В верховьях «русской Амазонки»: Хроники орнитологической экспедиции - Евгений Александрович Коблик

на хвосты. Все-таки малый размер серьезно облегчает задачи древолазам! Самый маленький дятел нашей страны оказался вполне обычным в долине Бурливой (да и по другим лесным рекам восточного склона). Вспомнилось, как в дубравах Нижнеперевальской сопки мне посчастливилось понаблюдать за его куда более редким собратом – большим острокрылым дятлом.

Еще одну птицу все ждали давно. Когда в темноте мы только выходили на Бурливую, с реки донеслось сухое, хрипловатое и сварливое «дзыть!». Голос не спутаешь ни с кем – оляпка. Точнее, бурая оляпка (сверкающей белой грудью обыкновенной оляпки на Дальнем Востоке нет). Пару сезонов назад мы с Костей свели знакомство с ней на Дунгузе и Сангели, а затем – на притоках Биамо, в охотничьих владениях Богдана.

Дальневосточные бурые оляпки – почти черные, не чета шоколадным тянь-шаньским. Только белое веко мелькает, когда птица мигает. Обычно оляпку засекаешь, когда она летит низко над перекатами горной реки или ручья, натужно молотя короткими крыльями и взбадривая себя резкими криками, перекрывающими шум воды. Реже удается увидеть, как она ритмично и жизнерадостно приседает на камне, подергивая хвостом, – шарик плотных перьев на пружинистых ножках. Если совсем повезет, можно наблюдать, как она ныряет в пенистые потоки и снова выскакивает на камень с личинкой ручейника или поденки в клюве. Порой над рекой раздается и песня – пронзительная и бравурная, с красивыми переливами.

В этот раз Юра сразу же нашел гнездо оляпки. Оно располагалось открыто и при этом совершенно недоступно – в нише на живописном прижиме с вертикальными скалами, обрывающимися в стремнину с ледяной водой. Сверху не залезешь, с реки тоже не подойти – глубоко. Оставалось снимать с противоположного берега. Птица насиживала очень плотно, целиком скрывшись в массивном, чуть сплюснутом сверху гнезде из растительного материала, с боковым входом. С трудом дотянувшись, стучали по скале палкой, чтобы зафиксировать слет оляпки. Во время очередного дубля Костина Minolta на треноге потеряла равновесие и рухнула в реку. Промокший аппарат сушили несколько дней, и все равно некоторые функции восстановить не удалось.

Судя по многочисленным следам и свежему помету, вокруг было полно пятнистых оленей. Юра даже как-то заметил на склоне их поспешно уходящий в лес табунок. Я позавидовал. Мне не раз доводилось видеть «пятнашек» в Подмосковье, слышать их удивительный голос – нарастающий пронзительный свист, переходящий в короткое угрожающее рявканье. Но совсем другое дело – аборигенная дальневосточная популяция из Красной книги! Этих хотелось бы посмотреть. В бассейне Бикина пятнистый олень не встречается, проходя на север Приморья, как и малый острокрылый дятел, только вдоль восточного склона Сихотэ-Алиня.

Увы, пятнистые олени мне так и не попались. Из зверья встречались в основном черные белопузые дальневосточные белки, нервно цокающие и дергающие хвостом при приближении, но не спешащие улепетывать. Между камней на реке несколько раз мелькнула американская норка – тоже практически черная, с белым подбородком. Однажды от меня длинными прыжками ускакал соболь, буроватый, тощий и комично большеголовый в непушистом летнем меху. Мигом взлетел на дерево, забрался в дупло и долго уркал и сявкал на нарушителя спокойствия, выставляя из отверстия голову с широко расставленными ушами и чувствуя себя в относительной безопасности.

Олени

Три вида оленей водятся на Бикине (кабаргу не считаем, она не олень, а представитель отдельного семейства копытных). Лось занимает примерно верхнюю треть бассейна, предпочитая охотскую тайгу и мари северного облика. Уссурийский подвид лося не имеет лопаты на рогах, но местные жители по традиции именуют его сохатым. Эту особенность лосиных рогов мы оценить не могли – не сезон, по весне все комолые, надо приезжать осенью. Да и вообще наши встречи с лосями были редкими и мимолетными – днем на марях или в сумерках на солонцах с лабазами.

Изюбрь – байкальско-дальневосточный подвид благородного оленя. Исключая населенные лесостепные низовья, изюбря на Бикине много, особенно в кедрово-широколиственных лесах. Весной этих оленей обычно встречаешь на сопках. Чаще их слышишь – ходят, треща сучьями (поступь тяжелая, не как у длинноногого лося), раскатисто и басовито рявкают. Видишь куда реже – мелькнет среди частокола деревьев темная голова, серый бок или желтая «салфетка» вокруг хвоста. И совсем редко удается разглядеть изюбря во всей красе на открытом месте.

К середине июня, ставшие рыжеватыми в летнем меху, изюбри перебираются в долинные леса – поближе к рекам и протокам. В это время их, как правило, наблюдаешь с лодки, ходящими по брюхо или по бока в тихой заводи. Здесь они спасаются от гнуса и лакомятся нежной «водной лапшой» – преимущественно ежеголовником и стрелолистом. Голова на длинной шее мерно ныряет в воду целиком, лишь изредка олень озирается вокруг – с ушей и бархатистых пантов стекает вода, из жующего рта свисает гирлянда зелени. Занятые водяной пастьбой, пантачи становятся менее осторожными, и, заглушив мотор, можно подплыть к ним довольно близко. Порой олени впадают в настоящий ступор при виде лодки. Только изюбрихи с оленятами не теряют бдительности и загодя уносятся в прибрежные заросли, прыгая не хуже кенгуру.

У всех знакомых удэгейцев, кроме совсем уж стариков, при виде изюбря на реке мгновенно срабатывал охотничий инстинкт. «Мясо!» – дружно и хищно восклицали они, быстро давали задний ход, причаливали на предыдущем кривуне, высаживали нас и выгружали вещи. И на облегченной посудине, отталкиваясь шестами, тихо начинали двигаться вперед под бережком, с карабинами наготове. Хорошо, если рядом оказывался балок: такая охота (иногда переходящая в долгое пешее преследование подранка) чревата потерей нескольких часов, а то и незапланированной ночевкой! На моей памяти лишь один раз охота кончилась удачей: проводники привезли на лодке уже выпотрошенного и частично разделанного «барахчана» – самца-трехлетку. Мы подивились, насколько это огромное и мощное животное! Что уж говорить о взрослом «быке» изюбря. Про охотничьи лицензии мы сочли за благо не спрашивать – все-таки были на положении гостей, а совместный путь предстоял еще долгий.

Вареная и жареная изюбрятина – отличная еда, но большей популярностью на реке пользовался «удэгейский салат» – нарезанное тонкими полосками сырое подсоленное мясо изюбря, перемешанное с мелко нарубленной черемшой и рисом, сваренным «альденте». Блюдо простое и вкусное. Кабана или медведя так не готовят, опасаясь трихинеллеза.

А самый распространенный и обычный олень здешних мест – сибирская косуля. Ее видишь и слышишь то и дело. Самцы весной гавкают громко и грозно, под стать изюбрям, но отрывистее и короче