Волки скалятся в тенях - Рената Вотинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Алиса, не закрывай глаза, — Друг был таким далеким и незначительным в тот момент. Его ждет другая жизнь. — Алиса, умоляю останься со мной. Не бросай меня в непроглядной тьме.
— Я хочу спать, — уже молила Алиса его отстать от нее, оставить в покое. Глаза слипались, рассеивая свечение изумруда. Алиса сжала ткань платья в районе живота, не способная кричать. Как же она устала.
— Прошу, милая, не улетай от меня, — Друг трясся внутри. — Ты — все, что мне нужно в этой жизни.
У Алисы не было сил даже на то, чтобы дать волю слезам. Болезненный спазм скрутил ее органы внутри, что Алису чуть не стошнило. Нет, нет, нет. Алиса никогда не оставила бы Друга. Она не хотела оставаться без него.
Он должен.
Он должен жить.
— Алиса, я помогу тебе, — словно молитву шептал он ослаблено. — Я спасу тебя.
Нет, нет, нет.
«— Я спасу тебя».
«— Твоя очередь жить. Мы столько не успели сделать вместе: построить ферму в Мекролве, о котором мечтали, разбить заржавевшие оковы власти, возродить Притон Гончих».
— Назови мое имя, — захлебывался Друг. — Позови меня по имени, Алиса. Я не хочу умирать безымянным.
«— Имя? Какая странная просьба» — рассеянно думала Алиса, сгребая последние крохи тускнеющего сознания.
— Позволь узнать мне мое имя, — все больше угасал Друг. — Дай мне умереть со знанием, кто я такой.
— Блэкроу, — последнее, что сказала Алиса в тот вечер.
Вечер, когда Друг умер.
13 глава. Клятва Звездных Всадников
Дуло его ружья уверенно глядело в грудь Джонатана. Нет, он целился в сердце не человека, а чудовища, монстра, даже зверь по сравнению с ним обладал большей человечностью, чем его старый друг. Дмитрий ждал этой судьбоносной встречи много лет. Как паук плетет свою паутину, так и он искусно сплетал в своем воображении столкновение с собственным прошлым. Ажур мести сшивался из неисчисляемого количества пыток, что Дмитрию удалось познать в тюрьме, куда его забросил не чужак, а тот, кого он считал братом.
Тот, кто убил его семью.
Тот, кто втоптал его в пыль красного песка пляжа, на котором они, будучи детьми, проводили дни напролет. В алые песчинки он раздробит кости Джонатана.
Но если мстительное хладнокровие уже застудило реки теплых чувств и той товарищеской любви, то почему же он до сих пор не решился нажать на курок? Почему он продолжает говорить с ним?
Алиса осторожной поступью лани, находящейся меж двух охотников, обошла Вильцгейма. Дмитрий краем глаза наблюдал за ее плавными и оточенными движениями. Она словно не шла, а танцевала на могильной плите. Однако стоило ему завидеть револьвер, о котором Джонатан с такой теплотой всегда отзывался — последнее, что ему осталось от отца —, наставленный на некогда товарища, а теперь на волка в овечьей шкуре, все внутри Дмитрия похолодело. Все его нутро воспротивилось подобному жесту со стороны девчонки. Его скользкие пальцы с жадностью вцепились в ружье, как утопающий в трясине за хлипкую веточку, не способную его спасти.
«Потомок серебряной девы пострадать не может».
«Твои руки созданы для косы, рассекающей звезды, как смерть обрывает нити жизни, но не для убийства того, в чьих венах струится жидкое серебро».
«Прах к праху, но ее потомок не феникс».
Чужие голоса, звучащие скорее, как эхо далеких странников, нежели что-то близкое, зажужжали вокруг. Они пчелами залезли под черепную коробку, и начали жалить один за другим, нашептывая ядовито вещи, о которых Дмитрий и думать не желал. «— Откровенный бред» — безуспешно попытался он отмахнуться от безумия, что им овладело. Он свихнулся, не иначе! Неминуемая сладость мести затуманила его рассудок, что он уже сам себе не принадлежал!
«Даже та, что ты служить обязан, не властна над кровавой клятвой».
Не шепот — осязаемый шлейф ласкал его слух, как раздался выстрел. Руки Дмитрия сами повернули оружие в противоположную сторону. Дуло ружья взяло левее, а палец тут же нажал курок. У него не было и секунды на раздумья. До жути знакомый запах пороха защекотал ноздри, вырывая из лап странного наваждения, обрезав нити кукольника, управляющего им, и взгляд Дмитрия последовал в направлении ружья, что уже стало продолжением его самого.
На Алисе было черное платье, однако даже при таком слабом освещении ему удалось разглядеть, как ткань темнеет в области живота. Несколько секунд девица еще простояла, не осознавая, что ее только что напичкали свинцом.
Дмитрий в жизни не забудет тот глубокий взгляд, и бушующее море, обернувшееся пеной уходящих волн.
Гулкий звук падения будет преследовать его каждую ночь. Она упала тряпичной куклой, как мешок с ненужными вещами летит с окна — так и она приникла к полу. Казалось, деревянный пол обернулся могильной землицей.
— Что ты наделал?! — Джонатан подлетел к хрипящей на полу девушке. Ее глаза закатились, что были видны одни белки, а ногти впивались в паркет, словно в мягкое одеяльце, из-за чего ноготки ее ломались с характерным хрустом. Алые ленты, что должны быть вплетены в шелковистые волосы, а не проистекать из ее хилого тельца, вливались в щели между досок.
«Что я наделал?» — Дмитрий откинул от себя ружье, словно оно разъедало его кожу кислотой. Джонатан склонился над Алисой, ощупывая ее лоб и перехватив запястье, дабы проверить пульс. Хотя ее дыхание еще свистело соловьем с переломанным позвоночником.
Теперь он тоже убийца.
Но убил он вовсе не того человека, которого желал узреть в гробу, сколоченным наспех в безымянной могиле.
— Ты доволен? — Оскалился Джонатан, ласково укладывая девичью голову к себе на колени. Он накрыл ее ладонь на животе своей и тени поползли к ним, однако не смели заползать на Алису. — Ты лишил меня той, кем я дорожил больше прочих. Твоя месть оказалась более изощренной, чем я предполагал.
Дмитрий не слышал, и слышать не хотел, как голос Вильцгейма скорбно скрежетал кинжалом об точильный камень. Из дальнего угла, где находился застекленный книжный стеллаж, начали клацать массивные челюсти зверя. Волк с черной лоснящейся шерстью гордой походкой выполз из стены, вобрав в себя тень, оставив за собой оголенную поверхность без капельки мрака.
Прищуренные глаза блистали ониксом, а на макушке между ушами сидел ворон, беспокойно вертящий головой в разные стороны. Клюв птицы был плотно прикрыт, пока пернатая не решилась издать пронзительное «кар», видимо, дав этим команду зверюге, чей оскал жутко напоминал Джонатана.
Волк перенес опору на задние лапы и сделал бросок в
