Холод и яд - Виктория Грач

– Ни о чём подобном я не знаю. И обращаюсь к статье пятьдесят первой Конституции, потому как Конституция – это основной закон государства, имеющий высшую юридическую силу.

– Ой… – Светлаков наморщился и схватился за виски, как от мигерни. – Так ты ЕГЭшник. Поня-ятно. Всё, разговоры безнадёжны, Серёг. Он думает, что в правах и актах ориентируется лучше нас.

– Я так не думаю. Просто вы атакуете Уголовным кодексом, а я защищаюсь Конституцией. Всё честно, по-моему.

Артём понимал, что эта язвительность рикошетом ударит его в самый лоб. Но сдерживаться становилось всё тяжелее. Он был неуместным, да к тому же разоружённым, скованным по рукам и ногам призрачной свободой. И вырваться из этих пут хотя бы на мгновение, хотя бы так, было бесценно. Иванов раздражённо захлопнул дело, громко бросил ручку в органайзер, подался вперёд и драконьим хрипом опалил нервы Артёма:

– Слушай, парень, твоя самоуверенность и острый язык тут не помогут. У нас есть достаточно оснований, чтобы вызвать следователя и дать ход делу. И знаешь, что сначала сделает следователь? – Артём пожал плечами, Иванов, азартно сверкая, прошипел: – Выпишет постановление на обыск в твоей квартире. Как думаешь, что будет с твоим отцом, когда в квартире найдут ну, скажем, пакетиков двадцать наркотиков?

Артём мотнул головой. Взгляд сам собой метался из угла в угол в поисках видеокамер или жучков: не может быть так, чтобы этот беспредел не записывался. Иванов, проследив за его взглядом, только коварно усмехнулся:

– Так и будут за нами следить, ага. Особенно если учесть, что на самом деле важно.

– Деньги, – выплюнул Артём, переплетая пальцы в замок.

– В первую очередь, – толстый палец старшего лейтенанта побарабанил по папке, – важны показатели. Конкретно для нас важно засадить определённое количество торчков и дилеров. И совсем не важно, как именно. И кого.

– А вы не боитесь, что я всё-таки пойду в прокуратуру, как в кино? – оскалился Артём.

– А ты сначала выйди отсюда.

Погружённый в диалог с Ивановым, Артём допустил тактическую ошибку. Позволил Светлакову оказаться за спиной, и вот уже его пальцы клешнями намертво впились в шею, лишая возможности шевелиться. Артём понял, что недооценил оперативников. Иванов лишь казался грозным и опасным, настоящая опасность исходила от капитана Светлакова. Притворно улыбчивый, равнодушно самоуверенный, он травил подозреваемых угрожающим видом напарника и своим елейным голосом. И сейчас его шёпот леденящим ужасом вливался в душу.

– Мы своё дело и место знаем. И тебе советуем знать своё. Тумаком больше – тумаком меньше. Даже твоя ненаглядная подруженька подтвердит, что сюда ты уезжал битым. Сиди молча, слушай нас, не рыпайся и не возбухай. А иначе, – Светлаков ещё сильнее сжал шею Артёма и с усилием заставил того почти сложиться пополам. – Иначе и этот Шаховской, и твоя ненаглядная мэровская дочурка, и все-все, кто хоть слово хорошее о тебе скажут, пойдут за тобой прицепом, паровоз. Понял?

Артём туго сглотнул. Сомнений, что Светлакову по силам выполнить шелестящие угрозы, не возникало.

– Понял?! – прикрикнул Иванов. – Или повторить?

– Понял, – буркнул Артём.

– Отлично, – Светлаков отвесил Артёму ощутимый подзатыльник и отошёл.

Голова гудела. И грохот ножек стула, поставленного полицейским напротив Артёма, разрывной бомбой ударил в мозг. Недешёвые перстни на его руках перетягивали всё внимание. «Интересно, это с зарплат или со взяток?» – хотелось усмехнуться Артёму, но сил хватало уже только на то, чтобы безвольно смотреть и слушать.

Его героизм рассыпался в прах. Желание выглядеть великомучеником и героем в глазах всех стремительно падало ниже нуля. Сейчас хотелось одного: домой.

– Смотри, Артём Александрович, – имя и отчество прозвучали насмешливо и как будто чуждо. – У тебя выхода два: в тюрьму и на волю. Спрашивать, что ты выберешь, не стану. И так понятно. Но тебе, наверняка, интересно, как мы это можем провернуть? Интересно же? – Артём настороженно и медленно кивнул. Светлаков удовлетворённо улыбнулся. – Мы с Серёгой давно могли бы вызвать следователя. Он бы оформил всё, выписал бы обыска по определённым адресам, допросил бы людей, на которых мы указали, и звездец котёнку.

Иванов рядом звучно прихлопнул ладонью кулак. Артём невольно содрогнулся. Каждая мышца его напряглась. И мозг наконец-то интенсивно заработал, обрабатывая и анализируя информацию. С ним говорили открыто. Даже слишком откровенно: очевидно, не сомневались, что он способен понять расклад и сделать правильный для них выбор. Значит, неплохо знали его. А ещё не боялись. Либо были уверены, что за него некому встать (в самом деле, что мог сделать отец, рядовой инженер на почти закрывшемся заводе?), либо знали, что ему никто не поверит, либо он не был их основной целью, а лишь средством. «Тогда это точно не Илья… – Артём почесал пластырь. – А я вообще зачем кому-то нужен?» Он поднял взгляд на оперативников. Те смотрели на него серьёзно и как будто выжидающе: уже без снисхождения и самодовольства.

«Наиздевались», – Артём вздохнул и с трудом выдавил из себя, облизав губы:

– Вы не собираетесь меня сажать?

– Ты нам по барабану, Тёма, – Светлаков с садистским удовольствием использовал это сокращение имени, и Артём невольно морщился, как от пореза. – Можем посадить, можем нет… Всё зависит от тебя. Вообще-то, ты, Шаховской и Зимин давно на крючке у Муромцевой. Было время, когда она вас прям-таки проклинала. А теперь чего-то затихла. Уж не знаю, чем вы ей там помешали, но… Полиции есть, за что тебя сажать, в любом случае. У нас на тебя… Другие планы.

Артём скрипнул зубами. А после вчерашнего закидона Фила появилось ещё больше. Артём растерянно растёр ладонями лицо и помотал головой в надежде, что мысли, как по волшебству, выстроятся и дадут подсказку. Не вышло. Артём не успевал за скоростью событий, в которые его втягивало бешеным водоворотом. На удивление, полицейские не отпустили никаких едких комментариев.

– Так ты готов сотрудничать с нами, Артём? – Светлаков говорил холодно и чётко, как настоящий профессионал.

Артём пожал плечами. Очевидно, при этом раскладе у него оставалась лишь иллюзия выбора. Подчинение оперативникам едва ли могло остаться лёгкостью на сердце. «Или ложное свидетельство попросят, или слить кого. Ладно, посмотрим», – Артём почесал висок и кивнул.

– Что вам нужно?

– Во-от, теперь-то я точно вижу, что перед нами взрослый, умный, сознательный гражданин, – Светлаков двумя пальцами подхватил листок бумаги и ручку, придвинул свой стул к столу коллеги.

По небрежному взмаху Светлакова Артём пересел на более респектабельный стул, тесно придвинутый к столу старлея. Теперь Иванов был угрожающе близко. Кажется, это была специальная психологическая тактика, чтобы у подозреваемых не было желания юлить под пристальным взглядом этого громилы. Иванов с грохотом смёл в