Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен

относительно положения Московии, и какие связи и дела имело с этой империей наше государство. Они называли Его Царское Величество ханом, как и своего императора.

Синцы и тартары любят людей хорошо сложенных и красивых; они их ценят больше других и считают, что они обладают лучшими качествами души.

Тартары более откровенны и далеки от всяких синских притворств.

15 сентября 1686 г. было передано от имени тартарского короля в Сине письмо нидерландскому посланнику для передачи Их Царским Величествам в Москве. В нем говорилось, что император, во избежание ссоры с русскими, намерен уведомлять Их Царские Величества о военных действиях их подданных, просит отозвать их домой и приказать сложить оружие. Иначе он сам решит, что с ними делать. Он хорошо обращался с русскими пленными. Отцы иезуиты в Пекине считали, что Их Царские Величества не получат письма и не пошлют никакого ответа, ввиду того что в письме не хватает многих почетных титулов. Об этом они, однако, не смели предупредить императора, боясь больших неприятностей и хлопот и возникновения многих затруднительных вопросов.

Был в Пекине один тартарин, который стрелял из лука, натянутого с помощью 1¼-фунтовой гири, стрелой невероятной тяжести и к всеобщему удивлению всегда попадал в цель. Он мало имел себе равных в этом искусстве, а также в уничтожении тигров и других диких зверей, на которых он неустрашимо нападал с копьем. Это зрелище происходило на глазах нашего посланника по особому приказу императора.

Тартары Ниухе считают всех иноземцев много ниже себя.

Императорский двор в Пекине так обширен, что по площади приблизительно равен всему городу Амстердаму.

Отцы иезуиты, в частности, отец Гримальди, сообщает мне из Пекина следующее о разногласиях между Синой и Россией:

«Нидерландцам в 1686 г. было отказано в свободной торговле без пошлин и в пребывании по всей Сине.

Этот запрет, невыгодный всем европейцам, и голландцам в частности, был вызван неладами с московитами, поселившимися на земле тартаро-синского императора по ту сторону Синской стены несколько лет назад. Их теперь опасаются больше всех других народов, а тартары боятся даже их имени. О том, как именно обстояло дело с волнениями в стране, и о том, как эти московиты поселились в Сине и чем жили, рассказывают так: примерно 20 лет назад несколько московитских ссыльных из пустынных мест Сибири, куда Их Царские Величества высылали многих преступников, искали улучшения своей жизни. Сухим путем и по рекам они после долгих странствований и страданий, не зная сами как, оказались в середине Тартарии, около Великой стены. С разрешения императора они там осели жить, занялись охотой на соболя и добычей жемчужин[66], с большим успехом. Вести об этом приманили туда из России много торговых людей. Был построен город.

/W 40/ Император счел его размер и количество жителей опасным для спокойствия его страны, и в прошлом[67] году он известил их, чтобы к определенному сроку они отправились к своим границам. Этот приказ они, будучи невооруженными, тогда выполнили. Теперь они снова заняли свой город, снабдив его большим количестом военного вооружения и запасами питания. Они укрепились в недоступных болотистых местах численностью примерно 1 500 человек против любого нападения. Природа снабжает их там всем необходимым в изобилии, и они, со своей выдающейся храбростью, устоят против целой тартарской армии, состоящей в основном из конницы и содержащейся за счет императора. Эта армия держит под контролем только их промысел, но не в состоянии сделать против них что-либо существенное. Это немало беспокоит императора и заставляет его опасаться измены тартарских военачальников. Для того чтобы они продолжали выполнять свой долг и держать московитов в повиновении, император, кроме ежегодных подарков, посылает им значительную сумму серебром. Нескольких московитов, вначале взятых в плен и отрезанных от своих, император назначил на должность мандаринов с богатым содержанием. Некоторых из них я видел в наших домах. Они должны были подарками и другими благодеяниями уговорить остальных [московитов] сложить оружие и заключить мир на выгодных условиях».

Иезуит Гримальди рассказывал о приключениях в Пекине двух посланников, более восьми и 16 лет назад посланных Их Царскими Величествами. С последним из них, человеком выдающейся учености и знатоком латинского языка[68], он во время своего пребывания имел особенно близкое общение. Первый посол отказался передать свои письма, полученные из рук повелителя, кому бы то ни было, кроме самого императора, и не хотел никому их показывать на границе. Тартары задержали его, и он вернулся ни с чем. Второму сперва тоже было отказано, но потом, по его просьбе, он был допущен в Пекин. Там ему объяснили, что посланники никогда не передают свои письма самому императору, и он обдумывал, насколько он может подчиниться обычаям этих стран, учитывая и знатность своего господина. Этот посол добился того, что его письма были приняты не на государственном совете, а в императорском дворце у трона Его Величества, где обычно отдают почести императору. Письма были вскрыты и прочитаны в его присутствии. Содержание писем, при переводе которых присутствовал отец иезуит, состояло только в предложении торговли и в просьбе предоставить несколько тартар для постройки мостов. По-видимому, это был лишь предлог, а имелась в виду другая работа. Это понял и сам отец [иезуит]. Посол отправился без письма и без ответа, так как его обидело обращение в ответе императора, с которым, по его многократной просьбе, наконец, согласились ознакомить. Обидело его начало письма, а именно следующие слова: «Слово императора посылается Их Царским Величествам». Посол сказал, что такое письмо он не может принять. Их Величества изволят знать, что император Сины действительно великий государь, но что Их Царские Величества тоже не маленькие владетели. В письмо, как говорят, не было внесено изменений, и все его старания остались бесплодными.

Ниухе в Сине называют страной манчжурцев. Эта область управляется вице-королем, который каждые три года является с отчетом к пекинскому двору.

Этим заканчивается сообщение, присланное мне из Пекина.

Во главе 11-го тартарского княжества Ниухе (встарь их насчитывали 12), согласно сообщению, присланному мне из Батавии, и известным синским хроникам, стоял раньше князь Хавионг родом из династии Кубила в Нюлхане. Он был основателем Ниухе и народов Юпи. При своем возвращении из Сины он привез несколько красивых женщин и девушек, из которых он, по закону тартар, выбрал одну себе в жены. При этом он держал столько наложниц, сколько хотел.

От этой законной жены у Кубилы родилось семь сыновей и три дочери. /W 41/ Старший сын унаследовал от своего отца Кубилы