Рождественское чудо. Антология волшебных историй - Дарья Плещеева

– Смотри-ка, я как надо подготовился. Держи мешки, малявка. Пойдем.

Они прокрались мимо дверей родительской комнаты, спугнули кота, погладили кота, спустились ко входной двери. Тут мальчик вынул масленку и густо вымазал петли маслом, чтобы не скрипели. Он осторожно открыл дверь, и в лицо ему ударили вьюжные заряды. Ох, когда дети увидели, как метет за дверью, они здорово испугались.

– Ты вся дрожишь, трусиха! Не бойся, я же с тобой. Чего тебе бояться? И потом я молился, значит, святой Николай нас защитит от чего хочешь. Ну, и еще поможет золото сыскать. Ясно тебе?

– Я не трусиха. Ты сам трусих, – обиженная сестрица толкнула брата локтем под бок.

В другой раз он хорошенько смазал бы ей по затылку, но сейчас решил, что лучше им обойтись без драки. Во-первых, ему требовалась помощница. Во-вторых, глупыха непременно заревет и переполошит весь дом. А смазать по затылку можно будет и потом, когда они вернутся с двумя мешками золота. Он просто зажег толстую свечу в фонаре и вышел на улицу. Сестра последовала за ним.

Они побрели по заснеженной улице бок о бок. Мальчик выставил фонарь перед собой. Но вьюга и ночная муть не давали им различить дорогу даже на десять шагов перед собой…

От окраины до маяка – две мили.

Дети шли и шли, шли и шли, шли и шли. Девочка ужасно устала, она тихонько поскуливала, но это была очень упрямая девочка. Ей бы в самый раз – зареветь, однако она закусила губу и шагала, не пуская слезы наружу.

Вьюга кончилась, когда они были на полпути до маячного мыса. Девочке хотелось лизнуть сахарные хлопья, падавшие с неба: ей казалось, что они сладкие. Мама, правда, говорила, что не надо так делать – можно простудиться. И девочка не решалась ее ослушаться. А потом белые шмели перестали кружиться вокруг ее лица. Сейчас же ударил мороз, и девочка ужасно замерзла. Она снимала варежки, дула на пальцы, шлепала себя по щекам, терла нос, подпрыгивала. А пальцам, щекам, носу и ступням все равно было очень холодно. Потом мальчик снял теплый плащ и надел его сестре на плечи. Ей ненадолго стало теплее. А ему сделалось жутко холодно. Он даже подумал: не вернуться ли? Однако теперь им оставалось совсем немного, а значит, ему, как и всякому взрослому человеку, следовало довести дело до конца…

Мимо проплывали дома с темными окнами. Горожане напраздновались вдоволь и теперь видели десятый сон. Лишь две маленькие фигурки медленно прокладывали путь по сугробам.

– Все, малявка, пришли. Видишь корабль?

Деревянная туша распласталась на берегу. Мачты давно спилили и растащили на дрова. Поэтому в лунном свете корабль выглядел как кит, выбросившийся на сушу.

Девочка кивнула. Она не хотела говорить – пришлось бы глотать ртом промерзший воздух…

В борту корабля горожане проделали огромную брешь, когда вытаскивали оттуда груз. Брат с сестрой забрались через брешь в трюм. Мальчик поплутал по развалинам корабля и нашел, наконец, капитанскую каюту.

– Теперь постой тихо и подожди. Мы добрались до нашего золота. Слышишь ты? Платье тебе с бантом?

– И с лентами тоже.

– Хоть с хвостом. Будет тебе платье. Потому что мы теперь – богачи.

Мальчик принялся выстукивать стены, негромко бормоча:

– …и лодку. И теплую шляпу для папы… и… и… здесь?.. нет, не здесь… и… что ты там хотела? шарфик?

– Муфту же!

– …да хотя бы и муфту… да… и кукол, сколько захочешь…

– Фи! Я уже взрослая. Забери себе своих кукол!

– Ладно-ладно, чего захочешь, того и… похоже что… похоже?.. нет. И… мне тоже… большой охотничий нож… такой, чтоб лезвие звенело, когда по нему щелкнешь… да?

– Ну да… – вяло ответила сестрица. Она перестала чувствовать ноги ниже колен.

– О! Да? Точно! Вот здесь. Хо-хо!

Мальчик принялся работать ломиком, разбивая доски и выдергивая их из стены. Крак! Отскочила небольшая деревянная крышка.

– Ух ты!

Девочка сделала два шага на негнущихся ногах.

– Гляди-ка, малявка! Я нашел, я нашел это!

Брат засунул руку внутрь стены, пошарил там, а сестра, не удержавшись, зевнула так, как благовоспитанным девочкам зевать не положено. Так коты зевают, и у них кончик языка кверху при этом загибается, а девочки так не зевают, если они не какие-нибудь бродяжки.

– Слушай… тут… пусто… Бумаги какие-то, разная дрянь, трубка и… о! Нет, всего одна…

Он вытащил единственную серебряную монетку.

– Что, теперь не будет ни дров, ни ле-енточек?

Она опять зевнула, и опять очень невежливо.

– Точно. Ты… извини меня, глупыха…

Она села на пол и прислонилась к стене.

– Братик-братик… я так устала… ой. До чего же я устала. Мне надо посидеть, иначе ножки меня не понесут домой…

– Я… тоже устал… надо… посидеть малехо.

Он сел рядом с ней.

Девочка вынула пряник и дала ему. Пряник пропал в один миг. Она вздохнула, достала второй пряник, откусила два кусочка и остаток тоже дала брату. Остаток прожил недолгую жизнь.

– Знаешь что?

– Что?

– Я тебя назад на плечах снесу. Ясно тебе? Я сильный. Только вот… надо отдохнуть.

И они задремали.

Мальчик сопротивлялся сну. Он даже почти поднялся. Он даже начал расталкивать девочку:

– Поднимайся, глупыха! Да поднимайся же, пропадем тут с тобой!

Голова у нее болталась, глаза раскрывались разок-другой, но сон никак не отступал. В отчаянии он крикнул:

– Дура! Замерзнем же!

Но девочка так и не просыпалась. И у него не осталось сил, чтобы встать. Тогда он завопил в темноту:

– Помогите же нам! Помоги-ите!

Вдруг на корабле стало светлее. Нет, не так. Стало светло, как днем. От этого дрема вмиг слетела с девочки, а мальчик закрыл глаза руками – глазам было больно. Сестрица потянулась и вдруг ойкнула.

– Гляди! – принялась она тормошить брата, – Гляди, там ангел!

– Как-кой еще ангел? Обалдела?

– А такой! С крыльями!

Брат отвел руку и увидел: в трех шагах от них стояла худенькая девушка без грудей и с крыльями. Девушка улыбалась.

– Не бойтесь!

Она говорила очень ласково.

– Теперь в вашем доме всегда будет тепло. Вот, возьмите!

Она протянула им открытую шкатулку. Там лежало длинное красивое перо из ангельского крыла, испускавшее язычки пламени. От этого огонька сделалось теплее.

– Это пламя греет, но не жжется. И его будете видеть только вы. Храните его, и пока вы любите друг друга, в вашем доме всегда будет тепло.

С этими словами крылатая девушка стала исчезать. Мальчик крикнул:

– А за что это нам? Что с нас взамен?!

– За веру, надежду и любовь…

Девушка растворилась в воздухе. А дети… тут же уснули.

* * *

Проснулись они оба в своих кроватях. Вернее, первой проснулась девочка, а когда мальчик открыл глаза, она уже стояла посреди комнаты с пером в руках и глядела, как зачарованная, на ангельское пламя.

В доме было тепло. Очень тепло. Изразцы на печке накалились от жара.

Папа потом сказал, что кто-то, бог весть кто, ночью привез им дрова и выгрузил прямо во дворе. Так много дров! Нашелся же добрый человек…

Юлиана Лебединская

Подковка для кузнеца

Прохор, 1786 год и ранее

Хмур да нелюдим был кузнец Прохор.

Другой раз и словом с тобой не обмолвится. Только выслушает, чего сделать надо – подковы новые, замок дверной али ножик, а то и саблю – кивнет да в кузню свою спрячется, что в нору.

Только головами качали люди, на нелюдимого глядя. И все же – снова и снова к нему шли, уж больно хорош был кузнец в своем деле.

А девицы на выданье – те и вовсе глазами стреляли изо всех своих девичьих сил. Да вздыхали томно.

Хорош был кузнец собою, ох как хорош. Косая сажень в плечах, волосы – что смоль, блестящие, взор темных очей – остр и загадочен.

Да только не замечал кузнец ни ахов с охами девичьих, ни взглядов зовущих.

Ничего не видел кузнец Прохор перед собою с той поры, как переехал из владений мелкого помещика Коробейникова под Петербургом в только-только зарождающийся город Херсон. Со всех