Гранд-отель «Европа» - Илья Леонард Пфейффер

завязка? Караваджо не умер на Мальте, но его смерть, по моему твердому убеждению, стала прямым следствием события, произошедшего во время его пребывания на этом острове. Если ключ к разгадке этой тайны находится на Мальте, то, возможно, мы найдем там и ответ на вопрос, мучающий человечество уже несколько веков: куда подевалась последняя из трех картин Караваджо, сопровождавших художника в его последнем путешествии?

Ты уже заинтригован? Но прежде чем приступить к рассказу о роковом происшествии на Мальте, следует отмотать пленку времени на несколько лет назад, чтобы понять, как и почему он оказался на этом острове. Вернемся в 28 марта 1606 года. Караваджо тридцать четыре года. Он живет и работает в Риме, находясь на пике славы. Получает престижные заказы и пользуется покровительством весьма влиятельных кардиналов и вельмож. В силу своего, извини за выражение, дерьмового характера ему нередко приходится уповать на их помощь. Он вспыльчив, агрессивен и жесток. Он часто попадает в передряги.

Ходили слухи, что его приезд в Рим был не вполне добровольным: это был побег, и в период между 1590 и 1592 годами в Милане он убил человека. Доказательств не было. Зато в Риме многие видели, как 28 ноября 1600 года, во время пребывания в Палаццо Мадама в качестве протеже кардинала дель Монте, после банальной ссоры он покалечил палкой другого гостя своего покровителя. Жертвой стал не кто иной, как Джироламо Стампа, великий герцог Монтепульчано. Кардинал дель Монте не мог или не хотел помешать заключению Караваджо в тюрьму Тор ди Нона.

После его освобождения в 1601 году были и другие инциденты. В 1603-м за оскорбительные стишки на Караваджо подал в суд его коллега по цеху, художник Джованни Бальоне. Караваджо осудили, но благодаря посредничеству французского посла приговор был заменен домашним арестом. Годом позже Караваджо не раз арестовывали за незаконное хранение оружия и нанесение увечий городским стражникам. В суд на Караваджо подавал даже трактирщик, которому тот швырнул в лицо тарелку артишоков. В 1605 году он был вынужден скрываться в Генуе, после того как тяжело ранил на дуэли нотариуса Мариано Паскуалоне да Аккумули. Причиной ссоры была любовница обоих дуэлянтов, женщина по имени Лена. Только после вмешательства покровителей он смог вернуться в Рим, где его уже ждал иск от домовладельца за отказ оплачивать аренду и за разбитые окна в ответ на напоминания об оплате.

Возможно, я не вполне соблюдаю хронологию, но из всего вышесказанного явствует, что к вечеру 28 марта 1606 года (это был вторник, я проверила), когда Караваджо отправился на Кампо-Марцио играть в мяч с Рануччо Томассони да Терни, у него за плечами был впечатляющий список прегрешений. Игра в мяч называлась «паллакорда», но, в сущности, это был теннис, с натянутой посередине площадки веревкой вместо сетки. В какой-то момент они повздорили из-за мяча, попавшего или не попавшего в корт, после чего Караваджо убил Рануччо Томассони. Несомненно, то была больше, чем просто игра в теннис, — то была игра с огнем. Неплохое предложение, да? Оба добивались расположения женщины по имени Филиде Меландрони, дамы легендарной красоты и притягательно-сомнительной репутации. Кто-то утверждал, что Караваджо задолжал Рануччо. Другие подозревали юношей в политических расхождениях. Семья Томассони была известна своими происпанскими настроениями, в то время как Караваджо пользовался покровительством французского посла. Как бы там ни было, Рануччо Томассони лежал без движения. Он был мертв, и убил его Караваджо. Художника судили и с учетом его криминального прошлого приговорили к самому суровому наказанию: смертной казни через обезглавливание. Приговор надлежало привести в исполнение любому лицу, узнавшему Караваджо на улице.

С того момента он одержимо писал сцены обезглавливания, как, например, на знаменитой картине «Юдифь и Олоферн», где отрезанная голова является автопортретом, или «Усекновение главы Иоанна Крестителя», созданное им на Мальте и подписанное кровью Иоанна. Но я забегаю вперед. В конце концов он и вправду сбежал на Мальту, но не сразу.

Было ясно, что Караваджо больше не мог оставаться в Риме. Ему удалось бежать при содействии князя Филиппо I Колонна, для которого он написал несколько картин, в том числе «Ужин в Эммаусе». Чтобы ввести в заблуждение власти, князь попросил членов своей многочисленной семьи засвидетельствовать их встречи с Караваджо в разных частях Италии, а сам тайно вывез его из города в Лацио и поселил в своем имении. А через несколько месяцев при участии неаполитанской ветви семьи перевез в Неаполь. Затаившись в переулках Испанского квартала, Караваджо работал как сумасшедший. Однако и в Неаполе ему грозила опасность: слишком многие знали его в лицо. Необходимо было кардинально решить проблему с вынесенным ему смертным приговором.

У князя созрел план. Чтобы обрести иммунитет от уголовного преследования, Караваджо надлежало присоединиться к католическому корпусу мальтийских рыцарей. Князь Филиппо связался с великим магистром Мальтийского ордена Алофом де Виньякуром, и в обмен на портрет тот согласился принять Караваджо на Мальте.

По-моему, стоит обратить внимание на то примечательное обстоятельство, что князья, аристократы, кардиналы и даже великий магистр Мальтийского ордена, один из влиятельнейших людей в церковной иерархии после папы, были готовы оказывать помощь и покровительство распутнику, опасному преступнику и убийце. Причем отнюдь не из христианского прощения и любви к ближнему. Единственным мотивом их мнимого альтруизма было стремление заполучить произведение осужденного на смерть душевнобольного мастера. Сей факт свидетельствует о прижизненной славе художника и о том, сколь ценными и желанными уже в ту пору были его полотна.

— А также объясняет, почему его картины по-прежнему столь ценны и желанны, — сказал я. — Биография Караваджо в твоем изложении органично вписывается в романтический идеал художника: проклятого гения, жестоко страдающего за бескомпромиссное отношение к жизни и цепляющегося за свое творчество как утопающий за соломинку. Весь романтизм, возникший два столетия спустя, как будто специально задним числом придуман для Караваджо. Говорят, что искусство должно быть опасным, а здесь опасным был сам художник. Куда уж романтичнее.

— После смерти Караваджо его имя долгое время пребывало в забвении, — сказала Клио. — Классицизм победил присущий Караваджо натурализм. Лишь в двадцатом веке художника открыли заново. Но это отдельная история. Не перебивай меня. На чем я остановилась?

— На Мальте.

4

— На Мальте. Здесь можешь начать новую промежуточную главу. Не то чтобы в судьбе Караваджо вдруг произошли какие-то перемены, нет, но, по крайней мере, поначалу он изо всех сил старался изменить свою жизнь к лучшему. Он всегда был глубоко религиозным человеком, о чем свидетельствуют многие источники. Один из парадоксов его характера и, возможно, причина его шизофрении заключались в том, что он сочетал в себе величайшего в подлунном мире грешника и дрожащего религиозного фанатика, мучительно осознающего свои грехи.