Холод и яд - Виктория Грач

сторону все дела и вытащил чистый лист, Светлаков придавил его вычурной ручкой.

– Пиши.

– Что писать-то? – растерянно пожал плечами Артём, но ручку всё-таки взял и принялся небрежно крутить её между пальцев.

Светлаков приказал отступить сверху место на пять строк. Артём вывел аккуратную букву «я», поставил запятую и поднял глаза на капитана. Тот улыбнулся:

– Пиши о том, что являешься свидетелем финансовых махинаций Шаховского Андрея Алексеевича, который является монополистом всех торговых точек по продаже компьютеров и подобной техники. Придумай, что он увиливает от налогов или утаивает часть доходов от государства. Или разворовывает бюджет, предоставляемый ему государством на реализацию проектов. Пиши, что угодно. Но он должен сесть. Хотя бы на полгода. Не бойся, ты будешь лишь свидетелем. Заявителем выступит другой человек. Более… Значимый!

Дыхание прервалось. Всё вокруг подёрнулось мутной бледноватой плёнкой. Воздуха стало не хватать, как будто кто-то крепкими холодными пальцами сдавил горло.

***

ноябрь 2017

Фил не явился на контрольную по истории, которая была последним шансом повлиять на полугодовую оценку и выровнять отношения с Яниной Сергеевной, как-то не задавшиеся с самого начала. Фил был готов. Артём знал это наверняка, потому что вчера они рубились в онлайне, параллельно проверяя все даты, термины и названия операций. Вторую Мировую, которую Янина Сергеевна изучала из года в год снова и снова, Фил выучил назубок. Так что даже Артём завидовал.

А сегодня не пришёл. «Что-то случилось», – подумал Артём в конце урока и случайно наткнулся на хмурый взгляд Вари. Она каждый раз вздрагивала, когда открывалась дверь, словно кого-то ждала. «Неужто Фила?» – хмыкнул Артём и набрал другу сообщение.

Фила не было в сети с трёх ночи. «Точно у него форс-мажор!» – Артём обернулся к Варе и прочёл в её глазах не то недоумение, не то тревогу. Звонок должен был раздаться через три минуты. Вещи медленно посыпались в рюкзак. Варя молчала. Не задавала ни единого вопроса – видимо, понимала. Всё же наклонилась ближе и шепнула:

– Что случилось?

– Я не знаю, – Артём наклонился к её уху и заговорщицки зашептал: – Скажи всем, что мы заболели. Тебе поверят, заместитель командира.

– Заместитель джинна, блин, – скептически проворчала Варя. – Хором заболели. Может, что получше придумать?

– Придумай, – усмехнулся Артём. – У тебя это лучше, чем у меня получается.

Варя смущённо-самодовольно улыбнулась, глядя на Артёма из-под ресниц.

А едва раздался звонок, Артём сорвался с места под недоумённые взгляды одноклассников. На пороге класса вдруг обернулся и, подмигнув Варе, послал ей воздушный поцелуй. Машка многозначительно вскинула брови, а Варя закатила глаза.

Артём точно знал, где искать названого брата.

Фил и Артём ходили по краю. В этом была вся их жизнь. Они любили влипать в неприятности, любили рисковать, любили погружаться с головой в пучину адреналина. И очень любили выходить сухими из воды.

А ещё они любили гулять по мрачным заброшкам и недостройкам, которые (по Вариным словам) были в конце планов по благоустройству города. Но городская дума никак не могла придумать, что делать с ними: снести и начинать застройку заново или продолжать строительство. И пока они решали, любители риска гуляли по бетонным плитам, сидели в проёмах для окон, хрустели осколками и шприцами на полу.

На дворе стояла середина ноября – самая благодатная пора в десятом классе: про ОГЭ уже не говорят, про ЕГЭ ещё даже не думают. Сухая трава на пустыре, придавленная кусками позавчерашнего талого и чуть почерневшего снега, достигала середины молоденьких тонких саженцев, чудом выживших в аномально морозную зиму. В этом году осень выдалась на редкость тёплой. Мощный снегопад обещали только на третьей неделе ноября. Впрочем, зябкий, почти зимний ветер всё равно кружил в воздухе, больно хлестая по щёкам.

Артём поморщился, поднял повыше воротник куртки и нырнул в заброшенное пятиэтажное здание в промзоне. Откровенно жуткое место, где его однажды чуть не разодрала бродячая собака. Сюда парни приходили за самыми острыми эмоциями, чтобы в полумраке пустых этажей понять, как, на самом деле, замечательна их жизнь. Артём легко поднялся по облезшим бетонным ступеням на первый этаж и громко позвал:

– Шаховской! Ты тут?!

Ответом ему стало гулкое эхо. Артём качнул головой и рассерженно цокнул. Вообще-то, они с Филом договорились не карабкаться выше третьего этажа: конструкции там были неустойчивые, да и, по слухам, там гнездились люди низшего общества, с которыми парням, пусть даже и тренированным, сложно было бы совладать. Но видимо, всё было настолько отвратно, что Фил полез выше. Либо из своих дурацких принципов игнорировал зов Артёма. «И если это так, то, клянусь, это будет третий несчастный случай на этой заброшке!» – думал так скорее для того, чтобы перестать тревожиться за вспыльчивого друга.

В том, что Фил здесь, отчего-то сомнений не было. Артём преодолевал этаж за этажом, каждый раз содрогаясь от огромной площади. Взгляд выхватывал нецензурные яркие граффити, шприцы, жестяные банки энергетиков и осколки бутылок спиртного. Из-под подошвы кед разлетались в разные стороны мелкие серые кусочки.

– Твою мать, Шаховской, если ты решил так поприкалываться, то я тебе клянусь, что это последнее, что ты сделаешь в своей жизни! – преисполненный негодования, Артём поднялся на последний этаж.

Выше только крыши.

– А-артас, – раздался усталый голос из-за спины. – А я думал, ты не придёшь.

Артём обернулся. Ярость отхлынула, оставляя лишь холодное осуждение. Фил сидел между просторных выбитых окон припорошённый серой пылью крошащейся стены. В руках его колебалась стеклянная бутылка янтарно-коричневой жидкости. Артём в этом не разбирался, но по одному запаху понял, что это алкоголь. Притом, очевидно, очень дорогой коньяк или виски. И, похоже, совершенно не предназначавшийся Филу.

Артём, засунув руки в карманы школьных брюк, медленно, осторожно, слушая перехруст камешков и осколков под подошвами, угрожающе навис над Филом. Он истолковал этот жест по-своему и дружески протянул бутылку:

– Будешь?

Артём, поморщившись, мотнул головой, но бутылку всё-таки выхватил из тёплых влажных пальцев друга. Всмотрелся: стекло бутылки было заляпано жирными разводами от пальцев, этикетка наполовину содрана, а особого желания разбираться, что на ней было написано, не было.

– Что это? – тряхнул Артём остатками.

– Понятия не имею, – фыркнул Фил, доставая из рюкзака сигареты и зажигалку. – Что у бати открытым стояло в баре, то и стырил. Ему какие-то друзья-партнёры подарили. Обойдётся. Нефиг было…

Фил вздохнул, взъерошивая волосы и легонько стукаясь макушкой о бетонную стену. Серая крошка посыпалась на него. Артём проследил за трещиной на потолке и поморщился: надо было уходить отсюда, а то ещё рухнет эта громада на их бедовые головы.

– Та-ак. Ну и со скольки ты тут?

Фил пожал