Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

Ейс, а именно, что на этом месте у него был такой же опыт. Но так как у нас есть сведения, что лед от Шпицбергена до Новой Земли лежит сплошной массой, — все же это не закон, поскольку морозы в одни годы сильнее, а в другие слабее.

Матеус Эйбоккен, хирург, — тоже один из тех, кто в 1653 г. находился в Корее в плену, — сообщил мне устно, что путь из Кореи до Тартарии, или Нюйчжу, почти непроходим из-за высоких гор и пустынной местности; что местность эта мало заселена, но там много тигров, бурых медведей, волков, что делает продвижение очень опасным; что снег всегда покрывает горы и что корень ниси, или жинсенг, часто встречается в этой пустыне. Оттуда его привозят, несмотря на опасность, в большие города Кореи, а дальше морем в Японию и Сину. Самые белые корни считаются свежими. В южной части страны они не встречаются. У растения блестящие листья. То, что через сушу имеется дорога из Тартарии в Корею, можно заключить из того, что во время пребывания там император Сины преподнес подарок королю Кореи — шесть лошадей, которые были перевезены по суше из Нюйчжу в Корею; он сам видел, когда они прибыли. Эти лошади были с крапинками, как у тигра, с желтыми и черными пятнами на белом фоне, с белой гривой и длинным белым хвостом, до самой земли.

Корейцы называют тартар тарчи или иногда по-сински mama.

Восточный берег Кореи простирается к северу и югу, вернее к северо-востоку; там считают, что большое море расположено на северо-востоке, где всегда бушуют штормы, и волны тяжелые, как в Испанском море. Но насколько простирается Тартария к северу, они не знают, ибо не путешествуют ни морем, ни сушей, потому что выезд населению запрещен. К ним не прибывают иноземные корабли, кроме японских, на восточном берегу, и то только в тех местах, где им разрешено строить дома. Кроме того, что въезд в Корею с севера по суше труднодоступен, он еще и запрещен. Так как в соседнем северо-восточном море очень много китов, корейцы выходят, хотя и недалеко в море, охотиться на них, убивая их длинными гарпунами, такими как у японцев. И хотя они редко плавают в Японию, все же знают, в каком направлении и на каком расстоянии она от них находится. Пленные нидерландцы от них получили эти сведения, иначе они никогда не достигли бы Японии, куда они убежали, так как у них не было карт и никто из них никогда там не бывал. Так что можно твердо заключить, что, как говорят корейцы, Тартария расположена на севере, или, точнее, на северо-востоке, хотя они не знают, на какой высоте. И еще они /W 45/ говорят, что Йесо — остров, и что он отделен от тартарского берега. Голландский гарпун был найден нидерландцами в ките, которого несло там к берегу. Его легко можно было отличить от японских и корейских гарпунов, так как голландские по величине составляют едва ли не ⅓ от корейских и японских гарпунов. Туземцы рассказывали, что они часто встречали такие гарпуны в теле китов, выброшенных к ним на берег. Этот кит был мертвым, а гарпун был кривой и, как мне сообщили, такое случалось неоднократно: гарпуны, попав в рыбу, сгибаются. Даже может быть, что эта рыба уже с гарпуном из Гренландии доплыла досюда, потом была выброшена на берег, где и погибла. Море там очень бурное и вода зеленоватая, как бывает в большом море. Хотя этот моряк, который столько лет странствовал по Корее и прежде ходил на китовый промысел в Гренландию и бывал около Новой Земли, считает, что существует проход оттуда до Йесо, но из-за льдин и по другим причинам проход кораблям там невозможен. А что касается китов, то, очевидно, они из-за слишком сильного холода зимой уплывают к берегам Йесо, Кореи и Японии и вокруг них. И они находятся там в небольшом количестве именно тогда, когда в Гренландии они пропадают. И тогда японцы многих из них убивают очень длинными железными гарпунами.

Морские берега к северу и востоку от Кореи очень красивы, легко доступны и много выше, или севернее, Великой стены; так что можно было бы попасть туда на кораблях и, как считают вышеупомянутые лица, между Кореей и Японией можно было бы удобно проплыть к северу вдоль тартарского берега и к островам Йесо. И не надо было бы плыть так далеко к востоку от Японии, как это делали голландцы в 1641 г. На морском берегу Северной Кореи живут простоватые рыбаки, а в глубине страны людей мало.

Корейцы не общаются с северными тартарами, говорят о них, что те мясоеды, пьют молоко и вообще дикие люди. К северу от Кореи, около Тартарии, встречаются огромные снежные горы. И море там очень туманно, с сильными ветрами. Тартары почти никогда не приходят в Корею, хотя эти области граничат [между собой].

В дневнике рейса, совершенного служащими Нидерландской Ост-Индской компании в Едо, главном городе Японии, в 1689 г., я читаю, что японский двор ставил компании условие не нападать в море на джонки или суда, идущие из Кореи или с островов Ликез, и не повредить их, так как это подданные Японии. Из этого можно сделать вывод, что население Кореи, хотя и платит дань Сине, все же теперь признает и Японию.

Из Амбойны, одного из Молуккских островов, мне пишут со слов одного синского врача о корне ниси следующее.

Коктунг — это место, где корень жинсенг, или ниси, растет в изобилии. Выкапывать его, что делается бамбуковым ножом, лучше всего в четвертом и восьмом месяце синского года. Считают, что корень улучшает зрение и бодрит сердце. По внешнему виду он похож на человека со скрещенными ногами. Еще он придает силу желудку. Его варят в воде, а отвар пьют утром и вечером, но не днем. Он отгоняет тяжелые сновидения и страх. Его считают лекарством. Встречается он чаще всего на высоких и средних горах.

Он несколько сладковат на вкус, немного острый; сам губчатый и легкий. Встречается и у восточных тартар кин.

Слово ниси — японское, жин — тартарское, а жинсенг — синское — и означает корень. Тартарское название происходит от слова деньги, за которые его покупают, а синское название — от человека, сидящего, расставив ноги.

Относительно этого корня некий путешественник из Сиама говорит следующее:

«Корень жинсенг здесь (в Сиаме) очень любят. Он встречается в разных видах. Но самый