ОСКОЛКИ ЧЕСТИ - Лоис Буджолд

- Бетанская сентиментальность в действии, сэр? Вам не кажется, что это немного неуместно на императорской службе?

Форкосиган улыбнулся и сузил глаза.

- Бетанское неподчинение, доктор? - произнес он, копируя тон хирурга. - Будьте любезны направить свою энергию на исполнение приказов, а не на сочинение отговорок.

- Черт, да ведь гораздо легче просто открыть крышки. Что вы собираетесь делать с ними, когда они… завершатся, или как там это называется? Кто возьмет на себя ответственность за них? Мне понятно ваше желание произвести впечатление на подружку, но подумайте о будущем, сэр!

Форкосиган сдвинул брови и глухо зарычал. Хирург отшатнулся. Форкосиган замаскировал рычание кашлем и сделал глубокий вдох.

- Это моя проблема. Мое слово. Ваша ответственность на этом закончится. Двадцать пять минут, доктор. Если прибудете вовремя, то я позволю вам лететь внутри катера. - Он оскалил зубы в неприкрыто агрессивной усмешке. - Когда установите их в госпитале, можете взять увольнение на три дня, если захотите.

Хирург, неохотно сдаваясь, пожал плечами и пошел укладываться.

Корделия проводила его полным сомнения взглядом.

- Думаешь, он остынет?

- Да, ему просто нужно дать время рассмотреть проблему с другой стороны. По прибытии в Форбарр-Султану он уже будет вести себя так, будто этот проект был его личной идеей и он сам изобрел… маточные репликаторы. - Взгляд Форкосигана снова обратился к плавающей платформе. - Вот проклятущие штуковины…

Вошел охранник.

- Прошу прощения, сэр, но пилот эскобарского катера спрашивает капитана Нейсмит. Они готовы к вылету.

Возникший на коммуникационном мониторе Куэр отрапортовал:

- Сэр, капитан курьерского корабля на линии.

Корделия глянула на Форкосигана с беспомощной досадой - «ну что тут поделаешь!», - и он едва заметно покачал головой, соглашаясь с нею; затем оба молча вернулись к исполнению своих обязанностей. Она размышляла над последним выпадом доктора. «А нам казалось, что мы так осторожны! Нам определенно нужно что-то делать с нашими чересчур откровенными глазами».

ГЛАВА 12

Корделия летела домой вместе с двумястами других пассажиров, по большей части эскобарцев, на спешно переоборудованном для этих целей таукитянском пассажирском лайнере. Бывшие военнопленные коротали время, делясь воспоминаниями и обмениваясь впечатлениями о пережитом - этими сеансами, как она довольно быстро сообразила, исподволь руководили многочисленные психоофицеры, присланные эскобарцами вместе с кораблем. Вскоре ее молчание стало выделяться на общем фоне, и Корделия научилась распознавать ненавязчивые приемы сгона пациентов на якобы импровизированные сессии групповой терапии, и увиливать от них.

И это еще не все. Она обнаружила, что за ней тихо, но неотвязно следует яснолицая молодая женщина по имени Ирен, которой, по всей видимости, поручили заняться ею. Она появлялась рядом с ней в столовой, в коридорах, в комнатах отдыха, всегда с новым предлогом для начала беседы. Корделия по возможности избегала ее, а когда ей это не удавалось, то она ловко (а порой и грубо) переводила разговор на другие темы.

Через неделю девушка растворилась в толпе, но, вернувшись однажды в свою каюту, Корделия обнаружила, что ее прежнюю соседку сменила новая: сдержанная пожилая женщина с твердым взглядом, одетая в гражданский костюм; она была не из числа бывших военнопленных. Корделия улеглась на кровать и угрюмо наблюдала, как та распаковывает вещи.

- Привет, я - Джоан Спрейг, - жизнерадостно представилась женщина.

Ладно, пора расставить точки над «i».

- Добрый день, доктор Спрейг. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что вы босс Ирен?

Спрейг помолчала.

- Вы совершенно правы. Но я бы предпочла, чтобы наше общение было непринужденным.

- Нет, все несколько иначе. Вы предпочитаете, чтобы оно выглядело непринужденным. Это разные вещи.

- Вы очень интересная личность, капитан Нейсмит.

- Ну, скорее, это больше относится к вам, чем ко мне. Предположим, я соглашусь поговорить с вами. Вы отзовете остальных своих ищеек?

- Я здесь для того, чтобы слушать вас - но только тогда, когда вы будете готовы говорить.

- Ну так спрашивайте меня. Давайте побыстрее покончим с этим и успокоимся наконец. - «Мне бы действительно не мешало бы подлечиться, - тоскливо подумала Корделия. - Я чувствую себя так паршиво…»

Спрейг уселась на кровать, на губах мягкая улыбка, в глазах - пристальное внимание.

- Я хочу помочь вам вспомнить, что произошло с вами в то время, пока вы были в плену на барраярском флагмане. Какими бы ужасными ни были эти воспоминания, осознать их - значит сделать первый шаг к исцелению.

- Э-э, кажется. у нас противоположные намерения. Я с необычайной ясностью помню все, что со мной произошло в то время. Мне не составляет никакого труда довести происшедшее до своего сознания. Чего бы я хотела, так это забыть обо всем хоть ненадолго, чтобы спокойно спать по ночам.

- Понятно. Продолжайте. Почему бы вам не рассказать о том, что с вами произошло?

Корделия вкратце пересказала события, начиная с момента нуль-перехода от Колонии Бета и вплоть до убийства Форратьера, но оборвала рассказ перед появлением Форкосигана, проговорив неопределенно:

- Потом я пару дней пряталась по закоулкам корабля, но в конце концов меня поймали и снова заперли на гауптвахте.

- Ясно. Стало быть, вы не помните, как вас пытал и насиловал адмирал Форратьер, и не помните, как вы убили его.

- Меня не пытали. И я его не убивала. По-моему, я довольно ясно это объяснила.

Доктор печально покачала головой.

- Мне сообщили, что барраярцы дважды забирали вас из лагеря. Вы помните, что с вами тогда происходило?

- Да, конечно.

- Можете рассказать об этом?

- Нет, - уперлась Корделия. Для эскобарцев тайное политическое убийство принца ничего не значит - едва ли они могут ненавидеть барраярцев сильнее, чем ненавидят сейчас. Но даже простой намек об этом способен разрушить хрупкий гражданский мир Барраяре. Беспорядки, армейские мятежи, свержение императора - и это будут еще цветочки в сравнении с тем, что может случиться дальше. Если на Барраяре разразится гражданская война, разве Форкосиган не может погибнуть в ней? «Господи, пожалуйста, - устало думала Корделия, - не надо больше смертей…»

Спрейг выглядела чрезвычайно заинтересованной. Корделия почувствовала себя загнанной в ловушку и попыталась загладить свою оплошность.

- Один из моих офицеров погиб во время бетанской экспедиции на эту планету… надеюсь, вы знаете об этом? - Врач кивнула. - По моей просьбе было изготовлено надгробие на его могилу. Вот и все.

- Я понимаю, - вздохнула Спрейг. - У нас тут был еще один случай вроде вашего. Девушка тоже была изнасилована Форратьером, или кем-то из его людей, а барраярские медики подчистили ей память. Полагаю, они пытались уберечь его репутацию.

- О, кажется, я встречалась с ней на флагмане. И еще она была в моей палатке, правильно?

Спрейг сделала неопределенный жест в знак того, что это профессиональная тайна, однако удивление, мелькнувшее ее в глазах, подтвердило догадку Корделии.

- Вы правы насчет нее, - продолжала Корделия. - И я рада, что она получает необходимую помощь. Но со мной вы ошибаетесь. И относительно репутации Форратьера вы тоже заблуждаетесь. Единственная причина, по которой разошлась эта дурацкая история обо мне, кроется в том, что в глазах большинства быть убитым слабой женщиной еще позорнее, чем собственным солдатом.

- Одних только физических доказательств, полученных при медосмотре, достаточно, чтобы усомниться в этом, - сказала Спрейг.

- Какие еще доказательства? - оторопела Корделия.

- Доказательства пыток, - ответила врач с мрачным, даже несколько разгневанным видом. Корделия сообразила, что этот гнев направлен не на нее.

- Что? Меня не пытали!

- Пытали. И подтерли вам память - блестящая работа. Какая гнусность… Но они не смогли скрыть следов физических повреждений. Вам известно, что у вас была сломана рука, переломано два ребра, что у вас многочисленные синяки на шее, ушибы на голове, на руках - вообще на всем теле? А биохимический анализ свидетельствует о крайнем стрессе, сенсорном голодании, значительной потере веса, нарушениях сна, избытке адреналина… мне продолжать?

- Ах, - сказала Корделия. - Это.

- «Ах, это»? - повторила доктор, вскинув бровь.

- Это я могу объяснить, - поспешно заверила ее Корделия. Она коротко рассмеялась. - В некотором смысле вина за это лежит на вас, эскобарцах. Во время отступления я находилась в тюремной камере на флагмане. Корабль был подбит - и все в нем встряхнуло, как камушки в банке, включая и меня. Вот откуда у меня переломы и все остальное.