ОСКОЛКИ ЧЕСТИ - Лоис Буджолд

- Адмирал Форратьер.

«Бедная зарезанная жаба. Знаешь, я верю, что ты говорил правду: ты должен был когда-то любить Эйрела, чтобы так его возненавидеть. Интересно, что от тебе сделал? Скорее всего, отверг тебя. Эту боль я могу понять. Возможно, между нами все же есть нечто общее…»

Мехта подкрутила другой регулятор, снова нахмурилась, повернула обратно.

- Адмирал Форкосиган.

«Ах, любимый, будем верны друг другу…» Борясь с усталостью, Корделия попыталась сосредоточиться на голубом мундире Мехты. Да, если она начнет бурить здесь свою скважину, у нее просто гейзер забьет… Скорее всего, она уже знает об этом - вон опять кинулась что-то записывать…

Мехта бросила взгляд на хронометр и подалась вперед с возросшим вниманием:

- Давайте поговорим об адмирале Форкосигане.

«Давайте не будем», - подумала Корделия.

- А что?

- Вы не знаете, он много работает с разведкой?

- Не думаю. Кажется, в основном он занимается тактическим планированием в генштабе, если только… если только его не посылают в патрулирование.

- Мясник Комарра.

- Это гнусная ложь, - не задумываясь, брякнула Корделия и сразу же пожалела об этом.

- Кто это вам сказал? - спросила Мехта.

- Он сам.

- Он сам. Ага.

«Ты у меня еще получишь за это «ага»… нет. Сотрудничество. Спокойствие. Я совершенно спокойна… Скорей бы уж она докурила или затушила эту штуку. От дыма глаза щиплет.

- Какие доказательства он вам предоставил?

«Никаких», - только сейчас сообразила Корделия.

- Наверное, свое слово. Слово чести.

- Довольно-таки эфемерное подтверждение. - Она сделала еще одну пометку. - И вы поверили ему?

- Да.

- Почему?

- Это… согласовалось с впечатлением, сложившемся после знакомства с ним.

- Кажется, вы целых шесть дней находились у него в плену во время той экспедиции?

- Совершенно верно.

Мехта рассеянно постучала по столу световым пером и задумчиво хмыкнула, глядя сквозь Корделию.

- Похоже, вы твердо убеждены в правдивости этого Форкосиган. Вы не допускаете мысли, что он когда-либо лгал вам?

- Ну… да, в конце концов, я же вражеский офицер.

- И все же вы безоговорочно верите его утверждениям.

Корделия попыталась объяснить:

- Для барраярца клятва - нечто большее, чем просто смутное обещание, по крайней мере для людей старого типа. Господи, да у них даже все правление на этом основано: клятвы верности и все такое прочее.

Мехта беззвучно присвистнула:

- Так вы уже одобряете их форму правления?

Корделия неловко поерзала.

- Ну, не то что бы… Я просто начинаю немного понимать ее, вот и все. Должно быть, это очень сложный механизм.

- Так по поводу этого «слова чести»… Вы верите, что он никогда не нарушает его?

- Ну…

- Значит, нарушает.

- Да, я была тому свидетельницей. Но это далось ему дорогой ценой.

- Значит, он нарушает клятвы за определенную плату.

- Не за плату. Я сказала «дорогой ценой».

- Не улавливаю разницы.

- «Плата» - это когда вы что-то получаете. «Цена» - когда что-то теряете. Там, при Эскобаре, он потерял… многое.

Разговор соскальзывал в небезопасную область. «Надо сменить тему, - сонно подумала Корделия. - Или вздремнуть…» Мехта снова бросила взгляд на часы и внимательно вгляделась в лицо Корделии.

- Эскобар, - произнесла Мехта.

- Знаете, ведь Эйрел честь свою потерял при Эскобаре. Он сказал, что когда развяжется со всеми делами, то поедет домой и напьется. Думаю, Эскобар разбил его сердце.

- Эйрел… Вы называете его по имени?

- А он зовет меня «милый капитан». Мне кажется, это довольно забавно. Весьма саморазоблачительно, в некотором смысле. Он и в самом деле считает меня женщиной-солдатом. Форратьер снова оказался прав… наверное, я действительно стала для него решением проблемы. Что ж, я рада…

В комнате становилось жарко. Корделия зевнула. Струйки дыма окутывали ее, словно усики плюща.

- Солдат.

- Знаете, он ведь на самом деле любит своих солдат. Он исполнен этого своеобразного барраярского патриотизма. Вся честь - императору. Мне кажется, император едва ли заслуживает этого…

- Император.

- Бедняга. Мучится не меньше Ботари. Наверное, такой же чокнутый.

- Ботари? Кто такой Ботари?

- Он разговаривает с демонами. И они ему отвечают. Вам бы понравился Ботари. Эйрелу он нравится, и мне тоже. Отличный попутчик для вашей следующей прогулки в ад. Знает тамошний язык.

Мехта нахмурилась, снова покрутила регуляторы и постучала по экрану длинным ногтем. Вернулась к предыдущему вопросу:

- Император.

У Корделии слипались глаза. Мехта запалила вторую сигарету и положила ее рядом с окурком первой.

- Принц, - произнесла Корделия. «Нельзя говорить о принце…»

- Принц, - повторила Мехта.

- Нельзя говорить о принце. Эта гора трупов. - Корделия щурилась от едкого дыма. Дым? Странный, ядовитый дым от сигарет, которые закуривают и больше ни разу не подносят ко рту…

- Вы… одурманиваете… меня… - Ее перешел в полупридушенный вопль, и она, пошатываясь. поднялась на ноги. Воздух был густым как клей. Мехта подалась вперед, приоткрыв рот от напряжения. Когда Корделия метнулась к ней, она от неожиданности вскочила с кресла и попятилась.

Корделия смахнула прибор со стола и упала на пол следом за ним, колотя его правой, здоровой рукой.

- Нельзя говорить! Не надо больше смертей! Вы меня не заставите! Все сорвалось… У вас это не пройдет, мне так жаль, сторожевой пес, помнит каждое слово, простите, застрелить его, пожалуйста, поговорите со мной, пожалуйста, выпустите меня, пожалуйста выпустите выпуститеменя…

Мехта пыталась поднять ее с полу, что-то приговаривая, успокаивая ее. До Корделии долетали обрывки фраз, пробивающиеся сквозь ее собственный лепет:

- …не должны были… идиосинкразическая реакция… очень необычная. Пожалуйста, капитан Нейсмит, лягте, успокойтесь…

В пальцах Мехты что-то сверкнуло. Ампула.

- Нет! - закричала Корделия, переворачиваясь на спину и отбрыкиваясь. Она попала по руке врача, и ампула пролетела через всю комнату, закатившись под низенький столик.

- Не надо лекарств, не надо, нет, нет, нет…

Сквозь оливковый загар Мехты проступила зеленоватая бледность.

- Хорошо! Успокойтесь! Просто лягте… вот так, хорошо…

Она кинулась к кондиционеру, включив его на полную мощность, и затушила вторую сигарету. Воздух быстро очистился.

Корделия лежала на кушетке, пытаясь выровнять дыхание и дрожа. Так близко… она была так близка к тому, чтобы предать его… а ведь это был только первый сеанс. Постепенно она остыла, в голове слегка прояснилось.

Она села и спрятала лицо в ладонях.

- Это была грязная уловка, - монотонно проговорила она.

Мехта улыбнулась, с трудом скрывая возбуждение.

- Ну, возможно, отчасти. Но это был невероятно продуктивный сеанс. Гораздо более продуктивный, чем я ожидала.

«Еще бы, - думала Корделия. - Небось, наслаждалась моим спектаклем?»

Опустившись на колени, Мехта собирала обломки своего записывающего устройства.

- Простите за разбитый прибор. Не представляю, что нашло на меня. Я уничтожила ваши результаты?

- Да, вы должны были просто заснуть. Странная реакция. Но все в порядке. - Она победоносно вытащила из обломков неповрежденный картридж с данными и осторожно положила его на стол. - Вам не придется проходить через это снова. Все данные целы. Отлично.

- И какие же предварительные выводы вы делаете? - сухо поинтересовалась Корделия, не отнимая рук от лица.

Мехта разглядывала ее с профессиональным интересом.

- Вы, без сомнения, самый сложный случай, с каким мне доводилось сталкиваться. Но теперь-то у вас должны исчезнуть последние сомнения в том, что барраярцы… э-э… насильственно изменили ваше мышление. Прибор буквально зашкаливало. - Она уверенно кивнула.

- Знаете, - сказала Корделия, - Я не восторге от ваших методов. Я питаю… особое предубеждение к использованию на мне наркотических препаратов без моего согласия. Я думала, это противозаконно.

- Но иногда необходимо. Данные гораздо чище, если испытуемый не знает о наблюдении. Это считается вполне этичным, если впоследствии согласие получено.

- Согласие задним числом, вот как? - промурлыкала Корделия. Ярость и страх двойной спиралью вились вдоль ее позвоночника, сжимая его все туже и туже. Ей стоило больших усилий сохранять на лице улыбку, не позволяя ей превратиться в оскал. - Такая юридическая концепция мне никогда даже в голову не приходила. Звучит… почти по-барраярски. Я не желаю, чтобы вы мною занимались, - резко добавила она.

Мехта сделала пометку в блокноте и с улыбкой подняла голову.

- Это не выражение эмоций, - подчеркнула Корделия. - Это официальное требование. Я отказываюсь принимать от вас дальнейшее лечение.