Рождественское чудо. Антология волшебных историй - Дарья Плещеева

у девочки стало спокойно. Пришло ощущение: она не одна. И никогда не была одна. Даже в полном, казалось бы, одиночестве ее никогда не оставляют любовью, заботой и поддержкой.

– Кто вы? – спросила в пространство Лида.

Ответа не последовало. Но Лиду словно обняли большие мягкие крылья.

– Тогда почему вы мне не помогаете сейчас? – с проступившей обидой спросила она. – Я знаю, вы здесь, но предоставили все мне! Хотите сказать, я и сама справлюсь? Но я же так и не достала звезду!

Она повернулась. Посмотрела на горящую над иконой звезду. И сказала:

– Помогите мне, пожалуйста.

Поклонилась, прочитала пару молитв, которые смогла вспомнить.

Вздохнула, чувствуя себя очень глупо. Разве такая мелочь способна помочь?

И тут звезда сама опустилась ей в руки. Она оказалась теплой, словно хрустальной, и очень уютной.

– Спасибо, – растерянно сказала девочка. – Спасибо… То есть мне нужно было просто поверить? Поверить в вас?

Ветер на миг качнул огоньки свечей.

Лида улыбнулась, поклонилась и вышла из церкви.

Чтобы оказаться на уже знакомой поляне у огромной ели. Там уже стояли, прижимая к себе такие же звездочки, София, Николай и Юрий, а также брат с сестрой, чьих имен Лида не запомнила.

– Юрий! – обрадованно бросилась к нему Лида. – Вы целы!

– Да, спасибо за беспокойство, – кивнул тот. – Стоило вам пройти немного, и змей исчез, а рядом с мостом я нашел звезду. И переместился сюда. А вы?

– Все хорошо, – не стала вдаваться в подробности Лида. Почему-то ей совсем не хотелось хвастаться… да и чем было хвастаться? Николай починил механизм часов, София придумала новую книгу, Юрий схватился с драконом – а что особенного сделала она? – Никаких опасностей. А где… Денис, кажется?

– Он еще не появился, – пастушка Аделаида нервничала. Пастушок Мишель – и тот обеспокоенно ходил туда-сюда.

– Змей не мог помешать и ему? – заволновалась Лида. – Вдруг его переместило именно к Денису? Уважаемая Аделаида, что случится, если мы не сумеем вовремя собрать звезду?

– С вами – ничего, – вздохнула пастушка. – А мы… мы навсегда останемся простыми предметами, утратив то, что хотя бы иногда делает нас живыми.

– Ужасно! – воскликнула София.

– И из-за такой мелочи вы подвергаете нас опасности? – возмутился мальчик, чье имя Лида не помнила.

– Для вас не было и не будет никакой опасности! – воскликнула Аделаида. – Испытания совершенно безопасны. Разве вам что-то угрожало?

– Нет, – вынужденно согласился мальчик.

– Тош, успокойся, – попробовала утихомирить его сестра. – С нами ведь и вправду ничего не случилось.

– А что за испытания у вас были? – полюбопытствовала София.

– Неважно, – отрезала девочка.

Денис словно соткался из тумана. Лида с легким интересом смотрела, как он возникает из ничего, размышляя так ли эффектно появилась и она сама.

– Вот ваша звезда, – недовольно бросил мальчик, протягивая звезду Аделаиде, как стоящей ближе всего к нему.

– И что теперь? – полюбопытствовал Николай. – Восьмой нашелся?

– Нет, – покачал головой Мишель.

– Значит, все было напрасно? – вспыхнул Юрий.

– У нас есть еще немного времени, – почти жалобно сказала пастушка.

– Может быть, мы можем как-то его заменить? – спросила добросердечная София. Лида даже позавидовала немного: самой ей хотелось лишь одного – вернуться домой как можно скорее. Она ощущала себя усталой, и даже царящее вокруг волшебство не помогало почувствовать себя лучше.

– Нет, – печально сказала Аделаида. – Одно испытание – один человек. То есть, наоборот. Вы не можете пройти чужое испытание.

– Но должен же быть какой-то выход! – не желала сдаваться София.

– Постойте, – сказала Лида. – Юра, вы же помните? Змей сказал, что его кто-то послал задержать нас. Значит, нужно найти того, кто не хочет, чтобы игрушки были живыми!

– И как мы найдем этого кого-то? – спросил Антон. – Это ведь может оказаться кто угодно!

– Скорее всего, это человек, – заговорил Николай. – Тот, который уже знает об игрушках и как важно для них Рождество.

– Рождество важно для всех! И для людей гораздо важнее! – воскликнула сестра Антона.

– Аня, опять ты об этих глупостях, – с грустью сказал брат. – Наукой уже доказано…

– Стоп, – прервал их Николай. – Сколько раз проводился бал? – обратился он к ближайшим игрушкам и фигуркам.

– С момента первого Рождества каждый год, – пожала плечами Аделаида, – значит, 1900 раз. Просто поначалу это был не бал, а более скромное празднество.

Остальные согласно загалдели, подтверждая.

– Каждый раз было восемь человек, верно? Значит, нужно подсчитать: тысяча девятьсот умножить на восемь…

– Ты не прав, – понял его Юрий. – Те, кто жили более ста лет назад, уже мертвы. Нужны только те, кто еще могут быть живы… и почему-то ненавидят игрушки.

– Все равно, многовато получается, – вздохнула София.

Лида переводила взгляд на собеседников, не совсем понимая, о чем они ведут речь.

– Это должен быть человек, который не просто знает об игрушках, – добавил внезапно Денис. – Он прислал змея, и, скорее всего, создал его. Значит, это должен быть игрушечный мастер.

– Необязательно, – ответил Юрий. – Змей мог появиться в жизни этого человека и сам. Меня больше интересует, почему эта игрушка против своего кусочка души.

– Да о чем вы? – не выдержала Лида.

– О человеке, который когда-то побывал на Рождественском балу, – сказал Николай. – И который почему-то решил, что игрушки не должны быть живыми. Нужен список.

– Время заканчивается, – простонала Аделаида. – Мы не успеем!

– А кто должен был привести восьмого? – В голове Лиды стала формироваться мысль. – Никто не знает, в каком доме должна быть эта игрушка, или фигурка, или машинка. или что там? Здесь ведь все перемещаются как-то странно – волшебством, может быть, мы еще успеем прийти на помощь тому посланцу?

– И кто пойдет туда? Вдруг это ловушка? – фыркнул Денис. – Еще застрянете там…

– Давайте я и пойду, – решительно сказала Лида, вручая звезду Софии. Лидия все еще ощущала незримое присутствие за плечом. – Объясню все и…

– У тебя не будет времени на объяснения, – решил Николай. – Просто хватай этого героя – или героиню – и тащи сюда. Главное – закинуть его на испытание, а дальше разберемся.

Остальные загудели, кто растерянно, кто возмущенно, кто – объясняя, что так нельзя и неправильно…

– Другие варианты есть? – прервал начавшийся было спор Юрий.

Выяснилось, что других вариантов никто предложить не может. И Мишель, взяв Лиду за руку, переместился с волшебной поляны в чью-то гостиную.

– Кто вы? Как вы сюда попали? – испуганно спросил рыжий гимназист лет пятнадцати, отступая и косясь вокруг в поисках пригодного для защиты предмета.

– Неважно, – сказала Лида. – Нам нужна ваша помощь. Прошу, пройдемте с нами!

– Нет, – замотал головой тот, – ни за что! Я не стану помогать игрушкам!

Лида хорошо понимала его страхи, но не понимала ненависти. Стоило поговорить, узнать больше, только время стремительно утекало и на объяснения его не оставалось. Схватив гимназиста за руку, Лида дернула его на себя, и Мишель тут же переместил их в мир игрушек.

– Где мы? Что происходит? – завертел головой недоумевающий гимназист.

– Прошу вас, принесите звезду! – умоляюще сказала Лида. – Это очень, очень важно!

– Я не собираюсь…

– Иначе ты не вернешься домой, – выпрыгнул из своей коробки Джек-попрыгунчик.

– Ложь, – сказал гимназист, но в его голосе не было уверенности.

– Хочешь проверить? – уточнил Джек-попрыгунчик.

– Н-нет, – замотал головой гимназист.

– Тогда вперед, – сказал Джек, и гимназист исчез. На долю секунды Лиде показалось, что она видит дорожку среди цветов. Впрочем, скорее всего, это было наваждение.

Стали ждать. Игрушки негромко переговаривались, а люди ждали, прижимая к себе крохотные звездочки. И хотя гимназист появился довольно быстро, Лиде показалось, что прошла вечность.

– А теперь немедленно верните меня домой, – потребовал он, сжимая звезду.

– Сначала вы отдадите нам звезду, – мягко сказала Аделаида, протягивая руку.

– Нет, – помотал головой гимназист. – Игрушки не должны быть живыми. Вы созданы человеческими руками, а не богом. Вы немедленно вернете меня домой вместе со звездой.

– А вам не кажется, что это вы берете на себя полномочия бога? – прищурилась София. – Решать это ему, а не вам, и это, вообще-то, грех гордыни.

– Если господь позволил людям создавать, почему вы отказываете ему