серенада» Моцарта, — вспомнила она. — Почему возникла в эти мгновения?»

И вдруг звонко, неукротимо рассмеялась, почувствовав себя как никогда счастливой. На нее смотрели молчаливые деревья, растущие вокруг. Они еще сохраняли нетронутой свою зеленую красу, но в этой красоте чувствовались неподвижность и непривычный покой. Может, отдыхали душой после духоты и слепящего летнего солнца. И их густая, мягкая тень, тишина и величие, веющие от них, полностью ее успокоили. Хотя что, в сущности, случилось? Эта барыня, доамна Томша, сказала чистую правду. Что общего может быть между дочерью грузчика и сынком бояр? Странно, что не приняла более суровых мер, а только пришла излить досаду на голову доамны Нины! Но кто мог знать тогда, в трамвае, какое сокровище перед нею? Только в одном не права барыня. Ей, Марии, давно уже тошно с этим недоумкой Кокой! Ни одного стихотворения не помнит! Образованный! Куда ему сравняться в этом смысле хоть с тем же неней Миту! Тот, когда начнет петь романсы под гитару, просто сердце разрывается. Как она сказала? Окрутить ее Коку? Но более всего права доамна Нина. Другие, ох совсем другие у нее идеалы. Ладно, но почему тогда она продолжает с ним встречаться? Гуляет по городу, ходит в кино. Просто так. По привычке. Не прогонять же, если ждет ее у выхода из собора или на трамвайной остановке. Шла с ним точно так же, как пошла бы с Тали или с Ривой. Казалось бы, одно и то же, но вот поди ж ты: то да не то. Да. С сегодняшнего же дня нужно перестать ходить на свидания, которые назначает. Пусть стоит в холле кинотеатра «Одеон», пока уши не вырастут. После этих оскорбительных слов матери видеть его больше не хочет. Она уже не помнит всего, что говорила та, но в душе до сих пор остался осадок после услышанного. К тому же теперь у нее и времени на свидания не будет. Завтра-послезавтра начнутся занятия. Лекции, репетиции, куча забот. Будет не до прогулок.

Как обычно, Кока забыл почистить ботинки. Теперь за это достанется. Или углядит классный руководитель, или попадет дома от мамы. В кармане формы он нащупал три леи. Часть их придется выбросить на ветер. На углу Александровской и Пушкинской три брата-чистильщика были на страже, каждый на своем углу. Кока направился к тому, что поблизости, находившемуся невдалеке от Епархиального зала. В это мгновение на глаза ему попался человек, которого именовали «Красная шапка». Белые буквы на канте ярко-пурпурной фуражки так и запрыгали перед глазами, чтоб потом спокойно занять подобающие им места, образовав вполне понятное слово «посыльный». Усатый лениво переговаривался с чистильщиком. Ни у того, ни у другого клиентов еще не было. Слишком ранний час. Барыни покуда спят, господа, из числа тех, что могли послать любовную записку, торопились в конторы. Внезапно в голову Коки пришла ошеломляющая мысль. Он напишет письмо Марии и пошлет его с «Красной шапкой». Будет романтично, солидно, элегантно. Консерватория, правда, находилась совсем рядом, и можно было с глазу на глаз сказать все, что нужно. Но с какого-то времени Мария явно избегает его. Он, как обычно, несколько раз ждал ее то у выхода из консерватории, то в Соборном саду, но Мария или вовсе не выходила, или показывалась вместе со стайкой подруг и проходила мимо, делая вид, что не замечает его. Такое поведение унижало парня, и, наверное, нужно было со всем этим покончить, а то и дать понять, что не на шутку рассердился. Однако подмывало любопытство, желание узнать, что все-таки произошло, что заставило ее так измениться к нему.

Да, послать письмо через «Красную шапку» — это идея. Будет вынуждена принять и написать ответ. Не положено не отвечать на письма, принесенные «Красной шапкой». Он свернул с дороги и подошел к киоску Бретина на углу улицы Гоголя. Опаздывал в лицей, но это почему-то не беспокоило. Пусть у него не чищены ботинки, не было больше сил терпеть вечные замечания классного наставника; в конце концов он уже настолько взрослый человек, что даже прибегает к услугам «Красной шапки». Кока подождал, пока киоскер обслужил двух офицеров, постоянных клиентов, покупавших здесь сигареты, и попросил конверт и листок почтовой бумаги. Можно было, конечно, вырвать из тетради, но это выглядело бы не так шикарно. Усевшись на скамью в Общественном саду, он накатал страстное, но вместе с тем и полное упреков письмо, кончавшееся следующими словами: «Мне начинает казаться, что ты — из тех женщин, у которых нет души, но не чести, чтоб не ответить потерявшему покой человеку, все еще обожающему тебя». Подумав минутку, он добавил: «Тем более что из-за письма мне пришлось пропустить первый урок». Пусть знает, на какие жертвы ради нее способен. Хорошо бы еще, если б узнала, что тратит на письмо последние деньги. Ну да черт с ними.

«Красная шапка» был отнюдь не в восторге от вновь обретенного клиента. От него много не заработаешь, а в это время можешь пропустить солидное дело.

— Почему бы молодому барину самому не отнести это письмо? — почти просительным тоном проговорил он. — Консерватория совсем рядом, в двух шагах. Вон крыша виднеется.

Кока возмутился:

— Как ты смеешь советовать мне, что делать! Ты посыльный или нет? Или больше не хочешь стоять на этом углу? Не бесплатно же отнесешь, заплачу, как положено!

И,