Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

1790–1834

Эолова арфа

Перевод В. Рогова

[127]

Задумчивая Сара! Мне к рукеЩекой прижалась ты — и как приятноСидеть у нашей хижины, заросшейЖасмином белым и тенистым миртом(То символы Невинности с Любовью!),Следить за облаками, на глазахТускнеющими, за звездой вечерней,Как Мудрость, безмятежною и яркой,Сияющей напротив! Как прекрасенНа грядках аромат! И как все тихо!Далекий ропот моря о молчаньеНам говорит.А та простая лютня,В окне прикреплена! Нет, ты послушай!Под ласкою небрежной ветеркаОна, как дева робкая, упрекиВозлюбленному шлет, ему внушаяБыть повольнее! А теперь по струнамСмелее он проводит, ноты плавноВздымаются по сладостным волнам —Такие нежно-колдовские звукиВ час сумеречный эльфы издают,Несомы ветерком из Царства Фей,Где вкруг цветов медвяных нежно реютМелодии, подобны птицам райским,Без отдыха, на крыльях неуемных!Вне нас и в нас едино бытие —Душа всему, что движется навстречу,Свет в звуке, и подобье звука в свете,И в каждой мысли ритм, и всюду радость.По мне бы, право, было невозможноНе возлюбить всего в обширном мире,Где ветерок поет, а тихий воздухЕсть Музыка, уснувшая на струнах.

Так, дорогая! На пологом скатеТого холма я лягу в яркий полденьИ наблюдаю, щурясь, как танцуютАлмазные лучи на водной глади,Спокойно размышляю о покое,И много мыслей зыбких и незваных,И много праздных, призрачных фантазийПроносится в мозгу недвижном, праздном,Разнообразны, словно ветерки,Играющие на покорной арфе!

А что, когда вся сущая природа —Собрание живых и мертвых арф,Что мыслями трепещут, если ихКоснется ветер, беспредельный, мудрый, —И каждого Душа и Бог Всего?

Но ты мне взглядом легкий шлешь упрек,Любимая! Тебе такие мыслиНеясно-дерзкие не по душе,Ты требуешь смиренья перед богом,Дщерь кроткая в семействе Иисуса!Сказала мудро ты, благочестивоОтвегнув домыслы незрелой мысли:Они легко исчезнут — пузыриВ потоке Философского ключа.Грех толковать мне о Непостижимом:Лишь, трепеща, его хвалить я долженС неодолимой внутреннею верой —Того, кто милосердно исцелилНесчастнейшего грешника и послеМне даровал покой, и кров смиренный,И деву, сердцем чтимую, — тебя!

24 августа 1795

Огонь, Голод и Резня

Военная эклога

Перевод В. Рогова

[128]

Место действия — заброшенная тропа в Вандее.

Ведьма Голод лежит на земле; входят Ведьма Огонь и Ведьма Резня.

Ведьма Голод

Кто вас в эту слал страну?

Ведьма Резня (Ведьме Огню)

Я ей на ухо шепну.

Ведьма Огонь

Нет! Нет! Нет!Веселиться будет Ад,Если звуки долетят.Нет! Нет! Нет!Шепнув, не оберешься бед.Назвала его я раз,Черти вняли мне тотчас,Начался разгульный пляс,Своды Ада смех сотряс,И они, пока дрожали,Смех нечистый умножали.Нет! Нет! Нет!Веселиться будет Ад,Если звуки долетят.

Ведьма Голод

Еле слышно ты шепни,По секрету намекни.

Ведьма Резня

Четверкой букв он заклеймен[129] —А вас кто слал?

Обе

Все он! Все он!

Ведьма Резня

Танком он логово отпер мое,И тысяч трижды трехсот бытиеПрервалось, чтобы кровь мне пошла на питье.

Обе

А кто поил тебя?

Ведьма Резня

Все он!Четверкой букв он заклеймен.Пустил и крикнул: улю-лю!Его я одного хвалю.

Ведьма Голод

Сестра, спасибо! Кровь течет,Детей и женщин голод грызет.Я на топком поле битвы ждала,Череп и кости подобрала;Мне колотушкой служили они,Но ворона с волком попробуй спугни!И я тогда пустилась прочь:На пир их мне взирать невмочь.Я услышала стон и визг и тотчасК щели в лачуге приставила глаз…И что предстало мне в тени?

Обе

Ты нам на ухо шепни.

Ведьма Голод

Ребенок бил больную мать:Обрекла я их с голоду умирать!

Обе

Кто так велел?

Ведьма Голод

Все он! Все он!Четверкой букв он заклеймен.Велел и крикнул: улю-лю!Его я одного хвалю.

Ведьма Огонь

Я в Ирландии была!Нивы и кусты я жгла,И тускнел закат в огне!Я шагала по стране,Работа мне была легка,Я хохотала, держась за бока:Меня смешил взъяренный скот,Когда средь пашен и болотОн пробегал сквозь мрак и дым,Рычащим пламенем гоним!У хижин в зареве огнейСтреляли в голых бунтарей,Огонь трещал, багрово-рыж,И низвергались балки крышНа злобных, немощных старух,Чьи вопли мне ласкали слух.

Обе

Кто так велел?

Ведьма Огонь

Все он! Все он!Четверкой букв он заклеймен.Велел и крикнул: улю-лю!Его я одного хвалю.

Все

Велел и крикнул: улю-лю!О, как его я восхвалю?

Ведьма Голод

Голод — мудрости залог.Буду грызть и грызть народ,Чтоб народ терпеть не смог —И его проклятый род…

Ведьма Резня

Он на клочья разорвет!

Ведьма Огонь

Неблагодарные! Вот срам!И это ваш ответ дарамТого, кто столько сделал вам?Убирайтесь! Я однаОстаюсь ему верна.

Он пекся восемь лет о вас —И долг вернуть в единый час,Бесстыжие, уж вам ли смочь?Ступайте прочь, ступайте прочь!

<1798>

Ода уходящему году

Перевод М. Лозинского

[130]

[131]

Ода начинается обращением к Божественному Промыслу, приводящему к единой великой гармонии все события времени, как бы бедственны ни казались смертным некоторые из них. Вторая строфа призывает людей отречься от их личных радостей и печалей и посвятить себя на время делу всего человеческого рода. Первый эпод говорит о Русской Императрице, умершей от апоплексии 17 ноября 1796 года, как раз перед тем заключив дополнительный договор с Королями, направленный против Франции. Первая и вторая антистрофы описывают образ Уходящего Года и т. д., как бы в видении. Второй эпод предвещает, в сокрушении духа, гибель отечества.

О Дух, гремящий Арфою Времен!Чей смелый слух, не дрогнув, перейметТвоих гармоний чернотканый ход?Но, взор вперяя в вечный небосвод,Я долго слушал, сбросив смертный гнет,В тиши душевной ум смирив земной;И в вихре пышных риз передо мнойПронесся мимо Уходящий Год!Тихое забыв раздумье,В некоем святом безумье,Пока он в туче не исчез из глаз,Я бурно грянул песнь и славил этот час.

От оплаканных гробницИз ужасной мглы темниц,От ночной тоски недуга,Из нор, где Бедность тщетно кличет друга,Оттуда, где во тьме ущелийПламенник Любви заложенИль где Надежды в колыбелиОхраняет детский сон, —Пестрый правя хоровод,Вы, Скорби, Радости, вперед!Той дикой Арфой, той рукой,Чьим мощным взмахом ото сна —Тревога струн пробуждена,Вас заклинаю всех сойтись толпой!Из мирного гнезда,Из нищенских лачуг,Все, в страшный час, сюда;Чтобы из вас священный вид исторгПрироды в пытке материнских мукПлач и восторг!Еще гремит то Имя[132], что вокругВоздвигло бурю и разверзло Ад;Уже спешат на торжество вековИ Суд и Честь! Их поднял, как набат,Святая Вольность, твой высокий зов!

Я видел в шлеме Властолюбья лик!Царей я слышал беспокойный крик —«О, где ж Богиня Северных границ?[133]Где гром ее победных колесниц?»Беги, Царей собор!Секирой смерти сражена,Вовеки не вперит онаВ лицо Убийства охмелевший взор!Души павших без числа,Тех, что Висла унесла,Тех, что с башен Измаила,Где ров телами запружен,Ярость дикая скосилаПод крик детей и вопли жен!Тени, спящих без гробниц,Грозный трубный звук разлейте,Цепи мрачных вереницВкруг ее могилы вейте!Кровожадный Дух угас —(Темен путь и грязны дни) —Вкруг нее ведите пляс,Как могильные огни!И пойте ей во тьме ночейРок венчанных палачей!

Отшедший Год! Не на земных брегахТебя душа узрела! Где однаПред троном облачным, тиха, мрачна,Ждет память, ты со стоном и в слезах,Кровавой ризой кроя рамена,Свои часы поведал! Тишиной,Внимая, сонм облекся неземной,Чьи волосы венчают пламена.Тут, огнем очей блистая,Хор бесплотный покидая,Ступил вперед прекрасный Дух ЗемлиИ стал у ступеней, где тучи залегли.

Затихли арфы, смолкНебесный светлый полк.Но семь Лампад, плывущих мимо трона[134](семь Тайных Слов Закона),Заветный дали знак.Крылатый Дух поник, восстал и молвил так:«Ты, во мраке гроз царящий,Свет предвечный и Любовь,Ради слез Земли скорбящей,Сотряси Перуна вновь!Во имя попранного Мира,Гордыни, Зависти, Вражды!Во имя долгих лет НуждыИ Голода, который стонет сиро!Во имя страшных пут,Что Африку томят,Пока творит свой судГлухой Синод, берущий кровью дань![135]Во имя смеха тех, кто сыт и рад!Отмститель, встань!Неблагодарный Остров хмурит взгляд,Сложив свой лук и полный стрел колчан.Проговори с небесных черных круч!На темный вражий станВзгляни огнем с нагроможденных туч!Блесни перуном! Тяжким громом грянь!То крик былых и будущих времен!Услышь Природы непомерный стон!Встань, Бог Природы, встань!

Виденье скрылось, смолк глагол;Но душу долгий ужас гнел.И часто по ночам, во сне,Все тот же призрак виден мне.Холодный пот меня томит;Пылает слух, плывут глаза;Тяжелым гулом мозг обвит;На сердце дикая гроза;И дыханья трудный звукСходен с хрипом смертных мук!Таким же бредом обуянНа поле боевом солдат,Когда, полуживой от ран,Он в груды тел вперяет взгляд!(Окончен бой, в росе трава,Ночному ветру нет конца!Смотри: живая головаДрожит в объятьях мертвеца!)

Еще не пал, не покоренРодимый Остров, Альбион!Твои холмы, как райский сад,Солнечным дождем блестят;Твои луга средь мирных горОглашают бубенцы;Их зеленеющий просторОграждают скал зубцы;И Океан под дикий войХранит, как сына, Остров свой!Тебе дарит свою любовьГражданский Мир из года в год;И никогда огонь и кровьВ твои поля не нес чужой народ.

Покинутый Небом![136] Стяжанием пьян,В трусливой дали, но гордыней венчан,Ты меж пашен и стад охраняешь свой домИ Голод и Кровь разливаешь кругом!Ты проклят всеми! Жадно ждут народы,Не клекчет ли Погибель с вышины!Погибель с жутким взглядом!Только сныО пламени глубин, прорвавшем воды,Ее дремоту тешат; всякий раз,Когда под пеной пламенной волныПровидит вновь ее драконий глазТвой, Альбион, неотвратимый час,Чудовище на ложе привстаетИ диким торжеством скрежещет сонный рот.

Беги, беги, Душа!Напрасен Птиц пророческих глагол —Чу! хищники голодные, спеша,Крылами бьют сквозь долгий ветра стон!Беги, беги, Душа!Я, непричастный к этой бездне зол,С молитвой жаркой и в трудах.Прося о хлебе скудной нивы прах,Скорбел и плакал над родной страной.Теперь мой дух бессмертный погруженВ Субботний мир довольствия собой;И облаком страстей неомрачимГосподень Образ, чистый Серафим.

1796