Рождественское чудо. Антология волшебных историй - Дарья Плещеева

Строй эскадры выгнулся дугой близ огромного восточного острова.

В памяти яркими вспышками проносились славные имена. «Ослябя», «Бородино», «Адмирал Нахимов», «Наварин». И его корабль… Столь долгожданный бой, когда нервы моряков почти сдавали после невыносимо долгого пути, начался слишком внезапно.

Николай бежал изо всех сил.

Кто-то рядом истошно кричал, но Николай был оглушен и подавлен разом накатившими воспоминаниями.

Пусть сегодня он спятит окончательно, уже неважно! Спрятанные внутри рыдания рвались из груди.

Враг окружил голову эскадры. Петр словно со стороны наблюдал, как его крейсер оказался на траверзе «Ивате». После чего целый броненосный отряд японцев накрыл их шквальным огнем из орудий всех калибров. От клубов угольного дыма и вспыхнувшего пожара стало нечем дышать. Борта уродовали бесконечные попадания, людей на палубе и в трюме секло осколками. Утрата видимости стала причиной лишь мимолетного затишья. Японцы сразу же набросились на другие русские корабли, но затем, конечно, вернулись.

В броневую рубку его корабля угодил снаряд. Потерявший управление крейсер начало заворачивать в сторону.

Николай знал, что было дальше. Он вспомнил. Описав круг, корабль вернулся в строй русских кораблей между «Сисоем Великим» и «Наварином». Рыская и пытаясь управляться машинами, зажатый среди двух эскадр, броненосец вновь попал в адское пекло обстрела, точно в безжалостный ураган. Сносило и корежило артиллерийские орудия. Резало мачты. Валило трубы и сминало бронированные борта.

Николай на миг привалился к дереву, задохнувшись.

В плотном тумане атакующие корабли нападали вновь и вновь, сокращая расстояние до двух кабельтовых. Ожесточенный обстрел охваченного пламенем корабля не могли остановить отчаянные попытки главных сил русской эскадры отбить своих. Торпедные атаки продолжались, отчаянные маневры гибнущего корабля приводили лишь к новым повреждениям. Горящий броненосец отстреливался последней оставшейся кормовой пушкой…

Петр резко повернулся к нему. Он снова хотел что-то сказать, когда его буквально сдуло взрывом.

– Нет!

Николай бросился следом. Оба полетели вниз.

И вдруг Николая словно прошило глубокое забытое чувство. Которое возникло и в том роковом бою, когда вокруг кричали люди и падали с гибнущих кораблей.

Он хотел жить. Он вдруг понял, как сильно на самом деле хотел жить! Но должен был всего лишь вспомнить это чувство.

– Миша! – послышался откуда-то сбоку истошный женский крик.

Ледяная вода обожгла разгоряченную кожу, поглотила. Дыхание сорвалось.

При чем здесь Миша? Здесь был только Петр, и Петра нужно спасти во что бы то ни стало. Вот он, совсем близко. Вода потемнела от крови, что вырывалась из огромной раны в боку друга. Петр не мог выжить с такой раной, вдруг осознал Николай. Петр не мог. А он, обожженный, израненный, смог…

Но Петр все смотрел на него и упрямо тянул прежде крепкую, но исхудавшую руку. Николай моргнул, а когда вновь вгляделся в черную ледяную бездну личного ада, то увидел там то, чего здесь быть не должно. Ноги сводило, но он все же дернулся и схватил протянутую бледную ручку – мальчика по имени Миша.

Который точно не должен был сегодня погибнуть. Который беспомощно размахивал второй рукой, зацепившись одеждой за утопленную корягу.

Екатерина металась у берега уже по пояс в ледяной воде, и на ее крики от дома спешил конюх, бросив всякие дела.

– Миша!! Мишенька!

Она отбросила меховую накидку в воду. Длинное платье вспучилось пузырем.

– Сорвался… сорвался с обрыва, – Екатерина хрипела, коченея в ледяной воде. – Говорила не бегать з-здесь… Мишенька, сыночек…

Из глубины поднялось облако пузырей.

Подоспел конюх. Он схватил рыдающую женщину и потащил к берегу. Она попыталась оттолкнуть его, но силы оставляли.

Она упала в воду.

Но, когда на поверхность вынырнули двое, засмеялась сквозь слезы.

Дмитрий Володихин

Рождественская сказка

У берега холодного моря стоял город. В этом городе, на окраине, поселилась семья: отец, мать и их дети – братик с сестричкой. Старый дом казался детям очень большим, словно дворец. Они облазили подвалы, чердак, все каморки и кладовки, сарай во дворе и даже древний пересохший колодец на задворках, посреди пустыря. Еще их водили гулять в парк, а мальчика – в школу. Девочка была столь хрупкого здоровья, что учителей приглашали к ней домой. Это был белый книжный цветок…

Случилось так, что родители обеднели. На столе почти перестало появляться мясо, а на праздники больше не забредали торты со сливочным кремом. Зато мама готовила чудесные пироги, а папа ухитрялся делать так, чтобы учителя все-таки приходили к девочке на дом.

В тот год зима началась рано, ударили жестокие морозы, на море начались бури. Родители ходили по дому с печальными лицами. Конечно, с детьми они вели добрые и веселые разговоры. Но братик с сестричкой были сообразительными, и они поняли, что в доме кончаются дрова и скоро тепла совсем не станет. Под Рождество родители перестали вести веселые беседы. Печку теперь топили скудно, и холод поплыл по дому, заползая во все углы, запуская щупальца под одеяла…

В ночь на Рождество праздник вышел очень скромным, но родители все-таки подарили девочке сказочную раковину со дна морского и два пряника, а мальчику – книжку про корабли и море.

Когда все разошлись, девочка никак не могла заснуть. Она ежилась от холода, обнимала себя, даже тихонько напевала, чтобы не было так грустно… Только-только она начала задремывать, как мальчик разбудил ее.

– Вставай, соня! Ты мне понадобишься.

– Еще чего. Я сейчас начну плакать, мама придет и накажет тебя, что ты меня разбудил. Почему ты такой злой?

– А я говорю, вставай! Нам надо спасти маму с папой.

– Как это спасти? От чего это их надо спасать? Они же большие.

– От холода, балда. Сегодня в печку бросили последние дрова. Если завтра дров не будет, то либо мы тут все позамерзнем, либо останемся без дома.

– Без до-ома?

– Вот дурища! Конечно, без дома. Я слышал, как папа сказал: «Марта, придется дом продать. Поживем пока у родни…»

– Сам ты дурак. А я-то умная.

– Ладно. Раз умная, смекай. Неделю назад рядом с гаванью, там, где маяк, разбился купеческий корабль. Все говорили: сокровища! сокровища! А сокровищ никаких не нашли. Знаешь, почему их не нашли?

– Ну? – У девочки широко раскрылись глаза. Спать ей больше не хотелось. Ведь речь пошла о настоящих сокровищах! О драгоценных сверкающих камушках, как у мамы на колечке… которое куда-то пропало…

– Вот и ну. Я читал книжку. Там сказано, что в таких кораблях под капитанской каютой устраивают тайник. Я знаю, где он должен быть. Мы пойдем туда и заберем все золото прямо сейчас.

– Зо-олото? Там камушки…

– Молчи уже. Какие камушки на корабле? Там золото и серебро. Много монет.

– У-у… Монетки не интересно. Я их много видела. Они красивенькие, но камушки лучше.

– Вот глупыха! Монетки ей не нужны! Мы тебе на эти монетки купим новое платье. Понятно?

– Платье хорошо… с бантом.

– Будет тебе с бантом.

– И с лентами!

– Будут тебе и ленты.

– И муфту хочу, чтоб руки греть.

– Будет и муфта, а теперь хватит болтать. Нам нужно очень много золота, чтобы купить вдоволь дров, да еще выкупить мамино колечко и папин камзол.

– Колечко мамино… а оно… коле-ечко… – Девочка уже подумывала, что самое время немного поплакать, но потом сообразила, что рядом один только братик, а на него никакие слезы не действуют. У! Он как камень.

– Точно. И колечко и еще много всякой всячины. И подзорную трубу кое-кому.

– Кому-у?

– Не важно. Нам надо очень много золота. Поэтому я возьму большой мешок, а ты еще маленький мешочек. Так больше уместится. Давай-ка одевайся быстрее.

Девочка выскочила из-под одеяла, быстро поменяла зеленую пижамку на теплые чулки, платье, кофту, толстые шерстяные носки и башмаки. Потом подумала и сунула в карман пряник. Еще подумала и сунула в карман второй пряник.

Мальчик показал ей стеклянный фонарь со свечой внутри, огниво, масленку и маленький